9.3. Коррекция или нормирование?

Когда психолог-консультант строит расспрос клиента в рамках его проблемы — просит уточнить какую-то мысль, привести пример, подтверждающий слова клиента, задает разделительные вопросы, управляет паузами, жестами, рас­ставляет интонационные акценты и т. п.— то он применяет эти приемы в надежде на ага-реакцию клиента, когда тот, хлопнув себя по лбу или вдруг, взволнованно замолкнув, «неожиданно» «догадывается» — находит мысль, меняющую его видение проблемы. Поскольку прямо переданная мысль часто не воспринимается, она должна быть добыта самим клиентом. Поэтому консультант скрыто управляет ходом раз­мышления клиента. Естественно возникает вопрос, можно ли подобные действия консультанта назвать это манипуляцией?

Использование понятия «косвенное воздействие» позволяет корректнее поставить вопрос об отличии манипуляции от неманипулятивных средств в психотерапии. То, что нередко

называют манипулятивными приемами, сами по себе — лишь техники косвенного воздействия. Необходимо выяснить, для чего подобные приемы (почти манипулятивные) используются в консультативной работе? По аналогии с использованием манипуляции в управлении и образовании можно указать такие задачи:

1. Создание терапевтического мифа — веры клиента в то, что его проблема может быть решена психологическими сред­ствами. Само наличие такой веры является одним из меха­низмов (вероятно основным) терапевтического процесса. Поэ­тому пробуждение и поддержание веры в успех повышает согласие клиента на работу и готовность к изменениям.

2. Маскировка некоторых видов психологического воздей­ствия. Консультант вынужден прибегать к маскировке каж­дый раз, когда необходимо обойти защитные построения кли­ента. В конечном итоге это повышает эффективность работы, сокращает затраты (психических сил и времени) как кон-, сультанта, так и клиента на достижение поставленной кли­ентом цели.

3. Создание ореола консультанта как специалиста высокого класса. Такой ореол повышает доверие клиента к психологу, увеличивает податливость клиента к терапевтическому воз­действию.

Однако на тех же техниках косвенного воздействия пара­зитирует и манипуляция. Возникает она в случаях, когда консультант начинает решать задачи, нерелевантные цели консультативного взаимодействия. Можно отметить несколь­ко признаков, каждый из которых самостоятельно или в сочетании с другими способен указать на наличие манипу-лятивного качества в психологическом воздействии, вноси­мого со стороны консультанта.

1. Приоритет потребностей. Если консультант центриро­ван на собственных потребностях, то это, вероятно, приведет к манипуляции. Чаще всего это следствие привнесения кон-| сультантом собственных проблем в консультационное взаи-1 модействие. Нередко они проявляются в стремлении привя­зать к себе клиента, сделать его послушным и удобным. Проистекать это может из стремления удовлетворить свои невротические потребности, самоутвердиться за счет клиента, обеспечить себя долгосрочной работой, высокими доходами]

m

и пр. Разумеется, консультант — как всякий живой чело­век — не может отказаться от своих потребностей, произ­вольно «отключить» их, выйти из-под их влияния. Но ма-нигтулятивное качество возникает тогда, когда потребности клиента лишаются статуса приоритетных.

2. Стабильность изменений. Выло бы ошибкой полагать» что всякий раз, когда эффект позитивных изменений вскоре исчезает, мы имеем дело с манипуляцией со стороны кон­сультанта. Хорошо известно, насколько изощренны бывают клиенты в своем стремлении избежать декларируемых изме­нений, как изобретательны они бывают в попытках перело­жить ответственность на консультанта. Но справедливости ради надо быть готовым к тому, что среди манипуляций, которые нередко удается обнаружить за рецедивами симпто­мов, могут быть уловки и консультанта.

3. Локус работы. Консультанту приходится выбирать между крайностями. С одной стороны, вероятность манипу­ляции повышается, если я работаю с частью личности, упус­кая из виду целостность. Если я для получения эффекта стремлюсь изменить отдельные личностные элементы, не со­относя свое воздействие с широким личностным контекстом, я занимаю позицию бездумного технолога-манипулятора. (Устранение симптома безотносительно к человеку, о нем заявившем.) С другой стороны, стремление изменить всю личность — саму систему ценностей клиента, его отношение к жизни — еще быстрее способно привести к манипуляции. В этом случае легко впасть в грех притязаний на роль Творца. Поиск баланса между указанными крайностями — дело ква­лификации консультанта.

4. Рамки договора с клиентом. Все перечисленные при­знаки, однако, весьма условны, поскольку безотносительны к конкретной консультационной ситуации. Данное затрудне­ние снимается, если принять к рассмотрению рамки договора с клиентом. Это наиболее сильный критерий, позволяющий решить, что манипулятивно и деструктивно, а что — гуманно и конструктивно в действиях консультанта. Если последний действует в пределах запроса клиента, точно соблюдает ус­ловия исходного договора с ним, а значит, работает в соот­ветствии с целями и интересами клиента,— то все техники,

11—898

сколь бы манипулятивно они ни выглядели, имеют право называться коррекционными (по направленности) и косвен­ными (по механизму).

Разумеется, на характер взаимодействия консультанта о клиентом сильное влияние оказывают его теоретические пред­почтения. Такие ориентации, например, как бихевиоризм, психоанализ, гуманистическая или трансперсональная пси­хология весьма различны по силе содержащегося в них ма-нипулятивного потенциала: «За каждой стоит принципиально иной «образ человека», особая «картина мира»» [Флоренская 1991, с. 13].

Многие консультанты склонны опираться не на теории, а на коррекционные технологии, которые часто оказываются независимыми от породивших их теоретических контекстов: обусловливание, оперантное научение, психодрама, гештальт-терапия, психосинтез, NXP, телесные психотехники, клиент-ориентированный подход и пр. Действительно, многие из них отмечены печатью поиска компромисса между необходимос­тью глубинной работы и опасностью впасть в искушение переделывать людей на свой лад, между краткосрочностью взаимодействия и полноценностью результатов. Примером могут служить принципы экологичности психологического воздействия, разработанные в рамках NLP. Последнее не без оснований претендует на роль мета-теории психотерапевти­ческого процесса. Соответствующие приемы экологической проверки, некоторые элементы рефрейминга, ряд моментов в рамках других техник адресуются к личности в целом как к эксперту или заинтересованной стороне особой важности. Трансовые технологии решают задачу поиска указанного ком­промисса еще более кардинальным образом.

Вместе с тем консультант-технолог, восседая на огромном пьедестале проделанной до него работы, в свернутом виде содержащейся в используемых им техниках, нередко оказы­вается обманутым их изяществом и краткостью, принимая за простоту и легкость. В этом случае бездумное (не подкреп­ленное прочувствованным теоретизированием) использование техник заметно снижает их точность и экологичность, ста­новясь орудием самоутверждения в работе, решения собст­венных проблем. Бели я теряю из вида целостность работы (часто не только по отношению к конкретному клиенту, но