Кулешов Александр Белорусский Государственный Университет

(Беларусь, г. Минск)

«Новая историческая наука»: от изучения ментальностей к исторической антропологии

Появление в западной историографии «Новой исторической науки», более известной под именем Школы «Анналов», стало интеллектуальным прорывом исторической науки. История, до этого занимавшаяся сбором и накоплением фактов минувших лет, вдруг совершила рывок вперед. Произошло обновление методологии исторического исследования и расширение поля исследовательских интересов историков, свершилось переосмысление места и роли истории среди наук о человеке, был поднят вопрос о предназначении историка и о смысле его труда, на новый уровень вышло осмысление проблемы эвристичности исторической науки. Основатели Школы «Анналов» (Л. Февр, М. Блок) «перевернули историографию сочетанием трех основных идей: 1) критикой отношения между историком, историческим памятником и фактом истории; 2) стремлением создать тотальную историю, которая объединила бы все аспекты активности человеческих обществ; 3) междисциплинарной практикой истории и социальных наук, причем история, занятая хронологией, анализом длительности и изменений, остается главой в этих междисциплинарных играх», – отмечал Жак Ле Гофф, яркий представитель современной историографии, в интервью с А. Я. Гуревичем [1, с. 298].

Л. Февр и М. Блок пришли к «важному для исторического исследования выводу: историк должен стремиться к тому, чтобы обнаружить те мыслительные процедуры, способы мировосприятия, привычки сознания, которые были присущи людям данной эпохи и о которых сами эти люди могли и не отдавать себе ясного отчета, применяя их как бы «автоматически», не рассуждая о них, а потому и не подвергая их критике. При таком подходе удалось бы пробиться к более глубокому пласту сознания, теснейшим образом связанному с социальным поведением людей» [1, с.48]. Этот подход изменил исследование сознания и поведения людей: история высказываний великих людей была потеснена историей потаенных мыслительных структур, которые присущи всем членам данного общества. В силу их универсальной распространенности и, главное, неосознанности, присущего им автоматизма, эти формы общественного сознания не контролируются их носителями и действуют в них даже помимо их воли и намерений. Исследуя эти социально-психологические механизмы, историк вторгается в ту область, где мысли тесно связаны с эмоциями, а учения, верования, идеи коренятся в более расплывчатых и неформулированных комплексах коллективных представлений. Л. Февр и М. Блок приходят к необходимости изучения ментальностей, что дает исследователю возможность ближе подойти к пониманию социального поведения людей, поведения индивида в группе, группового поведения, поскольку утверждается, что это поведение формируется под мощным воздействием ментальных структур [1, с. 49].

Широкое использование методов социальных наук привело к переменам в предметной области историографии и в классификации исторических субдисциплин. Наряду с традиционными направлениями (политическая и конституционная история, экономическая история и история права, история искусства и история культуры) выдвинулись на передний план такие направления, как историческая демография, историческая география, историческая экология, этноистория, историческая антропология, историческая психология, историческая социология и др., в каждом из которых выделялись особые исследовательские поля и формировались внутренние субдисциплины [3, с. 24].В конце 50-х годов ХХ в., когда «Новая историческая наука» обретала все большую популярность, наблюдался особый интерес к исторически ориентированной социологии. Западные историки и социологи обратились к проблеме междисциплинарного взаимодействия, возникли стремления разработать конкретные, более надежные социологические методы анализа и интерпретации исторических данных о социальных явлениях, институтах и системах, что было связано с пониманием необходимости дальнейшего развития социологического подхода к историческому процессу [4, с. 11-12]. «Новая историческая наука» открыта для разных методов и подходов, ее представители готовы вступать в научные контакты с учеными разных дисциплин (от этнологии, социологии и психологии до географии, фольклористики и искусствознания). При этом, однако, целенаправленной научной стратегии у них нет. Беглый перечень тем исторического исследования, даже без раскрытия их содержания, дает представление о чрезвычайно широком диапазоне интересов представителей «Новой исторической науки». Все темы, интересующие «новых историков», отражают определенные стороны картины мира, присутствующей в сознании человека изучаемой эпохи и заложенной в него культурой, традицией, языком, образом жизни. Картина эта многогранна и неисчерпаема. Однако в конечном итоге все аспекты изучения истории сводятся к единому центру – к личности, которая структурируется в зависимости от типа культуры. Так в «Новой исторической науке» складывается стратегия историко-антропологического изучения человека в обществе, в социальной группе [1, с. 275, 286-289]. «Историческая антропология представляет собой общую глобальную концепцию истории. Она объемлет все достижения «Новой исторической науки», объединяя изучение менталитета, материальной жизни, повседневности вокруг понятия антропологии. Она охватывает все новые области исследования, такие, как изучение тела, жестов, устного слова, ритуала, символики и т. п. Ментальность же ограничена сферой автоматических форм сознания и поведения» [1, с. 297]. Центральным объектом в историко-антропологических исследованиях является, разумеется, человек, личность. Здесь все время речь идет о соблюдении принципа «человекоразмерности истории». Несмотря на это, не исключается возможность того, что в будущем «менталистская» версия исторической антропологии тоже будет признана недостаточно «человечной», т. к. «телесность» и ментальность давят на субъекта не меньшим грузом, чем «бестелесные» социально-экономические механизмы. Субстанцию человечности увидят, возможно, в уникальности единичного опыта, моментах личностного выбора как основе альтернативности истории. И это, может быть, ляжет в основу новой версии исторической антропологии [2, с. 7-8].

Литература: 1. Гуревич А. Я. Исторический синтез и школа «Анналов». – М.: Издательство «Индрик», 1993; 2. История ментальностей и историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. – М.: Рос. гос. гуманитарный ун-т, 1997; 3. Репина Л. П. Социальная история в историографии ХХ столетия (курс лекций). – М.: ИВИ РАН, 2001; 4.Тульчинский М. Р. Современная западная историческая социология. – М.: Ин-т социологии РАН СССР, 1989.

Лаврік Вероніка

Запорізький національний університет

(Україна, м. Запоріжжя)