Идея ненасилия как попытка замещения политической власти общественной моралью

Проблема насилия, как и вопросы морали и власти, вряд ли когда-то будет целиком и полностью исчерпана, разве что вместе с физическим исчезновением человечества. Однако в определенный момент в социально-психологическом дискурсе появляется идея ненасилия. Как говорит А. Гусейнов, следует отделять насилие как социально-этическую позицию от насилия как правового принуждения [1]. Однако в обоих случаях насилие проявляется, по сути, как средство, что можно сравнить, в ракурсе политического, с толкованием Делезом насилия у М. Фуко как сопутствующего силе власти. В любом случае, насилие является родом принуждения индивида субъектом насилия с определенной целью. Таким образом, антагонизируются насилие и мораль, негласные нормы поведения. Однако мораль также репрессивна в рамках определенного общества.

Власть, а именно политическую власть, мы принимаем как способность «немногих» управлять массами. Понятно, что связь политической власти и насилия также существует, ведь во властных отношениях часто ради исполнения закона предпринимаются меры принуждения.

Что же такое «ненасилие»? Так или иначе, индивиды или же их сообщества (в т. ч. партии), находящиеся у власти или стремящиеся к ней, в большинстве случаев стремятся создать авторитарное государство, каким бы демократическим оно ни казалось сначала. В любом демократическом или либеральном обществе свобода и «власть народа» – лишь иллюзии. В сущности, отношения людей в любой из сфер жизни могут рассматриваться как властные: здесь не нужна свобода – нужна контролируемая сопричастность каждого. Ненасилие же, как его хочется видеть некоторым мыслителям, – это возможность освободиться от пристального надзора «немногих», при этом достигая своих целей, не ущемляя права других (в т.ч. не посягая на их здоровье). Разворачивая в своей статье понятие ненасилия, утверждая идею ненасилия как чрезвычайно важную [1], А. Гусейнов не говорит, однако, об абсолютном искоренении насилия в обществе. Это вряд ли может быть допустимо: в качестве примера стоит привести истории Мартина Лютера Кинга и Махатмы Ганди, которые, проповедуя идеи «ненасилия» без искоренения самого насилия, стали жертвами последнего.

Итак, может ли идея «ненасилия» действовать в сфере властных отношений, исключить из них всякое насилие? Не зря ещё Макиавелли утверждал, что государству необходима «сильная рука». Однако насилие должно исходить только в виде легального принуждения от легальной власти. Мы не стараемся в противоречие Фуко описать насилие как часть силы политического, однако не можем отрицать его роль сопутствующего, побочного элемента политического.

Следует также выяснить, не становится ли идея ненасилия «служанкой» общественной морали, которая посредством первого старается заместить политическую власть. Сам Махатма Ганди, стремящийся к «моральности» в том числе во властных вопросах, говорил, что ответное насилие лучше, чем трусость. Следовательно, возможно применение малого насилия для достижения общества ненасилия. Ведь, как мы знаем, после кончины Ганди виновных в его убийстве судили, двое из осужденных были приговорены к смертной казни через повешение. Такова, по-видимому, цена общества ненасилия. Моральные нормы общества предполагают возможность «насильственного» наказания.

Общественная мораль с помощью применения идеи ненасилия латентно предполагает замещение собой политической власти.

Литература: 1. Гусейнов А.А. Идея ненасилия – утопия современности / А.А.Гусейнов // Ученые записки гуманитарного факультета, ПГТУ. – Пермь, 2005. 2. Апресян Р. Г. Понятие общественной морали / Р. Г. Апресян // Вопросы философии. – 2006 – № 5 – С. 5-17.

Чапля К.

Донецький державний університет управління

(Україна, Донецьк)