57. Пушки албазина.

При Алексее Михайловиче наша страна поддерживала прочные связи не только со странами Европы, но и Азии. Русские посольства неоднократно посещали Бухару, Хорезм, Балх. В Москву приезжали ответные миссии. Властители Средней Азии были очень заинтересованы в торговле с русскими, а на караваны следовавшие в Астрахань, часто нападали казахи, калмыки, туркмены. Ханы Бухары и Хивы предлагали царю, чтобы он взял себе земли на р.Эмбе и полуострове Мангышлак, построил там крепости с русскими гарнизонами, которые возьмут под охрану дороги. Но дело было сложным, крепости оказались бы оторваны от своей страны, а потом Алексей Михайлович умер, и проекты остались не реализованными.

Москва предпринимала и очередные попытки установить дипломатические отношения с Индией. Миссия Юсуфа Касимова через Бухару добралась до Кабула. Это были уже владения империи Великих Моголов. Но против императора Аурангзеба по-прежнему поднимались восстания, и к русским он отнесся подозрительно. Вдруг шпионы? Разнюхают и поддержат мятежников. Принять послов он отказался и не пустил их дальше Кабула.

Россия старалась по-хорошему договориться и с Китаем. Туда отправился с караваном купец Саиткуль Аблин, правительство предоставило ему официальные посольские полномочия. В 1670 г. он прибыл в Пекин, получил аудиенцию у императора Канси. Император разрешил торговлю между двумя странами, но напомнил и о своих требованиях – уйти из Приамурья, выдать китайских беженцев. По собственной инициативе Китай посетил и сибирский казак Игнатий Милованов “со товарищи”. Он тоже удостоился приема у Канси, получил дозволение торговать “безо всякия помешки, безпрестанно и надежно”.

Обстановка на границе оставалась сложной. Маньчжуры не прекращали набегов, силились выбить русских с Амура. Вольная казачья «республика» в Албазине продержалась 19 лет. Принимала беглых, объясачивала местных жителей. Казаки разводили скот, ловили рыбу. Воеводы забайкальских городов понимали, что в случае войны албазинцы – их союзники. Не трогали, позволяли приезжать в свои уезды, торговать, покупать боеприпасы. Но и вольным казакам становилось ясно, рано или поздно маньчжуры их сомнут. Они решили вернуться под власть государя, в 1674 г. били челом Алексею Михайловичу, “вины свои принесли”. Что ж, царь их простил. В знак милости послал им икону Знамения Пресвятой Богородицы и зачислил на службу, они составили гарнизон того же Албазина.

А в Китай поехало посольство Николая Спафария-Милеску. Он повторил прежние предложения – установить регулярные дипломатические связи, расширить торговлю, дозволить нанимать китайских мастеров. Но Канси долго тянул с ответом, а потом отверг переговоры, вывалил старые претензии о Приамурье и перебежчиках. Единственным результатом поездки Спафария стало самое подробное на то время описание Китая.

Сибирь постепенно благоустраивалась. Ширилось хлебопашество, плошадь обрабатываемых земель достигла 100-120 тыс. десятин, а зерна собирали почти почти 4 млн. пудов. Сибирь стала сама обеспечивать себя хлебом. Развивались ремесла, возникали мыловаренные, свечные, деревообрабатывающие мастерские, винокуренные и пивоваренные заводы. Появились и довольно крупные предприятия – кожевенные, обувные. В Сибири лаптей не носили. Кожи и сапоги поставлялись в Казахстан, Среднюю Азию, Монголию, Китай. Соляные варницы функционировали в Енисейском крае, Якутии, под Иркутском и Селенгинском. В Верхотурском, Тобольском, Тюменском, Енисейском уездах отмечали “кузнецов и бронных мастеров многолюдство”. Были построены Ницынский казенный завод, завод Далматова монастыря, завод Тумашевых.

Уже были разведаны многие месторождения полезных ископаемых. Начались разработки слюды в Западной Сибири, Енисейске, Прибайкалье ее вывозили в Россию, экспортировали в Европу. Нашли наждак под Невьянском, минеральные красители на Витиме, горный хрусталь, сердолик, изумруды и другое “цветное узорочное каменье” в Верхотурском, Тобольском, Якутском уездах. На Охотском море возник жемчужный промысел. Железо обнаружили в Якутском уезде, в Прибайкалье и Приамурье. Селитру – на Олекме. Нашли цветные металлы, серебро. На Аргуни начали разработку свинца. На многих местах залегания природных богатств пока еще закладывались пробные шурфы, делались первые опытные выплавки, но они уже были открыты. Столь авторитетные исследователи Сибири как С.В. Бахрушин и С.А. Токарев однозначно установили: “Изыскания академиков XVIII века базировались на предшествующие поиски и опыт служилых людей XVII столетия”.

На восточных окраинах налаживались пути сообщения, ямская служба. Спафарий отмечал, что в Сибири через реки и болота были проложены “великие мосты”. Ширилась торговля, рождалось свое, сибирское купечество. Например, енисейский купец Ушаков держал в руках все снабжение Восточной Сибири, поставлял туда до 20 тыс. пудов муки в год. Тобольск и Тара стали признанными центрами торговли со Средней Азией, устанавливался «китайский торг» через Нерчинск. Спафарий описывал торговлю с монголами у Селенгинска: “Мунгалы кочуют везде зело много и торгуют с казаками: продают кони и верблюды и скот, также всякие китайские товары, а покупают у них соболи и иные русские товары”.

Но Приуралье и южные границы Сибири оставались неспокойными. Западные калмыки с ногайцами, даже и приняв подданство России, были соседями очень ненадежными. Если подвернется удобный случай, калмыцкие тайши были ничуть не против пограбить русские селения. Донские и яицкие казаки в долгу не оставались, предпринимали в ответ походы в степь, громили кочевья. Тайши жаловались в Москву. Правительство несколько раз посылало уполномоченных мирить казаков с калмыками. Но следовал очередной набег степняков, и все повторялось. Совершенствовалась оборона. В 1675 г. в Яицком Казачьем Войске ввели реестр на 500 человек, они стали получать жалованье по 7 руб. в год, за это несли сторожевую службу.

К калмыцким нападениям охотно присоединялись башкиры. А в 1676 г. они узнали, что умер Алексей Михайлович. Сочли, что теперь они свободны от присяги царю, а при юном Федоре Алексеевиче и власть ослабела, не сможет с ними справиться. Вождь Сеит поднял башкир против русских. Разорили много деревень, подступали к Уфе и даже к Казани, осаждали их. Гарнизоны отбивались. В это время явилась чудотворная Табынская икона Божьей матери, ее молили о заступничестве, носили по крепостям [33]. Царь послал на восток дополнительные войска, начались и переговоры с башкирами, но замирить их удалось далеко не сразу.

Разбойничали и казахи. А у восточной ветви калмыков (ойратов) опять выдвинулся талантливый предводитель Галдан-хан. Начал объединять ойратские и монгольские племена, восстановил сильную степную державу, она охватила Джунгарию, часть Тянь-Шаня, Алтай. Повел войны с соседями, его войско вторгалось в Среднюю Азию, доходило до Ферганской долины. Развернул наступление на казахов. Но их разрозненные роды тоже объединились, провозгласили своим ханом Теуке, в степях разыгрались жестокие сражения…

Галдан-хан осознавал, что основную угрозу для его государства представляет китайская империя Цинь. Поэтому он желал дружить с русскими. Запретил своим подданным набеги на Сибирь, расширял торговлю, вел переговоры с воеводами. К России тянулись и князья Монголии, присылали посольства в Москву. Галдан и монгольские князья предлагали даже заключить союз против Китая. Но правительство Федора Алексеевича, а потом Софьи Алексеевны на это не пошло. Было решено укреплять связи с Джунгарской державой, но в конфликты ойратов и монголов с императором Канси не вмешиваться. Рассудили, что новые ссоры с Китаем ни к чему, лучше все-таки договариваться с ним о мире.

Однако Канси был настроен совершенно иначе, да и иезуитские советники подталкивали его отнюдь не к миру. В 1681 г. ему удалось покончить с восстанием У Сань-гуя. Последним очагом национального сопротивления оставалось пиратское «государство» на о.Тайвань. К маньчжурскому флоту присоединился голландский, корабли были загружены войсками. Тайвань захватили, защитников разгромили и вырезали, а плоды победы поделили. Номинально остров вернулся в состав империи, но на нем восстановились голландские колонии.

Теперь противников у Канси не осталось, и он нацелился расширять свою империю на север. Среди монгольских князей нашли подходящую кандидатуру, Тушету-хана, согласившегося служить маньчжурам. Он начал в Монголии междоусобицу. Соседи сперва не разобрались, кто за ним стоит и из-за чего пошла драка. С посредничеством выступили далай-лама и Галдан-хан, силились примирить князей, но Тушету отверг вмешательство далай-ламы, а послов Галдана убил. С помощью императора он одолел соперников и захватил власть над Монголией.

В 1684 г. Канси нанес двойной удар. Тушету-хан по его приказу выступил в Забайкалье, на Селенгинск, а маньчжурская армия с артиллерией – на Албазин. В Забайкалье русские с бурятами и тунгусами нападение отбили. А в Албазине оборонялось всего несколько сот казаков. Но императорским войскам никак не удавалось взять его. Штурмы отражались, осада затягивалась. Ряды казаков постепенно таяли. Многие погибли, уцелевшие были переранены, боеприпасы кончались. Уповали разве что на заступничество Пресвятой Богородицы, молились перед иконой, присланной из Москвы. И все же сумели дотянуть до осени. А с наступлением холодов и ненастья китайские командиры занервничали. Знали, что неудачу им не простят, запросто снесут головы. Предложили переговоры. Казаки уже еле держались и согласились. Сумели прийти к варианту, удовлетворившему обе стороны. Маньчжуры обещали отступить, если и русские оставят Албазин. Остатки гарнизона покинули крепость, и она была сожжена.

Но ушли казаки только для того, чтобы попросить подкреплений. Албазинскую икону Знамения признали чудотворной, решили не рисковать святыней и отдали ее в храм села Торг под Нерчинском. А о собственном риске казаки думать не привыкли, они служили России. На Амур двинулись новые отряды, и было образовано Албазинское воеводство. Воеводами стали Алексей Толбузин и Афанасий Бейтон – из шотландцев, навсегда связавших себя с нашей страной и принявших Православие. Крепость заново отстроили, завезли в нее 5 пушек, гарнизон довели до 800 человек.

Однако и Канси не смирился. Приказал возводить в Маньчжурии цепь укреплений и баз для войск. В 1686 г. император начал решающее наступление. Монголов Тушету-хана опять послал на Забайкалье, а на Амур двинулась армия генерала Лантаня из 5 тыс. солдат при 40 пушках. По реке их везла флотилия из 150 лодок-бусов, часть сил шла берегом. Лантаню предписывалось взять Албазин и идти на Нерчинск, соединиться там с Тушету-ханом и изгнать русских за Байкал. Для наращивания удара следом за армией шли подкрепления, гнали 3 тыс. лошадей. В июле маньчжуры появились у Албазина. Когда они стали высаживаться с бусов, Бейтон с казаками ударил на них. Встретили врага ружейным и пушечным залпом и пошли в рукопашную. Десант смяли, покололи пиками, порубили и сбросили в воду.

Но подошли главные силы, оттеснили защитников в крепость и началась осада. На пятый день боев воевода Толбузин был тяжело ранен ядром в ногу и умер. Защитников возглавил Бейтон. Маньчжуры возвели высокий вал вокруг крепости, отгородив ее от внешнего мира. На валу установили батареи, простреливая город. Но казаки снова и снова отбивали атаки. Сами предпринимали отчаянные вылазки, мешали неприятельским работам, ломали построенные укрепления. Прославился снайпер-пушкарь Алеша Наседкин, без промаха наводивший малочисленные орудия и выигрывавший дуэли с китайской артиллерией, легендой стал силач-казак Квашнин, прозванный “Отойди подальше”. Ему любое оружие оказывалось “не по руке”, и он вооружился огромной самодельной секирой. Предупреждал товарищей: “Отойди подальше”, раскручивал секиру над головой и кидался в гущу врагов. Осада длилась 5 месяцев! 5 месяцев изоляции, сражений и бомбардировки. В Албазине сгорело все, что могло гореть – дома, палисады. Оборонялись на изрытых ядрами земляных валах. А армия Лантаня усиливалась подкреплениями и достигла 10 тыс. Но она так и не смогла взять крепость, ушла восвояси…

Только после этого позора Канси сбавил тон. Передал русским, что согласен на переговоры о мире и пограничном размежевании. В Забайкалье выехала делегация во главе со стольником Федором Головиным. Однако император искренностью не отличался. В 1687 г., когда русская миссия прибыла в Селенгинск, он вместо дипломатов направил на город войско Тушету-хана. Снова свистели стрелы, грохотали мушкеты и пищали. Гарнизон выдержал осаду и отбился. Пошли долгие пересылки грамотами, когда же китайцы приедут на переговоры и приедут ли вообще? А они не приезжали.

Но потом изменилась ситуация у соседей России. Галдан-хан не забыл, как Тушету убил его послов. По степным законам, это влекло не просто войну, а кровную месть. Галдана отвлекали лишь продолжающиеся драки с казахами. Наконец, после безуспешных попыток разгромить Теуке, Галдан предпочел примириться с ним, поделить кочевья. Всю массу своей конницы он перебросил на восток и в 1688 г. налетел на Монголию. Теуке и его воинство смели с лица земли. Его родственники бежали под защиту маньчжуров. А тогда и Канси встревожился – а ну как русские заключат союз с Галданом? Следовало помешать этому, и император срочно сообщил: переговоры состоятся, местом для них был выбран Нерчинск.

Головин со своей делегацией вздохнули с облегчением, они торчали в Забайкалье уже два года. Хотя китайцы все еще не теряли надежды взять их “на пушку”. Послы императора прибыли с большим войском. Несколько раз прерывали переговоры, делали вид, будто собираются открыть боевые действия. Однако русские быстро определили, что на окончательный разрыв они не решаются. Значит, получили от Канси инструкцию заключить мир. Поэтому дипломаты не реагировали на демонстрации.

Долго бодались, старались переупрямить друг друга. Только в августе 1689 г. удалось подписать Нерчинский трактат. Первый в истории договор Китая с европейской державой, его текст императорские советники-иезуиты составили на латыни. Стороны обязались жить в мире, упорядочивались торговые отношения. Россия отстояла за собой Забайкалье, верхние притоки Амура, но Приамурье уступила. Граница устанавливалась по р.Аргунь. В связи с этим Аргунский острог пришлось перенести на левый берег реки. А Албазин, отремонтированный после осады, был оставлен гарнизоном и сдан китайцам. Причем император эту крепость очень зауважал. Приказал разобрать ее, перевезти в Китай и собрать в прежнем виде недалеко от Пекина – в качестве воинского памятника и образца фортификационного искусства.