Инициирование смеха в официальной обстановке

Инициирование смеха (laughter initiating [4]) социальным актором в официальной обстановке направлена на то, чтобы начать осуществление ритуала, при котором легитимируется положение субьекта, инициировавшего смех, на наивысшей ступени иерархии в социальной группе в данной обстановке [1, 3].

Под официальной обстановкой мы подразумеваем ситуацию, где взаимодействие индивидов внутри социальной группы проходит в условиях наличия высокоиерархизированных отношений, то есть таких, где четко выделен индивид (или группа) с высоким социальным статусом, который представляет интерес (чаще инструментальный) для людей с более низким социальным статусом. Под взаимодействием понимается разговор, который проходит в институциализированном контексте (“institutional context”) [6].

Смех нами рассматривается как феномен, находящийся между физиологическим и социальным [7]. Но, вслед за автором статьи «Смех: природа и культура» М. Смит, мы утверждаем, что «в смехе больше культуры, чем мы склонны думать». Существуют нормы и правила, регулирующие, когда, где и как можно и нужно смеяться, и эти нормы, очевидно, являются признаком «культурности» смеха. Более того, данное мнение подтверждает известный факт, что «стили» смеха различаются от культуры к культуре, что люди из разных стран смеются по-разному [7].

Проблематику смеха разрабатывала американский социолог Г. Джефферсон – одна из последовательниц этнометодологии Г. Гарфинкеля. В своих работах Г. Джефферсон утверждает, что в ходе взаимодействия (разговора) спикер может «пригласить» собеседника (или собеседников) к смеху [5]. В случае диалога (“two-party talk”) приглашение чаще всего происходит путем применения спикером «приглашающего смеха» (“inviting laughter”), который следует сразу после того, как спикер воспроизвел смехотворный элемент. В случае полилога, или, точнее, выступления одного спикера перед группой акторов (“multi-party talk”), слушающие должны предположить, что, воспроизводя «смехотворный элемент», спикер рассчитывает на то, что среди публики образуется смех [5, 6].Тогда они осуществляют акт «умышленного смеха» (искреннего или неискреннего). Если среди публики есть те, кто не слушал спикера, они по реакции остальных поймут, что он рассчитывает на смех, и присоединятся к ним. Таким образом, смех будет разделён всей публикой (“shared laughter”). Если спикер не уверен в том, что слушающие угадают его намерения, или, совершив «смехотворный» акт, видит, что публика не реагирует должным образом, он может, как и в случае диалога, использовать «приглашающий смех» [6].

Что же следует за приглашением? Как мы уже сказали, возможны ситуации, когда смех разделит вся аудитория, или собеседник присоединится к смеху (“join in laughing”) [4]. В таком случае мы можем говорить о «приглашении посмеяться и его принятии» (“invitation to laugh and acceptance”) [5]. В ином исходе – отказ от присоединения к смеху (“not join in laughing”) [4]. Этот отказ может быть вызван несогласием публики с тем, что говорит спикер (недовольством личностью спикера и т.п.), и желанием это продемонстрировать (когда отсутствие у них смеха может быть замечено или демонстрируется ими намеренно) [4].

«Смех – естественный элемент разговора» [6, ст. 38]. Поэтому он вполне приемлем для официальных разговоров (разговоров в институциональном контексте), будь то собеседование, деловая встреча, прием у врача, школьный урок в классе и т.п. Однако когда смех воспроизводится в институциональной среде, он подлежит ряду ограничений. В такой ситуации заведомо определено, кто может смеяться, кто может провоцировать смех, над чем можно смеяться [6].

Словосочетание «провоцировать смех» нами употреблено в значении, которое подразумевает осуществление действий с целью инициирования смеха. Когда человек воспроизводит «смехотворный элемент», он провоцирует смех, потому что лишь рассчитывает на то, что публика будет смеяться. То же происходит при использовании индивидом «приглашающего смеха». В случае, когда вся публика (или ее большинство) не засмеялась, инициирования не получилось, была лишь «провокация». Если же в ответ на смехотворный акт спикера или на его «приглашающий смех» большая часть или вся публика отреагировала, можно сказать, что произошло инициирование смеха. В этом случае личность «провокатора» и «инициатора» совпадает.

Но для нашей работы важно рассмотреть также случай, когда «провокатор» и «инициатор» – два разных актора. Есть вероятность возникновения ситуации, когда публика засмеется не в силу осуществленного спикером смехотворного акта и «приглашающего смеха», а в силу смеха другого человека. Этот случай следует отличать от описанного выше, когда одна часть публики присоединяется к смеху другой части, проявляя свою благосклонность к спикеру, потому что в этой ситуации благосклонность проявляется именно к актору, который смеется. Именно его смех выступает «приглашающим», поэтому именно он является инициатором смеха.

Из вышесказанного ясно, что смех в официальной обстановке, как и ритуал, есть социально регулируемая последовательность действий. Описанный нами механизм распространения смеха, когда некоторая часть публики смеется с целью выразить своё одобрение инициатора смеха, аналогична описанному Мертоном ритуалистическому типу адаптации. Кроме того, смех в официальной обстановке – отчасти стратифицированный ритуал, потому что его инициатором (смеха как ритуала) выступает актор, занимающий высшую, по сравнению с большинством в социальной группе, ступень на лестнице иерархии данной группы.

Обратимся к драматургическому подходу И. Гофмана, рассматривая официальную встречу, совещание и т.п. в качестве спектакля. Можно сказать, что легитимация статуса «главного» субъекта происходит постольку, поскольку за ним признается право нарушить привычный ход этого спектакля в силу того, что его личные качества лидера позволяют полностью контролировать ситуацию [2]. Кроме того, легитимация здесь – вертикальная, ведь символический универсум транслируется от его носителей к массе. Но эта масса может продемонстрировать постороннему, кто среди них «главный», путем осуществления такого стратифицированного ритуала. Это еще раз доказывает, что в случае инициирования смеха мы имеем дело с легитимацией, потому что она предполагает «знание ролей».

Литература. 1. Бергер П. Социальное конструирование реальности  / П. Бергер, Т. Лукман. – М. : Медиум, 1995. – 336 с. 2. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни / И. Гофман. – М. : КАНОН-пресс-Ц, 2000. – 304 с. 3. Шульга А. Легитимация и «легитимация»: феноменологический анализ / А. Шульга. – К. : ИС НАНУ, 2012. – 208 с. 4. Jefferson Gail. A note on laughter in ‘male–female’ interaction / Jefferson Gail. // Discourse Studies. – 2004. - № 6(1). – P. 117 – 133. 5. Jefferson Gail. A technique for inviting laughter and its subsequent acceptance/declination / Jefferson Gail. URL: http://www.liso.ucsb.edu/liso_archives/Jefferson/ 6. Mehmet Ali İçbay., Ali Yıldırım. The construction of shared laughter in an institutional setting: Who laughs at what in the classroom? / Mehmet Ali İçbay, Ali Yıldırım // European Journal of Research on Education. – 2013. - №1. – P. 37-47. 7. Moira Smith. Laughter: Nature or Culture? [electronic resource]. / Moira Smith. URL: https://scholarworks.iu.edu/dspace/bitstream/handle/2022/3162/Laughter%20nature%20culture1.pdf

Дударєва Анастасія

Харківська державна академія культури

(Україна, Харків)