Чтобы хорошо говорить, учитесь хорошо писать

Умное чтение

Виктор Коток писал курсовую по рациональному и динамическому чтению. Ему нужны были испытуемые, и он научил меня читать.

 Спасибо, Учитель!

Во-первых, мой Учитель приучил читать меня не все то, что в книге написано, а только то, что мне там необходимо. И прежде чем открыть книгу, я должен был сделать ревизию: что по этой теме я знаю, что мне в этой области необходимо и что конкретно я собираюсь здесь искать.

"Коля, пойми, так поступает каждая хорошая хозяйка. Если она идет в магазин, она знает — за чем. Впрочем, если там выкинули что-то неожиданное, но нужное, она это не пропустит также".

 Вначале я на него ругался, а потом стал от души благодарить.

Во-вторых, Виктор учил меня динамическому — умному и легкому — чтению. Вначале я учился читать медленно, с выделением темы и ремы, с анализом значения каждого слова в предложении, после чего некоторые куски текста можно было не читать вовсе: по начальному местоимению и ключевому слову все было ясно заранее.

 Из текста отжималась "вода". И тогда почти всегда обнаруживалось, что собственно Текста на страницу — немного.

Освоив это, я стал читать куда как веселее, по крайней мере, времени тратилось меньше. Правда, тогда же я стал видеть и Умные Тексты, где в одном абзаце могло храниться смыслов больше, чем в другом научном труде — на целой странице.

Собственно с быстрочтением дело пошло еще проще. Я читал и так легко, а тут начал делать это расслабленно, не двигая глазами, сканируя текст одним внутренним взором. И тогда Виктор без всяких специальных рамок, одним постукиванием карандаша довел меня до скорости 3 (три) секунды на страницу.

 Специально пришлось тренировать перелистывание страниц — на это тратилось времени столько же.

Не слабо?

Читаете вы плохо. Стоит поучиться

Методологи

Много времени у меня взял, но и безмерно много мне дал Московский логический кружок — Г.П. Щедровицкий и компания.

 Кто знает — тому комментарии не нужны...

Это был вулкан мысли в темном царстве. Спасало их в то своеобразное время, возможно, то, что их вообще мало кто понимал. От их ненормальных докладов и боевых препирательств уже спустя полчаса моя голова неизбежно пухла и скоро переставала соображать.

 Но раз за разом соображала все лучше.

Одна книжка Имре Лакатоса "Опро­вер­жения и доказательства", которую я по их наводке проштудировал, заменила мне курс по логике научного исследования.

Меня, как маленького, тыкали носом в мою ограниченность и слепоту, я злился и сопел, но в результате мне поставили мышление — и теперь, если я думаю, я знаю, что я делаю и как это можно делать еще.

 Плюс я увидел там много людей, творящих свободно, самостоятельно и ответственно. Я понял, что выбираю жить так же.

Что дали мне их разборки? Мне они разоблачили серьезность науки, показали ее шаткость и произвольность. В памяти застревало и годами переваривалось: "Науки Истории — нет. А учебников по истории столько, сколько Личностей среди историков плюс сколько серьезных Социальных Заказов". "Логика — это не законы, а только этика мышления, договор о правилах приличия между собеседниками".

 Тогда они мне нередко казались шарлатанами. Сейчас их чаще вижу в образе донкихотов.

В Олега Игоревича Генисаретского я был нескрываемо влюблен. Он, как глубоко верующий человек, познакомил меня с философией и мистикой христианства, и не его вина, что я это воспринял только как теорию культуры. Он показал мне, что науку можно писать живым и вкусным языком. Более того, как науку можно делать, просто исследуя язык. Я переписывал с пленок его лекции по "Психоматике" — рождаемой им науки по структурам сознания, и размышлял над смыслом — и даже звучанием — каждого слова.

В настоящее время я убежден: прослушивание и переписывание пленки с записями лекций и дискуссий очень умных людей есть единственный способ их понять.

 Да, это отнимает много времени, но все остальное — отнимает смыслы.

Рядом с методологами я обычно чувствовал себя дураком, но... Но теперь, когда я читаю свои студенческие курсовые и диплом, а также написанные тогда психологические и философские этюды, я радуюсь за себя — оказывается, я стал умницей уже тогда.