6. Наряду с названными общими признаками и чертами россий- ской правовой системы и романо-германского права, приводимыми в отечественной и зарубежной литературе в качестве подтвержде-

ния их родства и принадлежности российского права к романо-гер-манскому праву, сторонниками данного мнения приводятся и дру­гие доводы.

Например, в подтверждение данного тезиса делаются ссылки на то, что как в российском праве, так и в романо-германской пра­вовой семье среди источников права приоритет отдается закону, точнее — нормативному акту, а не судебному решению — прецеден­ту, как это имеет место в англосаксонском праве.

Отстаивая мнение, согласно которому российская правовая сис­тема "продолжает оставаться в рамках континентально-европейс-кой (романо-германской) семьи правовых систем", некоторые отече­ственные ученые особое внимание акцентируют на том, что "следует помнить, что в рамках континентальных правовых систем (в силу их типологических особенностей, закономерностей их формирования и развития и т. д.) отсутствует судебное правотворчество (судебный прецедент и т. д.) как источник права, что, напротив, характерно для англосаксонской системы права"¹.

Утверждение о том, что закону в романо-германской правовой семье и в российском праве отдается приоритет, является точным и бесспорным. Бросается в глаза, что существует особое сходство в этом плане между советским правом, с одной стороны, и романо-гер­манской правовой семьей — с другой. Однако при более близком рассмотрении "это сходство оказывается формальным"².

Дело в том, что в странах романо-германской правовой семьи значение закона видят в том, что он является "наиболее ясным и удобным способом выражения норм права", тогда как в СССР и других социалистических странах значение закона усматривалось в том, что он является "наиболее естественным способом создания права, которое при этом отождествляется с волей правящих". В этих странах закону придается первенствующая роль еще и потому, что "речь идет о быстро меняющемся обществе. Динамизм советского общества привел к возвеличению закона, противопоставляемого таким факторам более медленного развития права, как обычай и судебная практика".

Даже "в чисто техническом плане акты, исходящие от властей в странах романо-германской семьи и социалистических странах, трактуются по-разному"³.

Иными словами, несмотря на то, что между актами, "исходя­щими от властей" — различными источниками права — и, в пер­вую очередь, между законами советской России и стран романо-гер-

¹ Нерсесянц В. С. Суд не законодательствует и не управляет, а приме­няет право (о правоприменительной природе судебных актов) / Судебная практика как источник права. М., 1997. С. 34.

² Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 159. ³Там же. С. 158—159.

российского и романо-германского права "цивилистического блока", в особенности — гражданского и гражданско-процессуального права, и др.¹

Вполне очевидно, что данные факторы, приводимые в доказа­тельство сходства российского права с романо-германским правом и принадлежности первого ко второму, имеют скорее внешний ха­рактер, нежели глубинную основу. Основываясь на них, с полной уверенностью можно говорить об общности, сходстве рассматрива­емых правовых структур и образований². Более того, можно говорить о гораздо большей близости российского права к романо-германско­му праву, чем к другим правовым семьям, или даже — о тенденции развития его, особенно в последние годы, в сторону более глубоко­го восприятия традиций и ценностей романо-германской правовой семьи.

Однако было бы весьма опрометчивым утверждать, основыва­ясь только на приводимых данных, что российская правовая система является составной частью континентальной правовой семьи.

Этого в настоящее время нельзя сказать даже о восточноевро­пейских "новых демократиях" — бывших "странах народной демок­ратии" (Венгрия, Чехословакия, Польша и др.), правовые системы которых исторически всегда стояли ближе, а по мнению некоторых авторов, "ранее принадлежали" к романо-германской правовой се­мье и которые после предоставления им, прежде всего, благодаря советской перестройке, возможности свободного развития бурно уст­ремились в Западную Европу, сохраняя от былой принадлежности к "коммунистической" системе "лишь некоторые черты, совмести­мые с новой ориентацией"³.

8. О принадлежности российской правовой системы к романо-германской правовой семье нельзя тем более говорить, что у нее в настоящее время так же, как это было и раньше, гораздо больше своих собственных, свойственных только ей одной, специфических черт, чем общих признаков с романо-германским правом⁴.

Выделяя их, западные исследователи акцентируют внимание прежде всего на том, что: а) российская правовая система являет­ся "скорее прерогативной, нежели нормативной" системой, что в ней зачастую действуют скорее "понятия", нежели "нормы права"; б) эта система имеет наряду с системами, построенными на религиозной основе, "псевдорелигиозный" хара-ктер; в) в правовой системе Рос­сии право по-прежнему выступает как средство в руках государ­ства, которое раньше использовалось для строительства коммуниз­ма, а ныне — "для создания нового экономического порядка в стра-

¹ Яиідіеу і. Ор. сії. Р. 800—808.

² См.: Сгиг Р. Ор. сіі Р. 186—187,

'Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 120. ⁴ См.: 5гаЬо РгЫгх Ь. Ор. сії Р. 18—34.

Гл. VIII. Правовые системы социалистических стран

473

торгового права России гражданским правом, подчеркнуть, что по­добная ситуация, специфическая для российского права, вовсе не свидетельствует о его принадлежности к романо-германскому праву. Вместе с другими аналогичными факторами она указывает на то, что все обстоит как раз наоборот¹.

Она свидетельствует о том, что российское право, имея свои собственные исторические, социально-политические, бытовые, ду­ховные, наконец, национальные, а точнее — многонациональные ос­новы, всегда было и остается самобытным, по-своему уникальным, как и любое иное право, относительно самостоятельным правом, тесно связанным и взаимодействующим с романо-германским, ан­глосаксонским и другими правовыми семьями и системами.

Нет необходимости доказывать, ввиду очевидности, что россий­ское право исторически, географически и отчасти даже духовно стоит ближе к романо-германскому праву, нежели к другим право­вым семьям и системам права. Более того, по мере своего развития, как об этом свидетельствуют многочисленные факты, в основном в виде новых законодательных актов, российское право еще больше с ним сближается.

Однако в настоящее время это не дает никакого повода для отнесения его к этой правовой семье, для отождествления или же растворения российского права в романо-германском праве.

Российская правовая система как наиболее мощная и влиятель­ная из всех прежних социалистических правовых систем находит­ся в настоящее время в переходном состоянии, открытом для обмена идеями, опытом и взаимодействия с любой правовой системой. Об этом свидетельствует практически все — конституционное, граж­данское, финансовое, банковское, налоговое и иное российское за­конодательство².

И нет никакой необходимости, как представляется, пытаться предвосхищать события и искусственно подверстывать российское ("национальное") право под романо-германское ("межнациональное", европейское) или любое иное право.

Печальный политический опыт ускоренного строительства "об­щеевропейского" дома во второй половине 80-х годов на месте раз­рушенного "содружества социалистических государств" во главе с Советским Союзом и аналогичный опыт создания на территории Европы зоны военной безопасности после упразднения Варшавского договора со всей очевидностью свидетельствуют о том, что в любой сфере жизни общества, включая правовую, весьма рискованным является искусственное форсирование даже уже обозначившихся процессов и событий.

¹ Cruz Р. Ор. cit. Р. 783—798.

² Различные точки зрения по данному вопросу отражены в весьма содержательной работе И. А. Зенина "Гражданское и торговое право зару­бежных стран". М., 1999. С. 11—15.

³ Пугинский Б. И. Коммерческое право России. М., 2000. С. 32.

⁴ Там же. С. 33—34.

⁵ Гражданское и торговое право капиталистических государств / Отв. ред. Р. Л. Нарышкина. М„ 1983. Ч. I. С. 7—10.

¹ См.: Glendon М., Gordon М., Osakwe Ch. Op. cit. P. 23, 258—260, 370.

² См.: Российское законодательство: проблемы и перспективы. М., 1995.