48. Запорожское письмо султану.

Под прикрытием османских ятаганов Дорошенко чувствовал себя совершенно неуязвимым. Все попытки Ромодановского завязать с ним переговоры зашли в тупик. Помощники у «турецкого гетмана» подобрались соответствующие. Ближайшим из них стал небезызвестный Иван Мазепа. Точнее, Ян – он был поляком, мелким шляхтичем. Служил Яну Казимиру, потом перешел в частную свиту одного из магнатов. Но слишком увлекся супругой хозяина, тот поймал их в кровати. Пан был добродушным, убивать не стал. Вместо этого приказал раздеть Мазепу догола, вымазать смолой, вывалять в перьях, привязать к коню задом наперед и пустить на дорогу. После такого позора оставаться в шляхетской среде было невозможно, и он ушел в казаки. Прекрасное иезуитское образование и полнейшая беспринципность оказались двумя качествами, благодаря которым Мазепа выдвинулся у Дорошенко, стал при нем генеральным писарем.

Ну а Чигирин, гетманская «столица», превратился в оживленный невольничий рынок. Сюда понаехали работорговцы, армяне и евреи, а татары гнали и гнали вереницы полона. Казаки Дорошенко тоже себя не обижали, толпами волокли на продажу соотечественников. Чего стесняться, если заработок сам в руки плывет? Да и жителей Чигирина ничуть не возмущало, что на их площадях, улицах, возле городских стен, выстраивают сотни баб и детей, щупают мускулы мужиков, заставляют раздеваться девок и мальчиков, демонстрируя качество «товара». Чем возмущаться? Работорговцы по хорошим ценам купят у горожан еду для приобретенных невольников, а дорошенковцы и крымцы оставят выручку в местных корчмах и на базарах. Сплошная выгода!

Зато по всей Украине имя Дорошенко, наведшего “басурман”, вызывало общие проклятия. А возобновление поляками боевых действий кардинально изменило военную и политическую обстановку. Сейчас и впрямь можно было нажать на неприятелей с разных сторон, и царь дозволил Ромодановскому действовать более активно. Зимой османы, как обычно, отвели армию за Дунай, в теплые края, а русские полки и казаки Самойловича в январе 1674 г. начали переправу через Днепр. Заполыхали селения, подвластные Дорошенко. Передовой отряд стольника Скуратова и переяславского полковника Дмитрашко-Раича двинулся к Чигирину. 2 тыс. казаков «турецкого гетмана» вышли было навстречу, их порубили и прогнали. Чигирин был сильной крепостью, на стенах и башнях стояло до сотни орудий. Атаковать его отряд не стал, но выжег городские посады.

А армия Ромодановского прошлась вдоль Днепра. Черкассы, Мошна, Канев без боя открыли ей ворота и принесли присягу царю. К русским пробился и гетман Хоненко. У него осталось всего 2 тыс. казаков, он в полной мере успел убедиться, что от польского короля толку мало – украинцы не получают ни помощи, ни защиты, объявил, что переходит в подданство Москвы. В марте 1674 г. в Переяславле была созвана рада. В ней приняли участие и правобережные полковники, и Самойловича избрали гетманом всей Украины.

Дорошенко очутился в изоляции. Ему больше никто не подчинялся, его «армию» теперь составляли лишь 6 тыс. казаков и отряд татар, присланный ханом. Чигиринский гетман задергался. Уповать он мог разве что на покровителей, срочно снарядил в Стамбул Мазепу просить помощи. Но он не доехал до Турции, запорожцы перехватили его в степях и передали царским воеводам. Генерального писаря доставили в Москву, Матвеев допросил и перевербовал его, Мазепа согласился работать на русских. Однако второе посольство Дорошенко все-таки проскользнуло через кордоны, попало к великому визирю, и он пообещал выручить вассала.

«Турецкий гетман» беспокоился не напрасно. На лето 1674 г. Алексей Михайлович и его военачальники наметили несколько ударов. Косагов, пожалованный в генералы, получил повеление строить на Дону струги и челны. Возникла и идея построить большой флот – в случае войны с Турцией неожиданно вывести его в море, ошеломить противника, угрожая Стамбулу, и подтолкнуть османов к примирению. Косагову поручили промерить глубины в устье Дона, изучить возможности постройки крупных кораблей. А поскольку Дорошенко упрямился, Ромодановскому приказали брать Чигирин.

Но летом и турки возобновили наступление. В июне их армия вступила на Правобережье Украины. Занялась городами, которые еще не покорились султану. Осадила Тульчин, за ним Ладыжин. А у короля Яна Собесского после выборов и коронации в казне иссякли деньги, платить наемникам было нечем. Патриотический порыв шляхты уже угас, она снова отсиживалась по имениям и крепостям. Жиденькое коронное войско осталось в Польше, а Украину бросило на растерзание, пусть сама отбивается как сумеет. Тульчин и Ладажин помощи не дождались, были взяты и сожжены. Мужчин вырезали, женщин и детей продали в рабство. Таким же образом османы разгромили еще 14 городов. А великий визирь Кепрюлю с 40-тысячным войском повернул на восток, поддержать Дорошенко, по дороге обложил Умань.

Ромодановский и Самойлович получали донесения о его продвижении, но все-таки попытались разобраться с «турецким гетманом» до подхода неприятелей. 29 июля их армия подступила к Чигирину. Овладеть крепостью нахрапом не удалось, Дорошенко тоже знал, что турки уже близко, изготовился обороняться. Русские полки и казаки быстро возвели шанцы, батареи, открыли бомбардировку. Однако и это не подействовало, осажденные отказывались сдаваться, отстреливались. А готовить штурм уже не осталось времени – стало известно, что Умань пала, а из Крыма к Чигирину спешит хан со всей ордой.

9 августа были замечены татарские разъезды. Чтобы не попасть меж двух огней, Ромодановский приказал отступить. Ускользнули вовремя, крымцы опоздали всего на сутки. Они кинулись в погоню, но воевода организовал отход четко и грамотно, 12 августа его армия подошла к Черкассам и укрылась за городскими стенами. Татарское воинство подоспело 13-го, сунулось к крепости, получило отпор, и хан предпочел не повторять атаки. Повел орду в Умань, на соединение с турками. Туда же поехал Дорошенко на поклон к великому визирю. Частям Ромодановского и Самойловича оставаться на Правобережье было больше незачем, да и опасно. Они перебрались за Днепр и встали укрепленным лагерем напротив Канева, прикрыв переправы.

В Москве ждали большой войны. Царь назначил главнокомандующим Долгорукова, он начал формировать еще одну армию. Но в это время казаки обрушились на неприятельские тылы. Косагов и донской атаман Минаев вывели в море 60 стругов с десантом. А из устья Днепра выплеснулись запорожские «чайки». Запорхали по волнам и загремели, разоряя крымские и турецкие берега. Часть донских и запорожских казаков действовала в степях, к ним подошел Мазин-мурза с калмыками, налетели на “крымские улусы”, жгли селения, угоняли скот.

Хану подобный оборот чрезвычайно не понравился. Он сразу покинул Украину, помчался спасать собственные владения. Да и турки без него задерживаться не стали. В осадах украинских городов они израсходовали боеприпасы, большую армию трудно было кормить в опустошенной стране. В сентябре Кепрюлю увел ее на Балканы. Русские полки тоже были крайне утомлены походами и боями. Ромодановский докладывал, что они “лошадьми опали”, у людей “никаких запасов нет, оставить их долее на службе никак нельзя”. Царь разрешил распустить ратников на зиму. В Переяславле оставили один полк под командованием Михаила Ромодановского, сына воеводы.

Но передышка оказалось обманчивой. Осенью турецкое командование провело ряд совещаний, разобрало свои ошибки. Было решено впредь не разбрасывать силы, а добить до конца одного из противников, Польшу. А перед этим обезопасить тылы от казачьих набегов, уничтожить Запорожскую Сечь. Операцию подготовили в глубокой тайне. В Крым перевезли морем несколько янычарских полков. Среди зимы, когда никто не ждал, 15 тыс. турок и татар выступили на Днепр. Шли “изгоном”, стремительно. Авангарды убивали всех встречных, чтобы никто не предупредил запорожцев. Напасть наметили сразу после Рождества Христова. Рассчитали, что казаки будут пьянствовать и отсыпаться. К Сечи сумели приблизиться скрытно, по льду перешли днепровские протоки, сняли караулы.

Но… «басурман» подвело то, что они не знали запорожских обычаев. На третий день после Рождества здесь проходила рада, выбирали войсковое руководство. Съезжались казаки, зимовавшие в других местах, съезжались женатые, жившие на хуторах. А перед выборами полагалось быть трезвыми. Турки и татары среди ночи проникли вовнутрь укреплений Сечи, и первый же заметивший их запорожец поднял тревогу. Из всех куреней (казарм) ударил шквальный огонь, косивший незваных гостей. В узких улочках между куренями янычары не могли развернуться, сбились в кучи, закупорив собой эти улочки, и гибли во множестве. А потом казаки высыпали в рукопашную и навалились на пришельцев со всех сторон. Враги побежали, Сирко с 2 тыс. конницы вылетел в погоню. Массу «басурман» побили, 500 человек взяли в плен. Казаков погибло 50 и 80 было ранено [135, 136].

Так начался 1675 г. В Москве полагали, что решающая схватка с турками, которой удалось избежать в прошлом году, случится в этом. Готовились войска, Алексей Михайлович собирался сам возглавить поход. Велись переговоры с Польшей. Но воевать в едином строю со столь ненадежной и непредсказуемой союзницей было бы слишком опрометчиво. Русское командование снова предпочло оборонительный план. Прикрывать свои границы, добивать Дорошенко, устраивать рейды по неприятельским тылам, а главным силам вступить в сражения лишь в том случае, если турки нападут на российскую территорию.

Но османы двинулись на запад. Уже в который раз их армии покатились губительными лавинами по Правобережной Украине. Сметали все, что уцелело в прошлых нашествиях. Только чудом спасся знаменитый Почаевский монастырь. Богатая обитель была лакомым куском для грабителей, турки окружили ее. Монахам и селянам, понабившимся в монастырь, оставалось лишь ждать лютой смерти. В отчаянии молились у чудотворной иконой Божьей Матери, а когда запели “Взбранной Воеводе победительная”, туркам показалось, будто подходит войско. Возникла паника, и они бежали [33]. Впрочем, на Украине войска великого визиря не задерживались, опустошали ее «попутно». Целью было сломить Польшу и принудить к капитуляции. Но угроза исконным польским землям и собственным поместьям подстегнула шляхту. Она потекла под знамена короля, в Галиции закипели бои.

А Сирко затеял большой набег на Крым. Царь отправил на соединение с ним полк стрельцов Пукашкина, атамана Минаева с донскими казаками и калмыков Мазин-мурзы. Составилось войско в 20 тыс. Оно пошло не по торным дорогам на Перекоп, а скрытно, степями, и пробралось на полуостров по бродам Сиваша. Операцию спланировали хитро. Сирко с 4 тыс. запорожцев остался у бродов, а остальные разбились на отряды и ринулись по Крыму. От них требовалось побольше “дыму подпустить”, но на пятый день вернуться обратно. Задачу выполнили, навели общий переполох. Хотя в Бахчисарае быстро разобрались, какие к ним силы ворвались и откуда. Ханские мурзы собрали 50 тыс. всадников и повели к бродам, запереть казакам и царским ратникам обратный путь. Но это войско попало в засаду, устроенную Сирко, а с тыла навалились вернувшиеся отряды. Крымцам учинили полный разгром, вернулись с богатейшими трофеями, с тысячами освобожденных невольников.

Эти события вызвали известную переписку запорожцев с султаном. Мухаммед IV разъярился, отправил в Сечь личное послание. Требовал от казаков покориться, а в противном случае сулил стереть их с лица земли. Ответ ему сочинили от всех запорожцев. “Ты – шайтан турецький, проклятого чорта брат и товарищ, самого люципера секретар! Який ты в чорта лыцар, що голою сракою ижака не вбьешь? Чорт видкидае, а твое вийско пожирае. Не будешь ты годен сынив християньских пид собою маты: твоего вийска не боимось, землею и водою будемо бытыся з тобою. Вавилоньский ти кухар, македоньский колесник, ерусалимський броварник, олександрийский козолуп, Великого и Малого Египту свинар, армяньска свиня, татарський сагайдак, камьянецький кат, подильский злодиюка, самого гаспиду внук и всього свиту и подсвиту блазень, а нашого бога дурень, свиняча морда, кобыляча срака, ризницька собака, нехрещений лоб, хай бы взяв тебе чорт! Отак тоби козаки видказали, плюгавче! Негоден еси вирних християн пид собою маты. Числа не знаемо, бо календаря не маемо, мисяць у неби, год у книзи, а день такий у нас, як и у вас, поцилуй же за це ось куды нас! Кошовий отаман Иван Сирко зо всим кошем Запоризьким”.

Текст письма хранится в Днепропетровском музее им. Яворницкого, но… вряд ли оно дошло до адресата. Любой пленный, с которым его отправили, не мог не понимать, что везет свой смертный приговор, да и султанские чиновники тоже, и, конечно, не передали по назначению. Зато набег на Крым отозвался в Польше. Татары очередной раз повернули коней домой, турки остались без ханской конницы, и Собесский сумел отбросить их от Львова. Уход крымцев использовали и Ромодановский с Самойловичем. Расположились в старом лагере на Днепре, а на правый берег выслали два полка, солдатский генерал-майора Вульфа и казачий генерального есаула Лысенко. Но и их оказалось достаточно. Случилось именно то, на что рассчитывали, от Дорошенко начали отъезжать казаки. Он слал гонцов в Стамбул и Бахчисарай, но союзникам теперь было не до него. Чигиринский гетман скис. Сирко взял на себя роль посредника, начал переговоры, и Дорошенко сломался. Отдал знаки гетманской власти, полученные от султана, и отправил делегатов к царю, соглашаясь перейти в его подданство.