3.4.1. Множественная природа личности

Первые различения субъектов, с которым имеет дело мла­денец, это членения исходного субъективного универсума по линии «Я» — внешний мир. А внутри «Я», кроме того, про­исходит членение «Я» — мать [Guntrip 1977; Modell 1984]. Но поскольку полная отделенность наступает далеко не сразу, то все членения долгое время еще остаются внутрипсихичес-кими. Кроме того, в процессе отзеркаливания и модификации матерью реакций младенца происходит образование кольце­вых потоков взаимодействия, которые начинают интериори-эироваться: внешнеэффекторные звенья, первоначально ло­кализованные на полюсе матери, постепенно сворачиваются и погружаются внутрь, превращаются во внутренние дейст­вия. Все это ведет к тому, что внутренний мир человека по своей сущности оказывается многосубъектным, по крайней мере для такого описания есть основания.

Справедливость утверждения, что вычленяемые структур­ные образования могут быть рассмотрены в качестве субъек­тов, заключается в том, что они действительно обладают основными признаками субъекта: являются источниками и одновременно носителями активности. Несмотря на то, что в период широкого распространения идей нейролингвисти-ческого программирования это представляется почти очевид­ным; предлагаемое утверждение, однако, опирается на более широкий контекст идей.

В первую очередь следует вспомнить представления 3. Фрейда о структуре личности и внутриличностной дина­мике. На «макроуровне» им были предложены понятия ♦Оно», «Я», «Сверх-Я», которые находились между собой в отношениях взаимодействия, вполне схожих с отношениями субъектов. Достаточно вспомнить используемые ими дейст­вия: сдерживание, борьба, изгнание, побуждение, провокация и т. п.

86

*■" Еще шире перечень внутриличностных «деятелей» оказал­ся у К. Г. Юнга: архетип, комплекс, анима, анимус, персона, самость, тень. Даже само «Я» в аналитической психологии оказывается лишь одним из комплексов (первым среди рав­ных). Все они обладают заметной самостоятельной побуди­тельной силой. К. Юнг говорит, что «комплекс с присущей ему энергией имеет тенденцию образовывать как бы отдель­ную маленькую личность. У него есть некое исходное тело и определенное количество собственной физиологии. ...По­добные свойства просто вынуждают нас говорить о наличии определенной силы воли комплекса» [Юнг, с. 47]. Известно, что сила побуждения со стороны комплекса может оказаться столь значительной, что он подчиняет своим устремлениям всю личность — захватывает право управления поведением человека.

Оригинальный понятийный язык Э. Берна тоже порожден идеей мультипликативной природы личности, структурными элементами которой являются Родитель, Взрослый и Дитя. Каждый элемент затем также может быть расчленен по тому же принципу [Берн 1992, с. 161—169]. Побудительная функ­ция берновских структурных элементов также не подверга­ется сомнению. То же относится к «собакам» Ф. Перлза и к паттернам В. Сатир.

Популярная техника шестьшзагового рефрейминга начина­ется с вопроса к некой субличности о ее желании вступить в контакт с Эго. Не менее известная технология психосин­тетической интеграции также рассматривает субличности как субъекты со своими интересами и устремлениями. То же относится и к методам гештальттерапии.

Приведенный перечень далеко не полон, но и он дает представление о том, насколько широко распространена идея мотивирующей роли личностных подструктур. Менее отреф-лексирован вопрос об их субстрате — собственно носителе. К. Юнг и Э. Берн говорят о мозге или его участках как физиологической основе психических процессов, не конкре­тизируя своих рассуждений.

Если обратиться к более мелкой — и, по-видимому, эле­ментарной — единице всех мотивирующих структур, а имен­но, мотиву, то проблема может получить свое удовлетвори­тельное разрешение. Каждый отдельный мотив в свою очередь

87

можно считать самостоятельным «субъектом», поскольку он, несомненно, является источником активности, а своим суб­стратом имеет ту предметную реальность, с которой соотнесен. (Разумеется, если мотив определить как предмет потребности [Леонтьев 1975]). Релевантное мотиву предметное содержание, будучи отраженным, и таким образом интериориэированным, образует тот слой образов (субстрат означает буквально «ниж­ний слой»), на котором записывается системное качество — мотив. В такой интерпретации особенно свежо выглядит оп­ределение юнговских комплексов — совокупность образов, объединенных одним аффектом. В этом же ряду оказывается замечание В. К. Вилюнаса [1990], что эмоции выступают ос­новными деятелями в психическом мире, а образы — это лишь строительный материал, из которого эмоции собирают различные конструкции.

Подобный взгляд на процессы внутриличностной комму­никации не вносит принципиально новой идеи, но позволяет в едином языке ассимилировать существующие в различных школах концептуальные решения, близкие по своей внутрен­ней сущности.

3.4.2. Внутрнлнчностное взаимодействие

Продолжим разворачивание заявленного в начале раздела тезиса об отсутствии жесткой границы между внутриличност-ными и межличностными процессами. Здесь мы намерены показать наличие онтологического слоя, в рамках которого видна условность различения между ними. Анализ обнару­живаемых там феноменов позволяет лучше понять процессы, благодаря которым производится межличностное воздействие.

В качестве модельной ситуации возьмем процесс совмест­ной работы психолога-консультанта и клиента над проблемой последнего. То, что делает психотерапевт по просьбе клиента, есть целенаправленное психологическое воздействие, по пси­хологическим механизмам не отличающееся от того, что де­лает манипулятор. Законы психики едины, они лишь по-раз­ному используются: в одном случае — по просьбе клиента и с соблюдением экологических требований, в другом — в обход желания адресата и в стремлении извлечь пользу для себя. Как это становится возможным? Каким образом внешний деятель получает доступ к внутренним процессам?

88

Клиент — назовем его Виктор — обратился с жалобой на психологические затруднения в ситуациях, когда на него обрушивается некоторая неожиданность- Особенно беспокоит, что такие ситуации чаще всего случаются в его коммерческой работе, в частности, при совершении сделок- Опрос по сути жалобы и наблюдение за клиентом показали следующее. Во-первых, у Виктора высокая «проработанность» психических процессов — осознанность и подконтрольность волевой регу­ляции. Во-вторых, сбои возникают на этапе микрогенеза про­извольности: в первые мгновения происходит психологичес­кая дестабилизация, которая затягивается порой до 2 — 5 минут — время достаточное, чтобы совершить ошибку в при­нятии решения. В-третьих, особенность того, что «обруши­вается» в виде неожиданности, заключается в психологичес­ком давлении, направленном в основном на личностные струк­туры: самооценку, притязания, смысловые опоры, достоин­ство и т. п.

Цель коррекционной работы состояла в том, чтобы «раз­вернуть» микрогенез до макроуровня, выявить причину сбоя и внести необходимые изменения во внутреннюю стратегию организации психической активности. Разумеется, как это чаще всего и случается в непосредственной работе, так на­зываемые техники теряют свою «классическую» однознач­ность — принадлежность к породившей их школе и начинают «сотрудничество» между собой. В данном случае разворачи­вание свернутой стратегии происходило так. Сначала тради­ционная просьба «вспомнить одну из таких ситуаций», затем не менее традиционные вопросы о том, что происходило «перед тем как...», «между тем как...» и «сразу после...». Далее мы остановились на тех пунктах, которые выглядели как возможные противоречия и «развернули» их подробнее уже в технике гештальттерапии: каждому устремлению (же­ланию, побуждению) придавался статус субличности (части «Я») или находилась одна из персонификаций среди близких клиенту людей, которым затем предоставлялось персональное место в комнате и «право голоса» по существу обсуждаемых проблем. Поскольку Виктор уже в первых диалогах сделал для себя несколько важных находок, эта техника очень быстро перешла в «многосторонние переговоры», а затем и в «четы-

89

рехстороннее соглашение» о правилах взаимодействия в на­пряженных ситуациях, то есть в вариант психосинтетической процедуры.

Попутно выяснилось, что клиент решает не столько заяв­ленную проблему, сколько занят воссозданием душевной це­лостности: «Я себе новое «тело» создаю». (Виктор придержи­вается энергетических взглядов на психику, а к психологу пошел потому, что «экстрасенсам не доверяю еще больше, чем психологам»).

Естественное завершение проделанной клиентом работы — сворачивание и погружение созданной им психологической структуры и схемы взаимодействия во внутренний мир, что и было проделано одним из подходящих для этого способов о опорой на великолепную способность Виктора к визуали­зации и трансформации образов.

Основная работа по изменению стратегии совладения в затруднительной ситуации базировалась на следующих поло­жениях (здесь приведены лишь те, которые имеют значение для обсуждаемой темы):

1. Внутренняя стратегия решения возникающих проблем является результатом сворачивания (редукции внешнедвига- тельных звеньев) и погружения (сокращения времени на выбор необходимых средств) деятельности, освоенной когда-то на межличностном уровне.

2. Внутренняя стратегия может быть экстериоризирована настолько, чтобы ее можно было пошагово проследить.

3. Экстериоризированная вовне (уже наблюдаемая) актив­ность может быть проструктурирована как межличностное (мелссубъектное) взаимодействие.

4. Полученное путем имитации квазимежличностное вза­имодействие может быть организовано по правилам, приня­тым для тренинговых или коррекционных групп, нацеленных на оптимизацию коммуникативных процессов, повышение сензитивности и/или гибкости средств взаимодействия или решение иных сходных задач.

5. То, что в онтогенезе происходило как спонтанное на­учение и неподконтрольное сознанию присвоение, может быть в более быстром темпе проделано в лабораторных условиях путем Целенаправленного обучения и осознанного (с помощью образов) усвоения.

90

Таким образом, технология коррекционной работы убеди­тельно демонстрирует, что внутренние психические процессы вполне могут иметь природу, принципиально совпадающую с межсубъектным взаимодействием.

В иных понятиях эта мысль уже неоднократно высказы­валась в литературе. Можно заглянуть во внутренний мир младенца и увидеть начальный период жизни человека как интерсубъектный по сути: «Коммуникация аффектов может быть первичным источником информации, касающейся внут­реннего мира матери, а также... реального мира и его опас­ностей» [Modell 1984, с. 24].

Наличие взаимодействия между выделяемыми психоана­лизом психическими структурами уже отмечалось выше. Не случайна трансформация этих подструктур Э. Берном в «Дитя», «Взрослого» и «Родителя», вступающих в похожие взаимоотношения между собой. То, что происходит на «мик­роуровне» между отдельными побуждениями, еще более на­поминает межсубъектное взаимодействие: вытеснение, игно­рирование, изоляция, идентификация, отрицание — название одних лишь психологических защит говорит о многом. Диа­логическая природа психики человека неоднократно отмеча­лась рядом авторов [Бахтин 1979; Библер 1990; Флоренская 1991 и др.].

Очень близкие идеи развиваются в рамках недавно орга­низационно сложившегося направления, изучающего процес­сы интраличностнои коммуникации [Robert 1989]. В объем­ной коллективной монография развернут широкий фронт ис­следований, исходящих в основном из коммуникативных тео­рий. Вот выборочно некоторые идеи: содержание «глубокой структуры внутриличностных коммуникативных процессов» (в нашей терминологии — субстрата) составляют временные измерения, циклы, периоды, ритмы [Bruneau 1989]; человек имеет множественное сознание, части которого «общаются» друг с другом посредством системных паттернов, которые извлекаются из и проецируются на межличностное взаимо­действие [Lippard-Justice 1989]; внутриличностные процессы могут быть описаны в терминах, варьирующих от речи для себя, внутренней речи, подобной внешнему разговору, до мысленного воображения и визуализации, которые могут за­нимать лишь доли секунды [Apple 1989].

Таким образом, обнаруживается принципиальная возмож­ность представления структуры внутреннего мира человека в качестве сообщества относительно самостоятельных иерар­хически разноуровневых субъектов, а внутрипсихические про­цессы как взаимодействие между этими субъектами. Теоре­тические представления в таком виде позволяют пользоваться однопорядковыми понятиями, а возможно, и инструментари­ем, для изучения как социально-психологических, так и ин­дивидуально-психологических проблем, выявления как об­щепсихологических, так и психотехнических закономернос­тей. Уже упоминавшийся пример тому находим в практике коррекционного преобразующего воздействия: терапевтичес­кая техника транзактного анализа не делает принципиальных различий между межличностными отношениями и внутри-личностной коммуникацией — анализ транзакций одинаково касается обоих уровней. То же можно сказать о гештальтте-рапевтических техниках и о психосинтезе, в которых хорошо узнается интерсубъектный подход к интрапсихическим проб­лемам.

Для целей настоящей работы идея структурно-процессу­ального сходства межличностного и внутриличностного уров­ней межсубъектного взаимодействия становится теоретичес­кой основой для описания механизмов психологического, в частности, манипулятивного, воздействия.