3.5. Технологические требования

Далеко не последнюю роль в стимулировании манипуля­ции играют чисто инструментальные, нередко экономического толка соображения. На межличностном уровне мы обсуждали противоречие между интенциями партнеров по общению. На внутриличностном — противоречие между внутренними по­буждениями (хочу — хочу). Здесь же уместно вспомнить о несоответствии между желаниями и своими (психологичес­кими) возможностями («хочу, но не могу»). Особенно при­мечательна роль технологических затруднений ввиду отсут­ствия достаточного количества или требуемого качества силы для принуждения: морали, социальных норм, власти, влия­ния третьих лиц, грубой физической силы и т. п. Крайний политический вариант — «верхи не могут, низы не хотят»: «До пробуждения народа нет манипуляции (строго говоря), а есть тотальное подавление. Пока угнетенные полностью задавлены действительностью, нет необходимости манипули­ровать ими» [Freire 1990, с. 145]. Это верно не только в по­литике, но и в межличностных отношениях.

Мы уже видели, что человеческая культура предлагает широкий выбор приемов, с помощью которых можно весьма экономно достигать собственных целей. Наличие образцов инструментов предоставляет соблазн использовать их по на­значению, подобно тому, как взявший в руки молоток ребенок стремится испробовать свое приобретение на практике. Эле­менты детского «полевого» поведения, оттесненные с арены сознания, еще долго продолжают оказывать влияние на по-

— 898

97

ступки взрослого человека. Если же еще и социальные ин­ституты предлагают законные способы манипулирования, то нужно быть явно не от мира сего, чтобы такими возможнос­тями не пользоваться. То, как это может происходить на официальных должностях, мы видели в примере с бюрокра­том. Но подобно тому, как лидер и массы находятся в отно­шениях взаимной эксплуатации, так и любое другое офици­альное лицо по-своему вступает в сделку с лицом неофици­альным. Великолепный образец таких отношений приводит Э. Берн в одном из своих примеров [Берн 1988, с. 126—129].

Мисс Блэк работала в агентстве, которое занималось эко­номической реабилитацией неимущих. Это означало психо­логическую помощь в подыскании и сохранении выгодной работы. Имея подготовку в проведении анализа игр, она решила по настоящему реабилитировать клиентов, многие годы безуспешно ищущих работу. Проведя с ними анализ игр, в которые они играли, дополнила давлением: если они не найдут работу, она попросит не выплачивать им пособие. Несколько человек тут же нашли работу, причем некоторые из них впервые за несколько лет. Начальник же мисс Блэк указал ей на недопустимость такого поведения, так как не­смотря на то, что ее бывшие клиенты и нашли работу, они все же не были «по-настоящему реабилитированы». Очевидно, что ни клиентам, ни работникам агентства не выгодно было что-либо менять: если клиент находил работу, он терял по­собие, а агентство — клиента. Работая эффективно, агентство в перспективе рискует оказаться ненужным.

Нечто похожее наблюдается в нашей системе здравоохра­нения: медицина финансируется из расчета количества боль­ничных коек. Следствие очевидно — бюджетных денег посту­пит тем больше, чем больше будет больных. Опытные больные чувствуют, что «врачи их любят», и постепенно становятся профессионалами в своем деле — становятся образцовыми больными. За это государство им платит зарплату — пенсию (не путать с простым пособием по временной нетрудоспособ­ности). Но чтобы ее получать, необходимо сдать специальный квалификационный экзамен — пройти ВТЭК. (Эта глубокая метафора заимствована из арсенала шуточек А. И. Вовка). Таких примеров можно было бы привести несколько: с ре­монтными службами, вузовским обучением и т. д.

98

Таким образом, на технологическом уровне как минимум два соображения способствуют манипуляции. Во-первых, хит­рить приходится оттого, что непозволительно грубо добивать­ся от человека требуемого, а «по-хорошему» не все умеют (в обоих смыслах «не могут»). А во-вторых, манипуляцию про­воцирует сладкое ощущение имеющейся возможности («дай­ка и я попробую»). Когда есть культурное разрешение, со­циальная поддержка, межличностные образцы и внутреннее желание, технологическая возможность оказывается прият­ным подарком для манипулятора.

Пример 7. В больнице несколько мужчин играли в домино. Вновь подошедший М., весьма круто ругаясь, говорит, что видел на по­мойке часть человеческого легкого — наверное, из хирургии выбро­сили. Далее прошелся насчет того, что нас здесь за людей не считают, и что местные собаки, вероятно, привыкли лакомиться человеческим мясом. Минут через пять один из игравших встал, потягиваясь: «Пойду прогуляюсь». М. занял его место, начали играть и он посмеялся над тем, как ловко отправил легковерного простачка поглазеть на помойку: «Мне приятнее играть, а не на­блюдать за игрой».

Минут через сорок взрыв хохота потряс больничную рекреацию, когда вернувшийся с прогулки бывший игрок неожиданно, как бы невзначай, промолвил: «Наверное, уже собаки съели...»

Любопытно, однако, что при всей сложности мотивацион-ного фона, выделяющего из себя проманипулятивные фигуры, у большинства людей в сознании представлена в основном инструментальная сторона психологических уловок. Отвечая на вопросы, зачем люди так часто прибегают к помощи психологических уловок, в частности к манипуляции, рес­понденты дают ответы: «Так легче» (более 70% ответов со­держат подобные объяснения), «Чтобы не напрягать ни себя, ни другого» и т. п.

По-видимому неслучайно, что именно технологическая сто­рона обоснования (оправдания?) так хорошо осознается. В данном контексте уместно напомнить об одном из немета­форических значений манипуляции, употребляемом в техни­ке: мастерство и сноровка в управлении рычагами и меха­низмами, технологическая квалификация, предметная на­правленность. В этом — апофеоз эпохи научно-технического прогресса — объектом манипулирования может стать все, что

«• 99

угодно: вещи, люди как вещи, природа как вещь, психические качества как вещи-средства, побуждения, моральные нормы (что требуется, то и потребуем), даже нравственные ценности (*нет ценностей общечеловеческих — есть ценности классо­вые»). В этом осознании сплелись и отозвались сразу все уровни: от культурного до личностного.