Полный Амбер, или Почему у Ричарда и Лесли не было детей

Единственным миром, значащим что-то для меня, был мир индивидуальности, мир, который каждый создает только для себя.

Отношение Ричарда. Ваше отношение?

Лесли никогда не делала ничего просто так. Она умела обосновывать, и свое требование Ричарду она обосновала следующей очень лирической историей.

– У меня была кошка, ее звали Амбер. Большая пушистая персидская кошка. Каждую минуту моего пребывания в доме мы проводили с Амбер вместе. Она обедала вместе со мной, мы вместе слушали музыку, ночью она спала на моем плече, каждый из нас знал, о чем думал другой. Затем у Амбер появились котята. Очень смышленые. Они пользовались ее временем и ее любовью, а также моим временем и моей любовью. Амбер и я больше никогда не были одни, нам приходилось заботиться о котятах. Я никогда больше не была с нею так близка, как раньше, после появления котят, и до конца своей жизни она тоже уже не была так близка со мной.

 Бедная кошка! Как печально сложилась ее жизнь!

Возможно, эту историю духовно продвинутая Лесли могла рассказать и как-нибудь по-другому, не только с точки зрения как много она от кошки имела и поэтому как жалко, что потом она это из-за ее котят потеряла. Так или иначе, история совершенно правдивая, но какие из нее можно было сделать выводы? Принять, что у кошки может и должно быть свое, кошкино счастье, или утопить ее котят и пребывать в дальнейшей с ней полной интимности?

Там, в случае с котятами, Лесли еще только задумалась о возможности этого сильного и нестандартного решения. Душа нащупывала новые пути, но сделать это была еще не готова. Однако шло время, и к моменту разборок с Ричардом душевные силы Лесли не в пример возросли. И то, что она не могла сделать с кошкой и ее котятами, она сделала с Ричардом и его друзьями.

 Простите, с его женщинами. С его друзьями она это сделает попозже.

Повторю — это решение сильное. Бывает только неприятно, если его применяют к тебе.

Любимое развлечение Лесли и Ричарда — гулять по альтернативным мирам, встречаясь с вариантами своей же жизни, с другими, возможными Лесли и Ричардами, когда расцветшими, когда несостоявшимися. Что чувствовала бы Лесли, если бы в одной из альтернативных жизней она встретила бы свою маму и та рассказала бы ей о своем тихом семейном счастье — счастье, отвоеванном у трудной судьбы:

– У меня была дочь, ее звали Лесли, и каждую минуту нашего пребывания в доме мы были вместе. Мы вместе ели, вместе слушали музыку, вместе гуляли, и каждый из нас знал, о чем думал другой. Но затем в ее жизни появился Ричард. Я поняла, что Ричард заберет ее у меня и, даже если она будет жить рядом со мной, я уже никогда не буду с ней близка так, как раньше. Поэтому я поставила условие: или я, или Ричард. Я знала, что могла поставить такой вопрос: ко мне она была привязана сильно, а к Ричарду — еще нет. И она отказалась от Ричарда, и мы сохранили нашу близость, нашу интимность, наше счастье. Я так счастлива с тех пор!

 Полный Амбер?

Да, а почему у Лесли и Ричарда (по крайней мере, у литературных героев) не было детей, почему у них не возникает даже мысли о детях — догадывайтесь сами. Может быть, подсказкой послужит их еще один очень глубоко философский разговор:

– Глубина интимности, ощущаемой нами по отношению к другому, обратно пропорциональна числу других в наших жизнях? — спросил я. Затем, испугавшись, что она углядит в этом насмешку: — Ты считаешь, что мы должны жить исключительно друг для друга?

– Да.

 Мне эта позиция представляется немного спорной.

Метафоры, или Партия Лесли

Я хотел бы вернуться немного назад — к тому письму, которое Ричард получил от Лесли на третий день разрыва. Может быть, Ричард умел писать красиво, но Лесли умела писать умнее. Почитаем письмо Лесли повнимательнее?

Ричард мало что понимал в музыке, но относился к ней, а особенно к Лесли, для которой это была родная стихия, — с пиететом. Так вот, более чем естественно, что свое видение их отношений Лесли задала через образ Симфонии, у которой, как она разъяснила Ричарду, есть три главные части. А именно — Вступление, где небольшие идеи, темы и фрагменты выводятся для представления друг другу; Разработка, в которой все эти небольшие идеи и мотивы стараются раскрыться во всей своей полноте, развиваясь и взаимно переплетаясь. После чего наступает Реприза: полное блеска выражение идей в той сочной зрелости, которой слабенькие идеи достигли в процессе своего развития.

 А раз так, спрашивала Лесли, то чего же мы застряли во Вступлении и не развиваем Божественную Симфонию наших отношений дальше? Ты же всегда был за развитие, Ричард? Но тогда, вперед — к Слиянию!

Красиво и убедительно. По крайней мере, для Ричарда, который в помраченном состоянии сознания хотел видеть только Лесли, а не неточности и подтасовки в ее Метафоре.

Какие?

...А сами — не увидите?

Пусть поправят меня музыковеды, но в этой Метафоре Лесли умолчала о том, что в Симфонии может быть не две, а больше мелодий, а также не стала упоминать, что слияние и переплетение двух мелодий вовсе не запрещает им гармонично сливаться с другими мелодиями в других частях Симфонии, как в Разработке, так и в Финале.

 Который Лесли аккуратно назвала по-другому: Репризой. Не Финалом, а Репризой. Видимо, чтобы не задумываться о том, что любая, самая блестящая, Симфония заканчивается. По крайней мере — в музыке.

Ричард не стал углубляться в такие мелочи, он принял метафору Лесли и вытекающую из нее всю полноту ответственности, лежащей полностью и исключительно на нем. Как писатель, умеющий создавать яркие и волнующие картины, он живо в своем сознании нарисовал все, что могло погибнуть при одном его неверном шаге.

Наша любовь была до смерти напуганным беглецом, склонившимся над карнизом двадцатого этажа, готовым немедленно прыгнуть вниз, как только мы попытаемся его спасти.

 Какой хороший образ! Удачный, трепетный! Так вот,

Если наш беглец упадет, при этом падении будет убит и Вуки, и поросенок, стиснувший в зубах мороженое, и волшебство, и богиня секса; умрет Банта, навсегда исчезнут шахматы, фильмы и солнечные закаты. И ее пальцы, порхающие над клавишами.

Я никогда не услышу музыку Иоганна Себастьяна, никогда не расслышу его тайных гармоний, потому что я научился им от нее, не будет загадок от композиторов, я не смогу видеть цветы, не вспоминая о ней. Никто никогда не будет так близок мне.

 Правда, это уже стимулирует?

...Лесли — молодец. Она выставила свои условия, как свершившийся факт, после чего могла испытывать Ричарда: "Ну, от тебя зависит, будем ли мы вместе, спасем ли мы нашу любовь?!" После чего Ричард мужественно принимал ее вызов и достойно брал препятствие за препятствием. И теперь чем более она его напрягала, тем более он уважал себя и был счастлив.

 А если бы не испытания от Лесли, какие другие крутые испытания он нашел бы в жизни?

Он просто ждал, он хотел испытаний от Лесли!

Возведи еще более высокие стены, увенчай их острыми лезвиями, затем возведи еще один раз, изнутри, и снова привинти что-нибудь острое поверх них...

Лесли могла быть довольна разыгранной ею партией.

Партия Ричарда, которой не было

Мы с Лесли согласовали определенные правила дружбы: полное равенство, свобода, сердечность, уважение, никто никого не воспринимает как должное.

Как молоды мы были...

Будь Ричард лучшим игроком, он разыграл бы свою партию. Ну, например, он мог бы написать ей письмо, что они построили великолепный Дом.

 Имея в виду: их Отношения. Эту метафору, конечно, нужно развернуть увлеченно, художественно и широко, с богатством ассоциаций и немного чувственности.

Фундамент и стены этого прекрасного Дома были составлены из Доверия, Уважения, Интереса и Благодарности, а скреплялось все это прочнейшим составом Любви. Но к ним подкрался страшный Змей Собственности,

 — тут поставить несколько ярких картинок,

Змей, который начал подкапывать фундамент и накренять их замечательную постройку. Желание превратить Любимого в Собственность стало превращать крепкую плиту Доверия в камешки Обвинений, блок Уважения в серый песок Ничтожности, Интерес в рассыпающуюся Усталость, а теплую Благодарность в холодную плесень Недовольства. Сила же и коварство Змея Собственности в том, что он скрывает свое разрушительное начало и умело маскируется, одевая красивые и добрые маски Любви и Заботы. И теперь, Лесли, наша задача — убить Змея. Если мы не справимся с этой задачей, Змей Собственности уничтожит всю нашу Любовь, и тогда

– будет убит и Вуки, и поросенок, стиснувший в зубах мороженое, и волшебство, и богиня секса; умрет Банта, навсегда исчезнут шахматы, фильмы и солнечные закаты, и —

 И так далее по романтическому тексту.

Но писатель Ричард Бах не написал ей такого письма, и спасать Вуки пришлось не Лесли, а ему. За его счет. За счет его жизни.

Шаг четвертый: Большой скандал

Лесли была великолепным дрессировщиком: кормила его собой щедро, особенно награждая за правильные действия, но каждый раз наказывая за действия неправильные. Конкретно, она поставила за норму, что именно она должна быть всегда в центре внимания Ричарда; Ричард имел право когда-то выпустить из внимания кого угодно, но только не ее. Если она была поблизости, а он хоть на минуту забывал о ней, увлекшись любой работой или разговором, она его наказывала.

 Когда ругалась, когда погружалась в тоску и вышагивала в страдании миля за милей вокруг него, дергая за нервы и себя, и его.

Недели и месяцы проходили в этой воспитательной работе, и Лесли почувствовала, что пришла пора Нового Большого Спектакля. Встряски не было уже давно, встряска Ричарду необходима — значит, она эту встряску сделает.

Истерика была, как и все, что делала Лесли, — классной:

Бутылки разлетались вдребезги, ударяясь о дерево; баночки, щетки, фены с силой летели в стену.

– Ты, чертов (шмяк!) сукин сын! Я ненавижу тебя! Я не хочу больше тебя видеть! Катись отсюда, выматывайся отсюда к чертовой матери и оставь меня в покое, ты, эго­истичная ... свинья! (тррахх!)

Как ни странно, Ричард пережил это уже легче. Вспыхнув, он быстро пришел в себя, сказал себе, что это одно из моих испытаний и что она просто... немного более экспрессивна, чем я.

И извинился.

 Впрочем, Лесли поблагодарила его за извинение.

Финал

А потом был Финал. Не разлучаясь ни на день, они жили в маленьком домике почти в полном одиночестве уже шесть месяцев. И вот как-то Ричард сказал Лесли:

– Мне нужно на некоторое время улететь. Просто пару недель нужно побыть одному. Никаких других женщин, мне просто нужны каникулы.

В ответ был скандал (вы простите, что я его не воспроизвожу?) и новая истерика. Ричард сломался на:

– А если и есть что-то, чего я не могу вынести, то это быть покинутой!

Наверное, это была не просто правда. Это была самая большая правда Лесли. Пока Ричард был далеким, был только хорошим, но не родным, терять его было не страшно. Но теперь она реализовала себя в Ричарде, вложила в него свою душу и жизнь, все самое лучшее и дорогое. Она — рискнула. И теперь, если Ричард уходил, она понимала — из нее уходила ее жизнь.

И чего, казалось бы, ей не хватало? Ричард встретил ее, она встретила Ричарда, они приладились друг к другу и по крайней мере полгода имели счастье и гармонию.

 Я хочу обратить на это внимание: счастье между ними было возможно. Оно просто было.

Ломая его жизнь, Лесли вела его не от плохой жизни к хорошей. Она вела его от его жизни к той, какую хотела она.

Да, их первое счастье было счастьем, основанным в первую очередь на его взглядах на жизнь, на взглядах мужских, и такое счастье его устраивало полностью. Он был не просто счастлив, он был счастлив легко! Естественно, без напряга. Он был счастьем.

Возможно, для нее некоторые напряги были. И сволочь на ее месте могла спокойно рассудить так: "Зачем должно быть так хорошо ему и немного трудно мне, когда можно перевернуть ситуацию, и пусть будет хорошо во всех отношениях мне, и несколько трудно — ему?"

Сволочь могла бы рассудить так, но могла ли так рассудить Лесли?

Прекрасная Лесли

С кем поведешься — так тебе и надо.

Рекламная служба "Русского радио"

Если бы Ричард Бах был дураком, я не взял бы его героем. Ричард был к Лесли гораздо ближе, чем мы с вами, и он говорит нам: она прекрасна. И прекрасна не только внешне, но и внутренне, как человек.

Я никогда не видел, чтобы она кого-либо обманула или причинила кому-нибудь боль, даже по отношению к людям, причинившим боль ей. Она прощала их, каждого, не держа на них зла в сердце.

Ричард совершенно искренне видел в Лесли исключительно доброго и порядочного человека. И если так видел ее Ричард Бах, значит, это правда.

 Но как же тогда?

А Лесли действительно такая. Она действительно любила людей и Ричарда, и никто не обвиняет ее в делах злых и непорядочных: у нее просто такая форма любви. Она действительно верила, что суть Любви именно в таком объединении душ двух людей, когда более им никто не нужен. Любовь Ричарда не соответствовала ее картине Любви — и она обтесывала ее, подгоняя под свою формочку. Она делала это во имя его и во имя их Любви — вы будете обвинять ее за это?

Лесли была душевно больна — так же, как душевно болен почти каждый из нас. Так же, как был болен Ричард.

Ричард был болен страхом одиночества, Лесли — страхом быть покинутой. Какой бы ни была Лесли блестящей внешне, в ее душе всегда плакала маленькая девочка, которая после развода родителей оказалась лишена любви, оказалась — оставленной. Драма и гармония их любви — в столкновении их страхов, и по-хорошему лечить у психиатра надо их обоих. Конечный результат всех их потасовок определился просто тем, что Лесли сумела сыграть на страхе Ричарда, а Ричард — нет.

Вот и все.

Почему Лесли права

Я снова представил себя убегающим в Монтану... Масса действий, новые зрелища, новые женщины. Но это была скука, даже думать об этом было скучно. Все это уже было, подумал я, я знаю, на что это похоже, я знаю каждый фрагмент этой картины. Это не тронет меня, не изменит меня, не будет представлять для меня никакой ценности. Эта акция ничего не означает. Итак, я улетаю... и что?

Скука Ричарда

Как о всяком неординарном человеке, о Ричарде можно сказать многое, и все это будет правдой. Так вот, одна из правд такова, что Ричард Бах — это романтически настроенный бездельник. Нет?

А что — живет в облаках, подкармливает себя, развлекая пассажиров: на день заработал, и ладно. Написал книжку, получил много денег, исстрадался из-за необходимости думать, что теперь с деньгами делать. Ладно, купил шесть самолетов и теперь мог вообще ни черта не делать, чем он творчески и занимался.

Это — на поверхности. А в глубине — это человек, который не принимает жизнь (ту реальную, повседневную, с деньгами, враньем и бестолковостью), не знает, что в ней делать, и ищет возможность заполнить ее чем-то сказочным и красивым.

 Что у него даже получается, особенно в книгах.

Не в книгах, к сожалению, это делать труднее, и с течением лет жизнь все более обнаруживает свою пустоту. Накапливается ощущение одиночества, в воздухе веет скука, и он начинает искать Совершенную женщину.

 Зачем? Что она изменит в его жизни? Как и любой другой невротик, он не отвечает на этот вопрос. Потому что ему нужна не женщина, а поиск ее: то, что плотно заполнит его жизнь.

Он встречался с самыми разными женщинами, но любить не мог ни одну, потому что его любовь лежала в том же отделении души, где было все самое живое, незащищенное и больное. И открывать это, сокровенное и непроплаканное, ни одной из милых попутчиц он не мог, как и они не могли открыть ему самое сердечное свое. Любить они не могли; максимум, что у них получалось, это — обмениваться наслаждениями.

 Что ничем не отличается от алкоголя: вечером вкусно, наутро — гнусно.

Ричард нуждался в любви, но для этого ему надо было открыть свою душу, самое сердечное в ней, а этого сделать он не мог. Так они и томились: Ричард без любви, а его любовь — без дыхания нежности и заботы.

Вот ужас-то какой. И что делать?? А вот задачка домохозяйке: крышка у банки не открывается, а открыть надо. Как тогда? Вы знаете: тогда крышку банки вскрывают. Что Лесли и сделала — имеющимися у нее домашними средствами.

 Вспоминайте: бьешь консервным ножом по банке, банка прогибается, рвется, потом под ножом скрежещет, и вы ее с усилием отгибаете.

Так же было и Ричарду. Прочувствовали?

Возможно, психиатр сделал бы это мягче и цивилизованнее, но Ричард свою душу ценил и психиатру не доверялся. А Лесли — доверил.

Да, Лесли грубейшим образом нарушила все границы мужского суверенитета, да, она нередко вела себя как дрянь, но, несмотря на это, а может быть, и благодаря этому, — в чем-то самом важном, сущностном она оказалась права.

Ричард искал приключений, Лесли искала привязанности. Лесли стала привязывать Ричарда, он получил приключения. Так они нашли друг друга.

Лесли была именно такой, какой была нужна Ричарду. Ричард нуждался в твердой руке, она взяла его в оборот железной рукой. Женщин, которые вели себя стандартно и вяло, он бросал, а Лесли — его зацепила. Как, чем, сильно ли он при этом вопил — вопрос другой, но, если бы этого не произошло, у него было бы все, как с другими: Ричард стал бы появляться у нее два-три раза в неделю, потом — в месяц, потом по обстоятельствам. И продолжал бы быть бездельником. А так она привязала его к себе и сделала очень даже приличным человеком, за что я ее люблю и уважаю.

Сместив все ориентиры Ричарда, она смогла повернуть его лицом к жизни: его, который хотел знать только полеты, то есть аттракционы в воздухе. Теперь же Ричард вместе с Лесли включился в борьбу против Управления земельных угодий, которое собиралось вырубить лесной массив рядом с их усадьбой. И это были не одна встреча, не один трудный разговор с чиновниками, а двадцать месяцев изнурительной борьбы.

 Примерьте, пожалуйста, на себя: почти два года тяжелой работы каждый день, а зарплата? ...Стоит спасенный тобою лес.

Кто это сделал? Лесли.

Когда у человека занятия в жизни нет, чем-то занять его все равно необходимо. И Лесли нашла Ричарду такое увлекательное занятие, заставив его учиться любви: трудному делу послушания и восхищения женщиной, несмотря на ее стервозу. Действительно, а что другое можно предложить романтическому бездельнику? Ничего, кроме любви, — это единственное дело, в котором он для себя что-то найдет, будет чем-то занят и увлечен.

 Единственное, о чем я все думаю, — а если бы он бездельником не был?