Глава 1 методологическая ориентация

Рефлексия способов порождения знаний, средств их пре­образования и путей использования составляет предмет ме­тодологической заботы исследователя в любой отрасли зна­ния. Психология особенно чувствительна к методологическим проблемам. Объяснить эту особенность можно ее двойствен­ным положением в статусе то ли естественной, то ли гума­нитарной. Спор о том, относить психологию к гуманитарным или естественным наукам, похоже, все еще не завершен. Оснований для вынесения как одного решения, так и другого можно, как и во всяком длительном споре, привести множе­ство. По-видимому, как это часто бывает, спор ведется исходя из разных, до сих пор не отрефлексированных, оснований. Психологам в силу такого положения нашей науки достается немало хлопот в том, чтобы определиться в собственной ло­гике работы. Проблема встает с особенной остротой, когда предметом психологических исследований становится обще­ние людей, глубинные или вершинные внутриличностные процессы. «В результате приходится констатировать, что живая реальность человеческих отношений либо недоступна научно-психологическому анализу вообще, либо требует дру­гой методологии» [Смирнова 1994, с. 8].

Стремление определиться в собственной логике исследова­ния и вызвало к жизни эту главу. Сфера действия заявленных положений и сделанных выводов при этом ограничена только настоящим исследованием. Речь идет не о предложении новой методологии и не о призыве к коллегам изменить логику психологических исследований, а лишь о прояснении — удоб­ства в работе ради — собственной позиции. Начало настоящей главы посвящено поиску оснований, позволяющих объяснить выбор методологической платформы, в рамках которой вы­полнена данная работа. Затем внимание читателей будет при-

15

влечено к обоснованию адекватности избранной методологи­ческой парадигмы применительно к поставленным исследо­вательским задачам.

1.1. Выбор парадигмы

Трудность, с которой сталкивается психолог-исследова­тель, заключается в том, что ему приходится лавировать между общенаучными нормами и внутренней сущностью изу­чаемой реальности.

С одной стороны стоят традиции университетского психо­логического образования, которые (в части программ) отра­жают ценности и требования экспериментальной науки, явно ориентирующие на физику как «образцовую» науку. Примеры постулатов естественнонаучного способа мышления:

• факты — превыше всего,

• законы природы — это обнаруживаемые исследователя­ми устойчивые тенденции или факторы, действительно существующие там, где мы их обнаруживаем — в при­роде,

• истина — одна для всех,

• любое суждение является или истинным, или ложным — третьего не дано и т. п.

С другой стороны психолог соприкасается с несколькими классами психических феноменов, которые упрямо отказы­ваются подчиняться естественнонаучной логике: факты воз­никают в результате желания их иметь; почти каждое ут­верждение оказывается относительным и допускает множе­ственность истолкований; как факты, так и суждения видо­изменяются при смене контекста; взаимосвязанность всего со всем столь велика, что «установить наличие зависимости» можно между всем, что угодно...

Научные нормы предписывают проводить подробный ана­лиз, который, препарируя и умерщвляя живую ткань жизни, ведет к более детальному описанию — и в этом смысле по­ниманию — изучаемой реальности. Но платить за это при­ходится потерей целостности понимания [Гадамер 1988; Хёйзинга 1992; Гроф 1993; Крипнер и де Карвало 1993; Бейтсон и Бейтсон 1994; Федоров 1992, 1995]. Прогресси­рующее дробление предмета исследования ведет к узкой спе-

16

циализации, в результате — к утрате контекста. Сущность психологической феноменологии, наоборот, требует умения восстанавливать этот контекст, более того, включать его в работу, буквально «держать под рукой». В противном случае от нас ускользает само качество психического.

В естественнонаучной логике идеалом является умение предсказать некое явление, основываясь на законе, которому это явление подчиняется. Психическая же реальность такова, что основную свою сущность выражает в непредсказуемости [Налимов 1990]. Стремление предсказывать неизбежно сдви­гает исследователя на изучение следствий из этой сущности, более поверхностных ее проявлений.

Психологам приходится отказываться также и от привы­чки мыслить в рамках дихотомии «или верно, или неверно». Взамен приходит суждение «все верно и все неверно одно­временно», которое предполагает проводить тщательную реф-

лексию исходных оснований при вынесении оценочных суж-

дений.