1.2.3. Квалификация толкователя

Следуя совету Г. Бейтсона, спросим себя не только о том, каким должен быть текст, но еще и каким должен быть читатель, чтобы этот текст можно было понять. Действитель­но, сколь бы ни был хорош текст сам по себе, «лишь благодаря одному из участников герменевтического разговора, интер­претатору, другой участник, текст, вообще обретает голос. Лишь благодаря ему письменные обозначения вновь превра­щаются в смысл» [Гадамер 1988, с. 451]. Интерпретировать — формировать и высказывать свое мнение — может любой че­ловек. Продуктивность разных людей, однако, будет сильно варьировать. В первую очередь по причине разной подготов­ленности толкователя. Квалификация толкователя состоит: а) из знания предметной области (близкое знакомство с род­ственными контекстами), б) из широкой обще культурной под­готовки (знакомство с дальними контекстами) и в) навыков установления и компоновки смысловых связей (собственно умения толковать).

Поэтому толкователь, во-первых, должен быть экспертом в исследуемой предметной области. По отношению к психо­логии экспертами могут выступать не только обученные пси­хологи, но в известных пределах (ограниченных повседневной жизнью) и «наивные» наблюдатели (или наблюдатели за на­блюдателями), то есть люди, не получившие психологического образования.

Во-вторых, толкователь не должен быть только узким специалистом. В той или иной степени таким является любой человек — носитель человеческой культуры. К сожалению, в наше время специализаций все труднее становится получать энциклопедические знания — далее университеты теперь ста­ли специализированными. Великолепное сочетание квалифи­кации знатока повседневных человеческих отношений, душевных переживаний и одновременно широкой общекуль­турной эрудиции наблюдается у деятелей искусства, в част-

2- 35

ности, у писателей. Поэтому литературное произведение, предоставляя нам «всего лишь описание» жизни, несет в себе большое количество сохраненных контекстов. Поскольку пи­сатель работает в обще культурном поле контекстов, то ре­зультаты его собственного отбора, даже если они отмечены печатью причастности к специфической субкультуре, все равно привносят в текст заведомо больше смысловых связей, чем это обнаруживается в текстах психолога-специалиста (осо­бенно если он специализируется на изготовлении препаратов из психической реальности). Поэтому для последнего худо­жественное произведение может служить достаточно валид­ным источником эмпирических данных. И даже двойная интерпретация не является недостатком для герменевтичес­кого исследования.

В-третьих, толкователь должен уметь выделять в тексте значимые элементы (как узнать, какой окажется значим?), вскрывать лежащие за ними семантические поля, выбирать из них такие, связи между которыми (смысловые линии) образуют новые целостности, объединенные вокруг ограни­ченного набора ключевых идей, образов, понятий. Общий путь, как он намечен у П. Рикёра (1995-6), состоит в том, что сначала производится простое перечисление выделенных связей, а затем только из них формируется новая содержа­тельная структура, неизбежно отражающая теоретические предпочтения интерпретатора. Эмпирическое исследование интерпретации как психологического процесса проведено А. Н. Славской. Полученная в результате типология испыту­емых как интерпретаторов включает две основные группы. Первая состояла из тех, кто стремился по возможности точно раскрыть логику автора текста, отводя свое мнение на второй план. Вторая — из тех, кто стремился к выработке собствен­ной позиции, отвлекаясь от авторской позиции- Вместе с тем и в том, и другом случае «не просто осуществлялась реорга­низация авторской концепции, но создавался новый собст­венный контекст, причем путем различных способов его сопоставления со «старым», авторским, таких, как противо­поставление, сравнение, разрушение авторского целого, твор­ческий с ним синтез и т. д.» [Славская 1994, с. 82]. Автор полагает, что психологические механизмы интерпретации

36

раскрываются «как способность личности легко переходить от одного контекста к другому, как свобода интерпретирова­ния » [там же, с.87]. Как оказалось, такой способности ли­шены около 30 % испытуемых.