и свобод граждан, ставший особо актуальным в XX в., в век бурного развития промышленной индустрии и демократии¹.

Имеется в виду правовой и политический институт конститу­ционно признанной оппозиции правящей партии, классу, режиму². Официальное признание прав оппозиции, выступление ее в качестве реальной альтернативы существующему режиму и правительству, закрепление за лидером оппозиции — потенциальным главой госу­дарства или правительства и членами теневого кабинета конститу­ционных прав и свобод, наконец, создание конституционно закреп­ленного и гарантированного механизма преемственности власти, не­сомненно, способствовали бы становлению демократии в России и укреплению стабильности общества и государства.

Помимо названных институтов для становления и развития современной правовой и политической системы России большой ин­терес представляли бы развиваемые западными теоретиками и практиками конституционно-правовые основы обеспечения стабиль­ности и эффективности существующих в различных странах госу­дарственно-правовых режимов; институт реального разделения и взаимного сдерживания, балансирования властей; институты, обес­печивающие эффективную борьбу с так называемой корпоративной преступностью (corporate crime) и политической коррупцией; и др.³

Дальнейшей разработке и адаптации данных и подобных ин­ститутов к российской действительности в немалой степени может способствовать классификация национальных правовых систем и выделение среди них с целью последующей трансформации общих для всех, наиболее устоявшихся и оправдавших себя правовых фе­номенов.

§ 2. Проблемы выбора критериев классификации национальных правовых систем

Вопрос о выборе критериев классификации национальных пра­вовых систем является теоретически и практически важным вопро­сом.

Каков должен быть характер этих общих признаков-критери­ев? Каковы их особенности и виды? Наконец, каково должно быть

¹ Арановский К. В. Указ. соч. С. 59.

² Там же.

³См.: Карташов В. Н. Введение в общую теорию правовой системы общества. Ч. 1. Ярославль, 1995.

¹ Cm.: Wise Ed. Comparative Law and the Protection of Human Rights // The American Journal of Comparative Law, 1982, vol. XXX (Supplement). P. 365—375.

² Cm.: Brazier R. Constitutional Practice. Oxford, 1994. P. 156—178.

³ Cm.: Underdal A. The Concept of Regime "Effectiveness" // Cooperation and Conflict, 1992, № 3. P. 227—239; Fischel D., Sykes A. Corporate Crime // The Journal of Legal Studies, 1996, vol. XV. P. 319—349; Heywood P. Political Corruption: Problems and Perspectives // Political Studies, 1997, vol. XLV. P. 417—435.

пать определенные общественные установления, нормы поведения, ценности, обычаи, обряды и т. д.¹

К сложным критериям классификации правовых систем отно­сят такие, например, критерии, как "стиль" этих систем. При этом в понятие стиля правовой системы, выступающего в виде сложно­го и многогранного явления, включаются такие его "составляющие" части, как "историческая природа правовых систем", особенности путей его развития, "преобладающая манера правового мышления", "основные характеристики правовых институтов", "иерархия источ­ников права и способы их интерпретации, доминирующая "идеоло­гия правовых систем"². Продолжительные споры ведутся и по дру­гим вопросам, затрагивающим проблемы выбора критериев и опре­деления их содержания. В частности, довольно интенсивные дис­куссии в западной компаративистике ведутся по поводу особенно­стей факторов, оказывающих прямое воздействие на формирование общих черт различных правовых систем, а следовательно, и на выбор критериев их классификации. При этом вопрос нередко ста­вится так: должны ли при отборе этих факторов браться во внима­ние только объективные, основополагающие факторы или же вме­сте с ними и субъективные факторы?

Ответ на него дается неоднозначной. Одни авторы полагают, что при анализе факторов, оказывающих прямое воздействие на фор­мирование общих черт различных правовых систем, должны учи­тываться лишь объективные факторы. Они устойчивы и долговре-менны по сравнению с любыми субъективными факторами. Другие же исследователи вполне обоснованно,- как представляется, исходят из того, что в расчет должны браться все без исключения объектив­ные и субъективные факторы.

Среди них многими авторами особо выделяются экономические факторы. Они рассматриваются, и вполне справедливо, как домини­рующие факторы. "Не нужно быть марксистом, — замечает по это­му поводу М. Богдан, — чтобы понять, что любая правовая систе­ма представляет собой весьма высокий уровень надстройки ("супер­структуры"), которая базируется на соответствующей экономичес­кой системе общества, и что любая правовая система призвана об­служивать среди самых различных сфер общества и нужды эконо­мики"³. Страны с одним и тем же типом экономики (плановая, ры­ночная экономика) имеют, естественно, гораздо больше общих черт в своих политических и правовых системах, чем страны с разным типом экономики. Однако надо иметь в виду также и то обстоятель­ство, что в рамках одного и того же типа экономики в зависимости от уровня ее развития, а также уровня развития политических и

■Советский энциклопедический словарь. М., 1980. С. 1356.

² Bogdan M. Op. cit. P. 83.

³ Ibid. P. 70.

Констатируя данный факт, Р. Давид справедливо отмечает, что при определении их зачастую учитывают лишь общность и разли­чие в теории источников права и методах работы юристов. Иног­да предлагают принять материально-правовой критерий, исходящий из основных принципов права и выраженных в нем основных инте­ресов. Есть также предложения исходить из структуры права, его деления и концепций, применяемых юристами. Эти предложения часто дополняются также соображениями политического характера¹.

Сам же автор, отвергая попытки пользоваться "одним-един-ственным критерием" для классификации правовых систем, в каче­стве критериев классификации последних выдвигает два положе­ния, которые, с его точки зрения, могут быть на равных основани­ях "решающими для проведения классификации". Это — юридичес­кая техника, которой пользуются юристы той или иной страны, "изучая и практикуя право". В том случае, если методы работы юристов разных стран, источники права и юридический словарь различных правовых систем идентичны друг другу, в целом или в основной своей части совпадают, то эти правовые системы относят­ся к одной и той же группе близких друг другу правовых систем, к одной и той же правовой семье. В противном случае эти право­вые системы принадлежат к разным правовым семьям.

Однако, поясняет Р. Давид, названный критерий при всей его важности сам по себе еще недостаточен для идентификации право­вых систем и отнесения их к тем или иным правовым семьям. Для этого требуется еще один, дополнительный критерий, заключаю­щийся в опоре правовых систем, принадлежащих к одной и той же правовой семье, на одинаковые, философские, политические и эко­номические принципы и стремящийся к созданию сходных между собой типов общества².

Руководствуясь данными критериями, один из которых по сво­ему существу является техническим, а другой — идеологическим, автор разделяет все существующие в мире национальные правовые системы на следующие группы — правовые семьи: романо-герман-скую, именуемую иногда "континентальной", или "цивильной" (Civil Law); англосаксонскую или семью "общего" права; социалистиче­скую; исламскую; рассматриваемые в качестве отдельных правовых семей индусское, иудейское право, а также правовые семьи стран Дальнего Востока и стран Африки.

Несколько иного мнения по вопросу о конкретных видах кри­териев классификации правовых систем и группирования их в от­дельные правовые семьи придерживаются компаративисты Дж. Мэр-римэн и Д. Кларк. Используя в качестве критерия классификации

¹ См.: Давид Р. Основные правовые системы современности (сравни­тельное право). М., 1967. С. 37.

² Там же. С. 38.

ропейская, семитская и монголоидная правовые семьи. Первая из них, в свою очередь, подразделялась на такие подгруппы правовых систем, как греко-римская, германская, англосаксонская, славян­ская, иранская и др.

В более поздний период предпринимались попытки использо­вания таких критериев классификации, как особенности правовой культуры, сущность и содержание права, правовая идеология, осо­бенности источников права и др.¹

Особое внимание в послевоенный период вплоть до настояще­го времени уделялось таким критериям классификации правовых систем, которые основываются на общности их исторических кор­ней, сходстве стиля или модели правового мышления, близости основных правовых институтов и др.

Подразделяя на основе данных критериев, взятых вместе и каждый в отдельности, существующие национальные правовые сис­темы на четыре основные правовые семьи, а именно: на англосак­сонскую правовую семью (семью общего права), романо-германскую (цивильную) правовую семью, социалистическую правовую семью и правовую семью "гибридной или смешанной юрисдикции", П. Круз, в частности, показывает на примере первых двух правовых семей², что у них общего и что особенного, что сближает их друг с другом и что отличает их друг от друга³.

Рассматривая англосаксонскую правовую семью и романо-гер-манское право с исторической точки зрения в сравнительно-право­вом плане, автор справедливо указывает, в частности, на то, что для национальных правовых систем, входящих в англосаксонскую пра­вовую семью, характерно прежде всего наличие огромного количе­ства норм, возникших в течение ряда веков на основе неписаных обычаев. Для правовой системы Великобритании характерно суще­ствование на протяжении длительного времени наряду с ярко вы­раженными чертами "сильного монархизма" и прагматизма также "высокоцентрализованной системы судов", неписаной конституции и конституционализма. Правовые системы, входящие в семью обще­го права, в значительно меньшей степени подвержены влиянию со стороны римского права и в гораздо большей мере, чем правовые системы романо-германской группы, — воздействию со стороны су­дебной практики.

Английское право, отмечал в связи с этим Р. Давид, не знало обновления "на базе римского права, ни в силу кодификации, что характерно для французского права и для других правовых систем романо-германской правовой семьи. Оно развивалось автономным

¹ Cm.: Sauser-Hall N. Function et mйthode du droit compare. Paris, 1913. P. 101—115.

² Cruz P. Op. cit. P. 28—34.

³ Ibid. P. 30.

Каждая правовая система, справедливо подмечал американс­кий ученый Д. Блэк, представляет собой "уникальную индивидуаль­ность", в значительной мере обусловленную соответствующим уров­нем развития культуры, и варьируется в зависимости от особенно­стей культуры. Право есть культура, а культура есть право — вот тот тезис, который вместе с идеей прямой обусловленности права культурными факторами возник вместе с правом и, следовательно, в той же степени стар, как и само право¹.

Сравнивая правовую культуру, лежащую в основе двух основ­ных правовых семей — англосаксонской и романо-германской, за­падные исследователи на примере США и Франции указывают на то, что если американцы как представители англосаксонской пра­вовой семьи, будучи "прямыми наследниками древнего англосаксон­ского легализма и религиозного пуританизма", в большинстве своем с особым трепетом и уважением относятся к правовым догмам, не­посредственно затрагивающим их интересы, отдельным правовым институтам и нормам так же, как в целом и к самому праву, то во Франции с отношением к праву дело обстоит несколько иным об­разом.

Французы по сравнению с американцами, отмечается в связи с этим в научной литературе, "намного спокойнее (амбивалентнее — ambivalent) относятся к праву". Хотя они и "взывают к праву", осо­бенно когда дело касается защиты прав частной собственности и личных интересов, хотя они и "побаиваются права и юридической системы", однако они не надеются на них, когда речь идет о защите их конституционного статуса и "предоставленных им прав". Фран­цузское общество не слишком доверяет принципу "господства пра­ва" и вовсе не верит в то, что серьезные политические, экономи­ческие и социальные конфликты, возникающие между его члена­ми, могут быть решены правовым путем. Отношение французов к праву зачастую "сочетает в себе элементы безразличия и циниз­ма"².

Элементы общей и правовой культуры, несомненно, лежат в основе не только романо-германской и англосаксонской, но и дру­гих правовых семей. И как таковые, взятые сами по себе или вме­сте с другими факторами, они могут выступать в качестве крите­риев классификации праьовых систем.

На основе этих критериев в сравнительно-правовой литературе наряду с ранее названными правовыми семьями или в рамках этих правовых семей в ряде случаев выделяются также следующие се-

¹ Black D. The Behavior of Law. N.Y., 1976. P. 63.

² Laurent Cohen-Tanugi. Legal Cultures Compared: The American and the French and the German // Gessner V., Hofland A., Varga C. (eds.) European Legal Cultures. Sydney, 1996. P. 269.

Аналогичным примером может служить также правовая сис­тема провинции Квебек (Канада), которая, будучи по существу сво­ему генетически связанной в силу тех же исторических причин, как и в случае со штатом Луизианы, с континентальной правовой семь­ей, формально и фактически выступает как неотъемлемая состав­ная часть в системе общего права¹.

Приведенные примеры могут быть также дополнены ссылка­ми на правовую систему Южной Африки, сформировавшуюся и функционирующую под одновременным воздействием правовой сис­темы Дании, а также ссылками на другие примеры.

Во-вторых, относительный характер процесса деления право­вых систем на правовые семьи, так же как и самих правовых семей, проявляется во взаимном переплетении норм, институтов, правовых традиций и культур, лежащих в основе образования и деятельно­сти одной правовой семьи с соответствующими нормами, институ­тами, правовыми и культурными традициями других правовых се­мей. Такое переплетение является вполне естественным и объектив­ным особенно тогда, когда различные правовые семьи относятся не­посредственно или же тяготеют к одной и той же цивилизации. На­пример, это касается правовых традиций общего цивильного и со­циалистического права, которые, по мнению ряда исследователей, "весьма близки между собой", поскольку довольно "тесно связаны с процессом развития европейской цивилизации". Все они отража­ют идеи и соответствующие им институты, "сформированные в ис­торическом и культурном контексте Запада"².

И в-третьих, на относительном характере процесса классифи­кации правовых систем и, соответственно, на относительном харак­тере правовых семей не может не сказаться объективный процесс конвергенции или сближения двух основных правовых семей³, а также так называемой рецепции американского права в Европе.

Говоря о тенденции взаимного сближения или конвергенции англосаксонской и романо-германской правовых семей, исследова­тели оперируют такими аргументами, как общность их историчес­кой базы, заключающейся в том, что в период до возникновения на­ционального государства (nation-state) весь цивилизованный мир, включая страны, на территории которых позднее появились эти две основные правовые семьи, "управлялся с помощью одной и той же правовой системы, а именно — романо-канонического права jus com­mune"⁴.

¹ Bogdan M. Op. cit. P. 90.

² Merryman J., Clark D. Op. cit. P. 6.

³ Cm.: Bell J. English Law and French Law — Not So Different? // Current Legal Problems, vol. 48. Part 2. P. 63—89.

⁴ Cruz P. Op. cit. P. 335—336.