4.8. Учения Мельбранша и Лейбница

Психофизическая проблема в учениях Мельбранша и Лейбница решалась с точки зрения психофизического параллелизма.

Последователь Декарта Мельбранш (1638—1715) придерживался точки зрения, что соответствие физического и психического создается божественной силой. Душа и тело - абсолютно независимые друг от друга сущности, поэтому их взаимодействие невозможно. Когда возни­кает известное состояние в одной из них, божество производит соответствующее состояние в другой. Необъяснимость взаимодействия души и тела объяснялась ссылкой на прямое вмешательство Бога. Мельбранш считал, что божественный акт является причиной всего.

Эту концепцию принимает и далее развивает Лейбниц. Однако, он отклоняет предположение о непрерывном участии божества в каждом психо­физическом акте. По его мне­нию, мудрость божественная проявилась в предустановленной гармонии. Обе сущности - душа и тело - совершают свои операции независимо и автоматически в силу своего внутреннего устройства, но так как они запущены в ход с величайшей точностью, то складывается впечатление зави­симости одного от другого. Учение о предустановленной гармонии делало бессмысленным изучение телесной детерминации психи­ческого. Оно ее просто отрицало.

4.9. Учение Гартли

Материалистический вариант решения психофизиологической проблемы в XVIII веке был описан также в учении Гартли. Психика рассматривалась им как продукт работы “нервной машины”. Он представил эту машину в качестве машины, действующей на принципах механики Ньютона. Взяв из физики гипотезу о вибрациях, Гартли изобрел модель, которая объясняла поведение в целом, в его причинных связях с внешней средой. Это позволило включить психику в единый ряд, который охватывал общий цикл жизнедеятельности организма - от восприятия вибраций во внешней среде через вибрации мозго­вого вещества к вибрациям мышц.

Учение Гартли о вибрациях ставило целью определить нейродинамические, а не чисто морфо­логические эквиваленты психических процессов, выявить функциональные, телесные факторы, ответственные за различия в мо­дальностях, силе, качестве сенсорных процессов и их преобразо­ванных копий - идей.

Все нервные вибрации Гартли разделял на два вида: большие и малые. Последние возникают в белом веществе головного мозга как миниатюрные копии (или следы) больших вибраций в череп­но-мозговых и спинно-мозговых нервах. Учение о малых вибрациях объясняло возникновение идей в отличие от ощущений, а тем самым от всего “внутреннего мира”, единственным строительным материалом которого, согласно Гартли, служат идеи. Поскольку же первичными считались большие вибрации в нервной системе, возникающие под воздействием на нее “пульсаций” внешнего эфи­ра, “внутренний мир” идей выступал как миниатюрная копия ре­ального взаимодействия организма с миром внешним.

Однажды возникнув, малые вибрации сохраняются и накапливаются, образуя “орган”, который опосредствует последующие реакции на новые внешние влияния. Благодаря этому организм в отличие от других физических объектов становится обучающейся системой, имеющей собственную историю.

Основа обучаемости - память - способна запечатлевать и воспроизводить следы прежних воздействий. Память у Гартли - общее фундаментальное свойство нервной организации, а не один из психических познавательных процессов (Петровский, Ярошевский, 2001, с.472-472).

Схема Гартли была не “настоящей”, а воображаемой физиологией мозга. Но в условиях XVIII века она объясняла объективную динамику психических процессов, не обращаясь к душе как объяснительному понятию.

Гартли стал автором второй, после Декарта, схемы рефлекса. Он объяснял поведение целостного организма следующим образом: реакции организма вызываются колебаниями внешнего эфира, затем переходят в вибрации чувствительных нервов и посредством вибраций больших полушарий завершаются вибрациями мышц. В отличие от Декарта Гартли охватил своей схемой поведение в целом, не оставляя за ее пределами сознание и волю. Они также рассматривались как имеющие свой особый нервно-мышечный эквивалент (Петровский, Ярошевский, 2001, с.473-474).