В. Воспрепятствование правосудию и создание препятствий к рассмотрению дела. Тождественны ли эти понятия?

Данная работа посвящена проблемам противодействия или воспрепятствования правосудию в сфере экономической деятельности, осуществляемому арбитражными судами. Что же такое "противодействие правосудию", можно ли любые действия, направленные на воспрепятствование разрешению судебного спора арбитражным судом или имеющие своим последствием такое воспрепятствование, рассматривать как противодействие правосудию в сфере экономической деятельности, тождественны ли понятия "воспрепятствование правосудию" и "злоупотребление процессуальным правом", в каких случаях и при каких условиях предусмотренные процессуальным законом действия могут рассматриваться как недозволительное поведение?

От ответов на эти вопросы зависит юридическая квалификация соответствующего поведения, а значит, и применение судом тех или иных последствий, не исключая наложение предусмотренных законом санкций.

Как представляется, понятие "противодействие правосудию в сфере экономической деятельности" и понятие "действия, направленные на воспрепятствование рассмотрению дела арбитражным судом" не тождественны, они соотносятся между собой как пересекающиеся понятия. При обозначении соотношения этих понятий уместно привести образное сравнение, используемое А.Т. Боннером для характеристики таких категорий, как законность и справедливость, право и мораль. Ученый, оговаривая, что данное обозначение очень условно, предложил рассматривать эти категории как две "пересекающиеся окружности" *(22).

Действительно, с одной стороны, действия, направленные на воспрепятствование рассмотрению дела в арбитражном суде, могут иметь своим последствием воспрепятствование или противодействие правосудию.

С другой стороны, воспрепятствование рассмотрению дела арбитражным судом может иметь и вполне правомерную цель и защищаться законом. Соответствующие действия могут иметь, например, цель исключить разрешение не подведомственного арбитражным судам спора; исключить рассмотрение дела, не подсудного данному арбитражному суду; исключить рассмотрение дела в таком составе суда, который не отвечает требованиям независимости и беспристрастности; воспрепятствовать рассмотрению дела в ненадлежащем судебном производстве, или без привлечения к участию в деле всех субъектов спорного материального правоотношения, или с привлечением их к участию в деле в ненадлежащем процессуальном качестве, не соответствующем целям их участия в процессе, и т.д.

Во всех перечисленных случаях рассмотрение дела арбитражным судом не соответствовало бы закону и не обеспечивало бы справедливое судебное разбирательство, а потому воспрепятствование рассмотрению дела при указанных обстоятельствах представляет собой правомерное действие, содействующее правосудию, а не препятствующее ему.

В то же время не всякое воспрепятствование рассмотрению дела, обусловленное указанными выше правомерными целями, можно рассматривать как дозволительное. Действия по воспрепятствованию рассмотрению дела в указанных случаях сохраняют свою правомерность до тех пор, пока они остаются адекватными не только правомерной цели, но и надлежащим процессуальным средствам, которые могут быть использованы для ее достижения. Так, если лицо полагает, что дело не подлежит рассмотрению в арбитражном суде, поскольку подведомственно суду общей юрисдикции, то надлежащим способом воспрепятствования рассмотрению дела является заявление аргументированного ходатайства о прекращении производства по делу. Если иск подписан неполномочным лицом, то надлежащим способом воспрепятствования его рассмотрению будет заявление ходатайства об оставлении иска без рассмотрения и т.д.

Использование ненадлежащего процессуального средства воспрепятствования рассмотрению дела не может быть оправдано правомерностью цели, ради которой совершаются соответствующие действия. Так, если лицо полагает, что дело не может быть рассмотрено арбитражным судом, поскольку оно не подведомственно арбитражному суду, и при этом лицо подает жалобу на определение о принятии искового заявления или на определение о назначении дела к судебному разбирательству, то этим, разумеется, создаются помехи к рассмотрению дела, поскольку эта жалоба должна быть переправлена в апелляционный или кассационный суд, в который она адресована. Однако такой способ воспрепятствования рассмотрению дела (при правомерности цели, с которой подается жалоба) является ненадлежащим, так как указанные определения не подлежат обжалованию, и, следовательно, использование этого способа не ведет к законному разрешению вопроса о подведомственности дела, поскольку вышестоящий суд не вправе принимать и рассматривать такую жалобу. Значит, подача такой жалобы препятствует не рассмотрению дела, а осуществлению правосудия, т.е. в рассматриваемом случае - вынесению в установленном порядке определения о прекращении рассмотрения дела при подтверждении обстоятельств, на которые ссылается заявитель соответствующего ходатайства *(23).

Но ведь лицо, понимающее, что дело в силу тех или иных причин не может быть рассмотрено, может поступить и иначе - не препятствовать, а, наоборот, всячески содействовать его рассмотрению. Например, ответчику известно, что исковое заявление подписано неуполномоченным лицом, но оставление иска без рассмотрения невыгодно ответчику: ведь в таком случае иск может быть подан заново и ответчик не сможет извлечь для себя тех выгод, которые он мог бы получить, если ошибка истца выявится на более поздних стадиях процесса, например в суде кассационной инстанции, который отменит состоявшееся решение и оставит иск без рассмотрения, если соответствующие обстоятельства действительно имеют место. Но за то время, пока дело будет рассматриваться по существу, может истечь срок исковой давности и тогда последующее обращение истца в суд будет лишено практического смысла, так как к этому моменту ответчик может получить такое средство материально-правовой и процессуальной защиты, которым он не обладал на момент предъявления иска, подписанного неуполномоченным лицом, а именно - возможность сослаться на истечение срока исковой давности, что обрекает истца на отказ в иске.

Можно ли рассматривать соответствующее поведение ответчика как недозволительное? Ответчик, разумеется, умалчивает об известных ему обстоятельствах, препятствующих рассмотрению дела, однако у него нет процессуальной обязанности сообщать о них суду *(24). Как отмечалось выше, установление полномочий лиц, участвующих в деле, является прерогативой суда; если суд не заметил дефектности искового заявления, то ответчику нет нужды быть "святее римского папы", непременно обратив внимание суда на обстоятельства, которые не выгодны ответчику (вообще или на данной стадии процесса), тем более когда они могут быть впоследствии обращены против него самого. Соответствующее поведение, разумеется, имеет целью причинение вреда истцу путем содействия наступлению условий, при которых право истца окажется лишенным судебной защиты. Вместе с тем нельзя утверждать, что соответствующее поведение имеет причинение вреда другому лицу своей исключительной целью. Ответчику по большому счету нет никакого дела до того, что истец не получит защиты своего права, ответчик заботится о своем интересе, о том, как избежать наступления для себя негативных материально-правовых последствий, связанных с предъявлением к нему иска в отсутствие иных средств защиты, кроме ссылки на истечение срока исковой давности.

Как отмечал Л. Эннекцерус, "запрещено не всякое осуществление права, причиняющее вред другому. Без нанесения вреда другим лицам при осуществлении некоторых прав нельзя обойтись, если вообще их осуществлять. Недостаточно также, чтобы осуществление права имело целью причинить вред. Требуется большее: из обстоятельств дела должно вытекать, что осуществление права для лица, совершающего данное действие, не может иметь никакой другой цели, чем причинение вреда..." *(25).

Нет сомнений в том, что в силу норм материального права (п. 2 ст. 199 ГК) у ответчика есть право заявить об истечении срока исковой давности, что является основанием для применения судом исковой давности и как следствие - поводом для отказа в иске. Осуществление ответчиком этого права есть, по сути, не что иное, как причинение вреда истцу: ведь требования истца правомерны, ответчик на самом деле нарушил право истца, при этом у ответчика нет какого либо самостоятельного материального права, защиты которого он мог бы требовать по суду, у ответчика нет никаких собственных требований к истцу, которые он мог бы противопоставить ему, защищаясь от иска. Все "право" ответчика исчерпывается возможностью заявить в суде первой инстанции об истечении срока исковой давности, однако этого достаточно для того, чтобы ответчик избавился от иска и соответствующий интерес ответчика в освобождении от обязанности был защищен судом.

В то же время невозможно утверждать, что, содействуя развитию процесса, не имеющего перспективы, ответчик содействует правосудию, хотя он не совершает никаких неправомерных действий, не уклоняется от своих процессуальных обязанностей и не злоупотребляет процессуальными правами. Забота о том, чтобы истец не пропустил срока исковой давности, своевременно исправив допущенную им же ошибку, не входит в задачу ответчика. Итак, получается, что содействие рассмотрению дела и содействие правосудию - не одно и то же. Можно содействовать рассмотрению дела, но таким "содействием" в действительности препятствовать правосудию, т.е. в рассматриваемом случае - завершению судебного производства без рассмотрения дела и вынесения решения по существу спора.

Следовательно, понятия "содействие правосудию" и "содействие рассмотрению дела" так же соотносятся между собой, как "пересекающиеся окружности": содействие рассмотрению дела не охватывается понятием "содействие правосудию", так как содействие рассмотрению дела может иметь и негативные последствия для правосудия, если это содействие не способствует законному завершению судебного производства.

В литературе отмечается, что добросовестное пользование своими процессуальными правами является процессуальной обязанностью лиц, участвующих в деле *(26). Из этого делается вывод, что "в позитивном понимании гражданская процессуальная добросовестность означает совокупность критериев, которым должно отвечать поведение участников гражданского процесса", при этом "определяющим фактором при оценке процессуальной добросовестности лица является субъективный фактор, отражающий внутреннее отношение лица к собственному поведению"; "в негативном смысле гражданская процессуальная добросовестность означает запрет процессуальной недобросовестности в форме злоупотребления субъективными гражданскими процессуальными правами (как обеспеченное санкциями гражданских процессуальных норм императивное требование закона). При таком понимании добросовестным будет считаться поведение, которое не посягает на интересы правосудия и не нарушает субъективных прав других участников гражданского процесса" *(27).

Вместе с тем идея о добросовестности как об универсальной процессуальной обязанности, как представляется, далека от реалий. Последовательное развитие этой идеи привело бы к отрицанию надобности процессуального регламента, ведь при такой постановке вопроса любые действия участников судебного процесса можно было бы допускать лишь в той мере, в какой они сообразуются с представлениями суда о "доброй совести", а сами стороны при этом могли бы спорить о фактических или юридических аспектах дела лишь под влиянием добросовестного заблуждения относительно действительных обстоятельств дела.

Как отмечал немецкий процессуалист Р. Шмидт, "мы по большей части имеем дело не с хладнокровным и намеренным искажением фактов, а только со стремлением иной раз путем фантазии восполнить пробел в деле или с результатом неправильного представления об обстоятельствах дела" *(28).

Нельзя отрицать, что подобные случаи если и встречаются в отечественной практике, то они представляют собой редчайшее исключение.

Невозможно как при установлении процессуального регламента, так и в реальной правоприменительной практике основываться на неких абсолютно утопических конструкциях, не имеющих под собой почвы в реальной жизни. По большей части и истцу, и ответчику прекрасно известны все фактические обстоятельства, связанные с их спором, а возможные иллюзии относительно правовой стороны дела, как правило, могут быть легко рассеяны после первой же консультации с юристом. Процесс, в котором стороны спорят лишь под влиянием заблуждения, не является характерным для отечественной действительности, тем более в коммерческих спорах, подобную благостную картину редко можно встретить в арбитражном суде. Ответчик прекрасно понимает, что он должен, но он не желает платить, по крайней мере сейчас и сразу. Он изобретает способы, чтобы вполне прогнозируемое решение либо не состоялось вообще, либо было отсрочено, либо его результат был обесценен. Он прибегает к процессуальным средствам, позволяющим добиться этой цели, например затевает параллельный процесс, позволяющий приостановить производство по ранее возбужденному делу, вовлекает в него новых лиц, затягивает рассмотрение собственного иска и т.д. На деле фантазия сторон, а точнее, их юридических консультантов, судебных представителей, направлена на изобретение таких способов процессуальной борьбы, на устремление ее в такое русло, когда у стороны появляется шанс избежать тех негативных последствий, которые с неизбежностью должны были бы наступить, если бы соответствующие действия не были предприняты, либо, по крайней мере, сгладить эти последствия. Это просто вопрос бизнеса - извлечь деньги из оборота, уплатив долг, или попытаться на какое то время сохранить статускво, а возможно, и вовсе избавиться от долга либо обесценить его *(29).

Состязание сторон заключается вовсе не в стремлении каждой из них рассеять "заблуждение" другой стороны, напротив, состязательный процесс имеет сходство скорее с игрой в шахматы, в которую соперники (а точнее, их судебные представители) вступают не с самого начала (когда их возможности практически равны), а когда уже сделаны определенные ходы, потеряны фигуры, т.е. с изначально неодинаковыми возможностями. Естественно, что каждый из игроков стремится извлечь для себя выгоды из имеющейся позиции, нейтрализовать преимущества другой стороны, обратив к своей выгоде ее упущения и промахи, например: использовать неудачную расстановку фигур противника, имеющего численный перевес, заблокировать тяжелые фигуры противника своими легкими, наконец, свести партию вничью при невозможности одержать победу, хотя бы и с помощью "вечного шаха". В таком поведении нет противоправности, если стороны придерживаются установленных правил игры.

Явление воспрепятствования правосудию вряд ли может быть описано в категориях, относящихся исключительно к субъективному отношению лица к совершаемым им действиям, преследующим или имеющим своим последствием осложнение судебного процесса и затруднение рассмотрение дела.

Одна из причин этого заключается в вариативности соответствующих устремлений и множественности факторов, в своей совокупности определяющих поведение лица, действующего подобным образом. Так, заявляя ходатайство о привлечении к участию в деле третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, сторона может руководствоваться различными соображениями, не исключающими друг друга, например: полагать, что это будет способствовать правильному разрешению спора, надеяться, что с помощью этого лица удастся прояснить какие-то обстоятельства, о которых стороне пока не известно, но которые могли бы помочь ей в споре, и на худой конец отсрочить вынесение решения, если оно окажется неблагоприятным. Какая из приведенных мотиваций является доминирующей? Сторона и сама не знает этого, и не придумано инструментов, которые позволили бы определить весомость каждого из этих соображений и его значимость в формировании воли лица, заявляющего подобное ходатайство.

Другая причина заключается в том, что категория злоупотребления процессуальным правом явно не описывает всех возможных случаев воспрепятствования правосудию, и прежде всего потому, что соответствующие действия могут быть связаны не со злоупотреблением правом, а с элементарным нарушением процессуального регламента, что не имеет никакого отношения к реализации права (хотя бы и с использованием его во зло другому лицу).

Наконец, воспрепятствование правосудию может быть связано с причинами, которые лежат в сфере несовершенства как процессуального регламента, так и норм материального права, не всегда обеспечивающих защиту правомерных устремлений лица, ищущего защиты своего права. Поведение лица, пытающегося хотя бы с помощью процессуальных ухищрений найти приемлемый выход из той или иной, подчас тупиковой, материально-правовой или процессуальной ситуации, в которой оно оказалось вследствие несовершенства правового регулирования (т.е. вообще-то по вине законодателя, не обеспечившего юридически корректного выхода), когда лицо не может получить защиту нарушенного права по обстоятельствам, которые не могут быть поставлены ему в вину и не связаны с неосмотрительностью либо с недолжной заботливостью лица о своем праве, как представляется, не поддается однозначной оценке в категориях доброй совести, злоупотребления процессуальным правом и процессуального правонарушения.