подход к знанию обнаруживает механизмы познавательной деятельности (25, с. 55). Конкретные знания активно взаимодействуют с философией, философским знанием, при этом одни и те же знания специального характера приобретают существенно различное значение в зависимости от того или иного философского истолкования

(9, с. 42).

Знание носит различный характер в различных исторических типах познания. Самоценностью знание становится только в научных типах познания, достигая в них наиболее развитых исторических форм. Что касается так называемого обыденного знания, то оно не носит особого историко-типологического характера. В обыденном познании каждой эпохи представлены все виды знания, связанного с соответствующими историческими типами познания. Обыденное познание и обыденное знание нередко связывают с мудростью. Можно согласиться с мнением А. Н. Чанышева, что мудрость — это не сами знания, а скорее умение применять знания на благо людям.

Имея в виду различные виды духовной деятельности, очень часто оперируют словом «опыт», «духовный опыт». В подобных случаях под словом «опыт» понимают всю совокупность сведений, знаний, которыми обладает тот или иной человек, а также умение применять их. Кроме того, при этом часто различают множество видов «опыта»: внутренний опыт, чувственный опыт, социальный опыт, эстетический, моральный, опыт общения и т. д. и т. п. Слово «опыт» активно употреблялось в философии Нового времени. В настоящее время оно снова как бы возвращается в философский лексикон. В целом следует сказать, что понятию «опыт» должно быть возвращено и придано широкое категориальное значение.

§ 4. Язык как форма существования знания

Знание выражается системой чувственно воспринимаемых предметов — языковых знаков. В отношении знания язык обладает определенной универсальностью, в том смысле, что любое знание, чтобы стать доступным другим людям, должно получить свое знаковое, языковое выражение. Формируя знания и закрепляя их в языке, человек тем самым дает им объективное существование. Закрепление знания в языке превращает знание в некий «объективный дух», способный существовать независимо от физического мира, а также

155

от мира самого сознания (см. 14, с. 58). По словам А. Ф. Лосева, язык есть «живое созерцание, которое при помощи абстрагирующего мышления превращается в созидательную практику общающихся между собой человеческих индивидов» (11, с. 9). «Язык есть осуществленное сознание и мышление, а сознание и мышление суть неосуществленный язык, его абстрактная и теоретическая смысловая, обобщенно-смысловая сторона» (там же, с. 355). Язык выводит человеческий интеллект за рамки чисто психических реакций и дает возможность осваивать скрытые связи и отношения действительности. Что касается языка научного познания, то он также формируется под воздействием потребности выразить мысли об объекте и о

самой научно-познавательной деятельности.

Различают знаки языковые и неязыковые, к последним от-

носят знаки-сигналы, знаки-признаки. Знание существует в качестве идеальных, смысловых значений языковых знаков. Между чувственно воспринимаемым предметом, выполняющим роль языкового знака, в отличие от знаков-сигналов и знаков-признаков, и его значением нет внутренней предметно необходимой связи. В качестве знаков языка выступают искусственные образования — символы, являющиеся условными обозначениями того или иного смыслового значения, предметного содержания.

Помимо естественных языков (немецкого, русского, китайского, племени банту и т. д.), по мере развития научного познания, возникает разветвленная сеть искусственных языков (языков логики, кибернетики, других наук). Искусственные языки тесно связаны с естественными, являются их продолжением. Искусственные языки представляют собой относительно самостоятельные знаковые системы. Особенно часто в науке используются символические средства формальной логики и математики. О математике вообще часто говорят как о языке науки (см. 4). Дело в том, что естественный язык великолепно приспособлен для передачи внутреннего состояния человека, но, к сожалению, мало пригоден для научного анализа (см. 3, с. 19).

Для более точного понимания и применения как естественных,

так и искусственных языков современная наука вводит различение

предметного и смыслового значений знаков, имея в виду под предметным значением сами объекты (объемы понятий), а под смысловым — отраженное в сознании содержание (признаки) предметов (содержание понятий). Нередко слово «значение» применяется в

156

качестве объединенного, одновременного обозначения предметного и смыслового значений. Эта слитность предметного и смыслового значения знаков особенно ярко выражена в искусстве. В искусстве действуют особые, не совпадающие с языковыми, закономерности смыслообразования, вытекающие из специфически эстетического единства предметного и смыслового содержания символов — произведений архитектуры, скульптуры, живописи (см. 26, 27).

Широкое применение символики в современной науке истолковывается некоторыми исследователями как доказательство того, что знание существует в виде систем знаков, что знание тоже символично, а не является отражением действительности, что якобы переход науки от естественных языков к искусственным означает потерю знанием своей объективности. Такое мнение является заблуждением, ошибкой. Знание находится не в знаках, не в текстах, а в субъекте, взаимодействующем с содержанием, значениями знаков, текстов. Знание — это те идеальные образы нашего сознания, мышления, которые могут обозначаться знаками, но сами не являются знаками. Хотя научное знание по форме своего знакового выражения становится все больше и больше символическим, а научная теория сейчас нередко выступает в виде системы знаков, но в своем предметном значении эти символы, уравнения точнее и глубже отражают объективную реальность по сравнению с чувственными образами, а не

просто «намекают» на что-либо.

При этом не сами по себе символы, даже в искусстве или в мифе, являются средством и результатом познания, а то их идеальное смысловое значение, которое своим содержанием имеет вещи, процессы, свойства, закономерности, проявляющиеся в том или ином виде познавательной активности человека. Так, не символы знаменитой формулы Эйнштейна — Е=Мс2 — являются знанием, а значения знаков, составляющих эту формулу как элемент языка физики. Да, выявить предметное или смысловое значение знаков, символов бывает не так-то просто. Картина «Черный квадрат» К. Малевича до сих пор вызывает споры о том, что она выражает. Во весь рост встала проблема интерпретации, истолкования абстрактных теорий, выраженных символическим языком. Под интерпретацией понимают сегодня не только собственно научное объяснение, включающее в себя поиски причин, законов явлений (эта задача всегда будет актуальной), но и некоторую специальную логическую процедуру,

157

посредством которой устанавливается эмпирическое содержание и сфера применения отдельных терминов (символов) и высказываний (выражений) теории, а также самой теории в целом.

Существует такой способ интерпретации научной теории, как

сравнение ее с данными наблюдения. Подобная процедура называется эмпирической интерпретацией. Этот подход дает возможность

сравнить абстрактную теоретическую систему с непосредственно наблюдаемыми, данными в эксперименте явлениями объективной реальности. Но и эта интерпретация не решает главной задачи — выявления того познавательного значения теоретической системы, которое можно назвать полным, завершенным. Одна и та же теория может быть интерпретирована на материале разных, не совпадающих друг с другом наблюдений и экспериментов.

По поводу интерпретации научных теорий особую позицию в первой половине XX в. заняли представители т. н. «философии науки». Согласно их подходам, теорию можно интерпретировать только языковыми средствами современной формальной логики или путем сведения к некоему языку «чистых наблюдений», близкому к естественному языку, к чувственным образам. Как показало дальнейшее развитие самой «философии науки», такого языка в природе в принципе существовать не может: любой язык «нагружен» теми ненаблюдаемыми сущностями, от которых неопозитивисты стремились избавиться.

Не менее интересные вопросы возникают в связи с языком по-

вседневного общения, основанным на здравом смысле людей, в связи с проблемой понимания. Каждый исторический тип познания ха-

рактеризуется своими механизмами понимания окружающего мира, переживания близости с ним. В то же время можно говорить об определенном прогрессе понимания в связи с появлением все новых и новых форм самого знания, лежащего в его основе. С точки зрения собственного содержания познаваемых человеком вещей и явлений объективного мира, высшей формой понимания является такое состояние сознания, такое субъективное переживание мира, которое опирается на последние достижения науки, на все накопленное в науке знание относительно этих вещей и явлений. Существуют, однако, ситуации, прежде всего связанные с общением людей друг с другом, в которых особую ценность имеют такие состояния пережи- вания, которые неотделимы от чувственно-эмоциональной сферы

158