Глава I. Отражение концептуальных проблем противодействия правосудию в практике арбитражных судов

1. Противодействие правосудию с использованием процессуальных средств: вопросы процессуального регламента, процессуального правонарушения и доброй совести а. Исходные положения

Всякий процессуальный регламент имеет своей целью обеспечить конечную цель судопроизводства, что применительно к цивилистическому процессу означает судебную защиту нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов субъектов гражданских и иных правоотношений [ст. 2 АПК, ст. 2 Гражданского процессуального кодекса *(6) (далее - ГПК)] *(7). Не вызывает сомнения, что все нормы и институты и гражданского, и арбитражного процесса в своей совокупности в конечном счете подчинены этой цели и призваны служить ее достижению *(8).

Вместе с тем своеобразие процесса заключается в том, что процессуальный регламент заставляет процесс развиваться по определенным правилам *(9), а каждое из этих правил имеет и собственное предназначение и в этом смысле обладает определенной автономностью от конечной цели судопроизводства.

Это вполне естественно: являясь в иерархии целевых установок цивилистического судопроизводства в общем плане подчиненными его конечной цели, содержащиеся в процессуальном законе правила призваны разрешать и сугубо конкретные вопросы, возникающие по ходу процесса и связанные с возникновением той или иной процессуальной ситуации и определением юридически корректного выхода из нее.

Необходимость разрешения огромного множества таких вопросов не усмотрением суда, а на основании норм закона *(10), собственно, и является причиной подробнейшей регламентации гражданской процессуальной формы и, соответственно, причиной множественности установленных в процессуальном законе правил, имеющих исключительно частное применение.

Систематизированные своды таких правил и составляют кодификацию и гражданского процессуального, и арбитражного процессуального законодательства.

Инициирование кем-либо из участников процесса, имеющим такое право, рассмотрения судом того или иного частного вопроса "включает" механизм действия соответствующего правила поведения, предназначенного именно для этого случая, и этим правилом связаны и суд, и лица, участвующие в деле. Соответственно, конечная цель процесса может "заслоняться" конкретной задачей, которая в ряде случаев имеет к этой конечной цели лишь то отношение, что, не решив эту задачу, суд не может двигаться дальше. Так, лицо, участвующее в деле, вправе заявить о наличии препятствий (истинных либо мнимых) к разбирательству дела, требующих, по мнению заявителя, приостановления судебного производства, или прекращения производства по делу, или оставления иска, жалобы без рассмотрения. Суд может прекрасно осознавать, что указанных заявителем препятствий к рассмотрению дела не имеется (например, потому, что аналогичное ходатайство уже заявлялось, причем неоднократно, и разрешалось судом), что заявление ходатайства направлено исключительно на затягивание процесса в условиях, когда у его заявителя отсутствует правовая позиция по существу спора *(11). Однако суд не может руководствоваться собственными представлениями о том, будет ли рассмотрение такого ходатайства способствовать конечной цели судопроизводства или нет, и сообразно своему внутреннему убеждению решать, следует ли его рассматривать вообще.

Статья 159 АПК, ст. 166 ГПК обязывают суд заслушать мнения по ходатайству других лиц, участвующих в деле, после чего разрешить вопрос о его удовлетворении либо об отказе в удовлетворении, вынеся соответствующее определение. При этом лицо, которому отказано в удовлетворении ходатайства, вправе заявить его вновь в ходе дальнейшего судебного разбирательства. Не рассмотрев соответствующего ходатайства, тем более когда оно мотивируется наличием препятствий к рассмотрению дела, не оформив определением свой вывод по этому ходатайству, суд не может продолжить разбирательство дела, хотя на практике этому часто не придается значения, об отклонении своего ходатайства лицо нередко узнает лишь из финального судебного акта.

С вопросом о наличии препятствий к рассмотрению дела (истинных либо мнимых) суд сталкивается уже при проверке полномочий лиц, явившихся в судебное заседание. На этой в общем-то рутинной процедуре может застопориться или завершиться весь процесс.

Так, в практике арбитражных судов довольно распространенными являются случаи, когда сторона заявляет ходатайство об оставлении заявления, жалобы другой стороны без рассмотрения, мотивируя это тем, что лицо, действующее от имени этой стороны в качестве ее органа и подписавшее судебному представителю доверенность на ведение дела, нелегитимно.

Например, по иску о признании недействительными договора о создании общества с ограниченной ответственностью (далее - ООО) и протокола собрания учредителей в части участия истца в договоре и в собрании учредителей истец заявил ходатайство об оставлении без рассмотрения апелляционной жалобы ООО, мотивируя это тем, что собрание участников, на котором избран единоличный исполнительный орган общества, подписавший доверенность судебному представителю, подавшему апелляционную жалобу, незаконно, так как недействительность договора о создании общества, в котором истцу, согласно учредительным документам общества, принадлежит 50% долей, означает невозможность сформировать любые легитимные органы управления таким обществом, включая и собрание участников. Кроме того, в указанном собрании истец не участвовал и не извещался о его проведении. Возражению о том, что решение общего собрания участников об избрании единоличного исполнительного органа ООО в установленном порядке не оспорено, истец противопоставил довод о том, что такое решение может признано недействительным только по иску участника; истец же, не считая себя участником общества, не может обращаться к обществу с подобным иском, в том числе и потому, что это могло бы быть впоследствии расценено как реализация им своего права участника этого общества, т.е. как последующее одобрение им сделки по созданию ООО, в которой он не участвовал. Поэтому вопрос о легитимности единоличного исполнительного органа ООО подлежит исследованию и оценке при рассмотрении ходатайства истца об оставлении без рассмотрения апелляционной жалобы ООО, подписанной его представителем на основании доверенности, выданной ему генеральным директором ООО, чьи полномочия оспариваются. Ведь суд не может приступить к рассмотрению жалобы, не убедившись в том, что она подана полномочным лицом. Для выяснения же этого вопроса необходимо удостовериться в обоснованности довода истца о том, что он не участвовал в создании общества, а это и является основанием его иска.

В случаях, подобных приведенному в примере, вряд ли возможно утверждать о злоупотреблении правом на заявление ходатайства об оставлении жалобы без рассмотрения, напротив, соответствующее ходатайство вполне обосновано. Ведь процедура проверки полномочий лиц, участвующих в деле, и их представителей в законе прописана крайне схематично: согласно ч. 1 ст. 63 АПК, проверка полномочий является прерогативой суда, а согласно ч. 2 той же статьи, арбитражный суд решает вопрос о признании полномочий лиц, участвующих в деле, и их представителей и допуске их к участию в судебном заседании на основании исследования документов, предъявленных указанными лицами суду. Получается, что суд при проверке полномочий основывается исключительно на документах, представленных тем лицом, вопрос о допуске которого к участию в судебном заседании рассматривается судом. Другие лица, участвующие в деле, на этом этапе лишены возможности заявлять свои возражения против допуска в процесс лица, чьи полномочия проверяются судом, а также представлять доказательства, опровергающие наличие таких полномочий, во всяком случае процедура проверки полномочий не предполагает полноценного судебного разбирательства, в котором разрешался бы спор о полномочиях *(12).

Следовательно, заявление ходатайства об оставлении жалобы без рассмотрения является допустимым способом оспаривания полномочий лица, подписавшего жалобу, более того, именно в определении, которым разрешается такое ходатайство, и должны быть оценены соответствующие доводы об отсутствии полномочий и подтверждающие эти доводы доказательства и именно это определение после вступления его в законную силу и будет иметь преюдициальное значение относительно указанных обстоятельств, связанных с наличием или отсутствием полномочий.

В других случаях заявитель ходатайства об оставлении заявления, жалобы без рассмотрения ссылается на то, что полномочия исполнительного органа общества, обратившегося в суд, прекращены или решение собрания участников о его избрании незаконно, представляя в подтверждение этих доводов другое решение, принятое общим собранием других участников, которым единоличным органом назначено иное лицо, отозвавшее ранее выданные доверенности и назначившее другого судебного представителя. В условиях, когда оба решения не оспорены, а судебные представители одного и того же юридического лица занимают противоположные позиции, приводя взаимоисключающие доводы, суд, очевидно, не может проигнорировать эти обстоятельства, признав легитимным последнее решение только потому, что оно не оспорено. Ему приходится производить оценку легитимности обоих собраний, т.е., по существу, рассматривать корпоративный спор в рамках совершенно не приспособленной для этого процедуры "рутинной" проверки полномочий. Уклонение же от такой проверки может повлечь отмену судебного акта.

Иллюстрацией сказанному может служить, например, ситуация, изложенная в постановлении Президиума ВАС РФ от 11 мая 2005 г. N 1662/05 *(13):

"В материалах дела имеются оригиналы и копии протоколов заседаний совета директоров общества, выписка из протокола заседания совета директоров (от 19.06.2003, от 01.01.2004, от 01.03.2004, от 10.05.2004, от 20.05.2004 и от 07.06.2004), из которых видно, что за один год - с июня 2003 года по июнь 2004 года - в обществе неоднократно происходила смена лиц, осуществлявших функции единоличного исполнительного органа. Согласно этим документам генеральными директорами общества избирались и Волков А.Д., и Жуков К.А.

Таким образом, можно сделать вывод о наличии в акционерном обществе неразрешенного конфликта по поводу полномочий его генерального директора, обусловленного разногласиями между акционерами, поскольку именно они, согласно статье 69 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (далее - Закон об акционерных обществах), непосредственно на общем собрании либо через избираемых ими членов совета директоров (наблюдательного совета) общества формируют единоличный исполнительный орган и прекращают его полномочия.

Суд кассационной инстанции, утвердив мировое соглашение, не исследовал вопрос о полномочиях Волкова А.Д. на подписание им этого соглашения и не дал оценки документам об избрании генеральным директором общества Жукова К.А.

Соглашение фактически сводится к признанию Волковым А.Д. (при наличии спора о его полномочиях как руководителя) от имени общества иска одного из акционеров общества - компании, который оспаривает решения, принятые общим собранием акционеров.

Поэтому в условиях существующего в акционерном обществе неразрешенного конфликта, препятствующего нормальному функционированию единоличного исполнительного органа общества, и несогласия одного из руководителей общества с иском подписание мирового соглашения по делу о признании недействительными решений высшего органа управления общества другим его руководителем нельзя рассматривать как волеизъявление самого акционерного общества, а также считать такое мировое соглашение соответствующим Закону об акционерных обществах".

Сходная позиция изложена в постановлении Президиума ВАС РФ от 17 декабря 2002 г. N 5721/01 *(14):

"Суд в нарушение требований статьи 63 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации 2002 года не проверил полномочия А.С. Крыжановского, тогда как на внеочередном собрании акционеров ОАО от 02.04.99 было принято решение о досрочном прекращении его полномочий и об избрании на должность генерального директора И.Н. Крысанова. Это обстоятельство не было предметом исследования суда".

Еще один пример из постановления ФАС Северо-Западного округа от 9 декабря 2002 г. по делу N А56-15913/02 *(15):

"В материалах дела имеются два взаимоисключающих друг друга решения внеочередных общих собраний участников ООО "Магазин N 26" от 21.07.02 и 31.08.02.

Так, 21.07.02 на внеочередном собрании участников ООО "Магазин N 26", на котором присутствовало четыре из пяти участников общества (Абрамкин А.Ю., Моляков Ю.А., Боярская Е.А., Беляев Г.С.), обладающие 75% голосов, были приняты решения о прекращении полномочий директора ООО "Магазин N 26" Шилкиной М.Б., расторжении с ней трудового договора с 21.07.02, назначении директором ООО "Магазин N 26" Боярской Е.А. и заключении с ней трудового договора сроком на 2 (два) года.

31.08.02 внеочередным общим собранием участников ООО "Магазин N 26", на котором присутствовали два из пяти участников общества (Вербин С.А. и Шилкина М.Б.), обладающие 50% голосов, принято решение полномочия Боярской Е.А. не подтверждать, директором ООО "Магазин N 26" оставить Шилкину М.Б.

Как следует из определения Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 04.09.02 по делу N А56-28341/02, в порядке принятия мер по обеспечению иска запрещено Боярской Е.А. исполнять обязанности единоличного исполнительного органа - директора ООО "Магазин N 26".

В соответствии с решением арбитражного суда по этому же делу (N А56-28341/02) удовлетворен иск граждан Шилкиной М.Б. и Вербина С.А. о признании недействительным решения внеочередного общего собрания участников ООО "Магазин N 26" от 15.07.02 о прекращении полномочий директора Шилкиной М.Б. и назначении директором Боярской Е.А.

Таким образом, из материалов дела следует, что в обществе сложилась чрезвычайно спорная ситуация между его участниками по вопросу назначения единоличного исполнительного органа общества и руководства обществом.

Поэтому при такой ситуации отказ от иска, заявленный представителем директора Боярской Е.А., при наличии возражений со стороны представителя Шилкиной М.Б. не мог быть принят, так как это нарушает право ООО "Магазин N 26" на судебную защиту. В силу пункта 3 статьи 151 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в случае прекращения производства по делу повторное обращение в арбитражный суд по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям не допускается".

Вместе с тем осложнение проверки полномочий лиц, участвующих в деле, в условиях наличия между сторонами также и корпоративного спора, активно используется заинтересованными лицами в целях искусственного затягивания судебного процесса. Для этого лицо, оспаривающее полномочия соответствующей стороны, предъявляет самостоятельный иск, оспаривающий основание, из которого следуют полномочия лица, представляющего эту сторону (решение собрания участников, совета директоров, договор и т.п.), после чего оно заявляет ходатайство о приостановлении производства по делу, в котором представлены соответствующие полномочия. Строго говоря, такое ходатайство в правовом отношении абсолютно безупречно - пока суд не удостоверился в самом наличии спора между указанными в обращении в суд субъектами (что связано с уяснением полномочий лица, требующего разбора дела), налицо невозможность приступить к разбирательству спора по существу, хотя в практике этому обстоятельству не всегда придается значение. Так, в постановлении ФАС Восточно-Сибирского округа от 5 апреля 2005 г. по делу N А19-19983/04-13-Ф02-1009/05-С2 указано:

"Из содержания ходатайства генерального директора ООО "МСК "Свет" Сафиной Л.К., послужившего основанием для приостановления производства по делу, видно, что его заявитель полагает, что судебный акт, который будет принят по делу N А19-28091/0413, позволит арбитражному суду определить пределы полномочий лиц, представляющих интересы истца.

Однако пределы полномочий представителей лиц, участвующих в деле, арбитражный суд устанавливает в порядке, установленном статьей 63 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, на основании исследования документов, предъявленных указанными лицами.

Не зависит от результатов рассмотрения дела N А19-28091/0413 и объем полномочий представителей ООО "Альфа плюс", поскольку оформление и подтверждение полномочий представителя юридического лица осуществляется в соответствии с положениями главы 6 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Предметом рассмотрения арбитражного суда по данному делу являются решения общего собрания участников ООО "МСК "Свет", состоявшегося 29 апреля 2004 года, в связи с чем наличие в производстве арбитражного суда дела о признании недействительными решений внеочередного общего собрания участников ООО "Альфа плюс" от 11 июня 2004 года не создает препятствий к рассмотрению арбитражным судом дела N А19-19983/0413.

Следовательно, вывод о невозможности рассмотрения дела N А19-19983/0413 до вступления в законную силу судебного акта, который будет принят по делу N А19-28091/0413, ошибочен, арбитражный суд приостановил производство по делу при отсутствии к этому оснований, предусмотренных пунктом 1 части 1 статьи 143 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации".

Способы воспрепятствования осуществлению правосудия весьма разнообразны.

В современных научных исследованиях поиск путей борьбы с многочисленными приемами противодействия правосудию связывается с выработкой понятия процессуального злоупотребления, описанием его признаков, видов, установлением ответственности за злоупотребление процессуальными правами *(16). В сходном направлении пытается двигаться и законодатель. Так, ч. 2 ст. 41 АПК предусмотрена обязанность лиц, участвующих в деле, добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами, а также установлено, что злоупотребление процессуальными правами лицами, участвующими в деле, влечет за собой для этих лиц предусмотренные кодексом неблагоприятные последствия. Как представляется, попытки найти на этом пути эффективные универсальные средства борьбы с современными способами противодействия правосудию вряд ли могут оказаться успешными. Тому есть целый ряд причин.

Такие понятия, как злоупотребление правом, недобросовестность, едва ли поддаются доктринальному определению. Как указывает, например, В.В. Витрянский, "ни в Кодексе, ни в каком-либо ином федеральном законе определить какие-то подходы, параметры понятия добросовестности, справедливости и разумности в принципе невозможно" *(17). Данную позицию разделяет и К.И. Скловский, отмечавший, что "добрая совесть: не может быть исчерпывающим образом определена даже доктринально, а тем более легально" *(18).

Многократно предпринимавшиеся попытки дать определение злоупотреблению правом не имели успеха *(19). Не составляет исключения и приводимое в новейших источниках определение злоупотребления процессуальными правами, согласно которому "злоупотребление правом в гражданском процессе есть противоправное, вредоносное процессуальное действие (бездействие) недобросовестного управомоченного лица, направленное против интересов правосудия и процессуальных прав других участников процесса, представляющее собою особую разновидность гражданского процессуального правонарушения" *(20).

В приведенном определении фактически отождествляются злоупотребление процессуальными правами и невыполнение процессуальных обязанностей. Оба эти совершенно разных понятия охватываются данным определением, в то время как законодатель в ч. 2 ст. 111 АПК разделяет их, в том числе и по правовым последствиям. Так, злоупотребление процессуальным правом может повлечь наложение судебного штрафа, в то время как злоупотребление правом не влечет таких последствий.

Как отмечал Е.В. Васьковский, "для выяснения истинного смысла выражения "злоупотребление правом" необходимо взять исходной точкой сущность и задачи гражданского процесса: Процессуальные права даны лицам, участвующим в деле для содействия суду при рассмотрении дел, для содействия их правильному разрешению, и что каждый раз, когда тяжущийся совершает какое либо процессуальное действие не с этой целью, а для достижения каких либо посторонних целей (для введения судей в заблуждение, для проволочки дела, для причинения затруднения противнику), он выходит за пределы действительного содержания своего права, т.е., иначе говоря, злоупотребляет им" *(21).

Между тем в условиях, когда в силу п. 3 ст. 10 ГК добросовестность презюмируется, а лицо управомочено на совершение соответствующих действий, такой критерий, как их направленность против интересов правосудия и процессуальных прав других участников процесса, представляет собой сугубо оценочную категорию, применение которой всецело зависит от усмотрения судьи.