§ 3. Мотивация в структуре личности ученого

Еще на заре исследований, посвященных способности к на­учному творчеству, их авторы обратили внимание на то, что по-

181

мимо высоких интеллектуальных способностей всех выдающих­ся людей отличало "еще что-то", некоторое качество, которое одни называли целеустремленностью и настойчивостью, другие — увлеченностью работой, третьи — преданностью науке.

Фактически это было указанием на некоторые особенности мотивации, которые характеризуют ученых, завоевавших себе имя в науке. Если обратиться к приведенным выше спискам "профессионально важных" для ученого черт, то и там обнару­живаются качества, явно относящиеся к мотивационно-потребностной сфере: потребность в профессиональном признании, высокая мотивация, направленная на приобретение знаний, по­требность в достижении и другие. Подобные качества встреча­ются буквально в любом описании психологического облика уче­ных. Таким образом, признается, что особая роль в структуре личности ученого принадлежит мотивационным компонентам, т. е. побуждениям, направляющим его деятельность, целям, к которым он стремится, желаниям, которые он удовлетворяет в работе. В рамках изучения личности ученого влияние мотива­ции на его творческую продуктивность стало предметом специ­ального анализа.

К настоящему времени сформировалось мнение о том, что у продуктивного ученого внутренняя мотивация преобладает над внешней. Поясним, что это значит.

Приоритет внутренних мотивов над внешними подразумева­ет, что человек включен в деятельность ради нее самой, а не ради других целей, по отношению к которым она является сред­ством их достижения. Например, можно учиться потому, что доставляет удовольствие сам процесс приобретения знаний, или потому, что получение хорошего образования открывает перс­пективу занять высокое социальное положение в обществе, найти высокооплачиваемую работу. В случае ученого внутренним по­буждением к деятельности служит удовольствие, удовлетворе­ние, получаемое от самого процесса работы, любовь к истине, стремление к интеллектуальному успеху, желание решать и на­ходить проблемы, давать работу уму.

Конечно, деление на внешние и внутренние мотивы научной деятельности весьма условно. В каком-то смысле все мотивы являются внутренними, так как исходят от самой личности и ей принадлежат. Говоря о внешних мотивах, имеют в виду лишь то, что они являются внешними по отношению к процессу до­бывания научного знания, неспецифичны для него.

Наиболее отчетливо внутренняя мотивация проявляется в дет­ской игре, поскольку ребенок играет совершенно "бескорыст­но": он не рассчитывает на награды и поощрения, не зарабаты-

182

вает себе таким образом престиж или пропитание, он играет ради самой игры. Так и внутренне мотивированный ученый за­хвачен проводимым экспериментом, течением собственных рас­суждений, им движет интерес, любопытство, азарт исследовате­ля. За скобками остаются такие внешние стимулы, как матери­альное вознаграждение, карьера, стремление к приоритету и пр.

Можно возразить: ученый, как и любой профессионал, рабо­тает не только ради интереса, но и ради денег, престижа, при­знания, должностей. Как совместить этот очевидный факт с пред­ставлением о том, что его деятельность направляется внутрен­ними мотивами?

По-видимому, здесь речь идет о разных уровнях деятельнос­ти и, соответственно, мотивации. Если рассматривать научную деятельность как жизнедеятельность, т. е. как активность, соотно­симую с жизнью в целом, с ее смыслом и планами, то ученый, безусловно, реализует в ней широкий круг мотивов, которые определяют многие его поступки в профессиональной сфере.

Например, выбирая проблематику будущих исследований, уче­ный может ориентироваться не только на свой "чистый" инте­рес, но и на возможность стать первооткрывателем в этой обла­сти, ее перспективность с точки зрения написания диссертации по этой теме; переход с одного места работы на другое может быть продиктован желанием сделать карьеру; обобщение резуль­татов в научной монографии рассматривается как шаг на пути должностного роста и т. д. Известно, что для ученых очень важ­ным мотивом поведения в науке и научном сообществе являет­ся стремление иметь хорошую репутацию среди коллег. Нали­чие такого мотива является одним из механизмов, который зас­тавляет ученого постоянно поддерживать свою "научную фор­му" и добросовестно относиться к своей работе.

Но когда речь идет о творческой компоненте научной деятель­ности, исследовательской работе как таковой, то эти мотивы дол­жны отступать на задний план, уступая место интересу, увлечен­ности выполняемой деятельностью. Иными словами, погружаясь в проблему и исследовательский материал, ученый должен забывать о славе, почестях, приоритете, иначе мысли о них не дадут ему полностью отдаться полету своей творческой фантазии.

Многочисленные эксперименты американских психологов по­казали, что если ученый в процессе решения проблемы ориен­тирован на внешнюю оценку (например, получение какой-то премии за решенную проблему или порицание в случае неуспе­ха), то эффективность его работы падает: увеличивается время решения задачи и снижается качество ее решения — новизна и нетривиальность продукта, оригинальность путей его получения.

183

Значит, включение в творческий процесс стимулов, внешних по отношению к собственно познавательным интересам личности, подавляет творческое поведение. Но это относится именно к творческим задачам, т. е. к таким, которые не имеют ни алго­ритма решения, ни единственно правильного ответа (Amabile, 1983).

Внутренняя мотивация, по выражению М. Г. Ярошевского, рождается из общения с предметом исследования. По мере того как ученый продвигается в проблемном поле своего исследова­ния, он находит ответы на одни вопросы и тут же сталкивается с новыми. Настоящий исследователь, обнаруживая некоторое явление, сразу же задается вопросом о его причинах, механиз­мах, взаимосвязях, выводах, которые из этого следуют. Сама ло­гика познания, исследования проблемы подталкивает его к тому, чтобы идти все дальше и дальше, включать в фокус своего вни­мания новые феномены и факты.

И основной движущей силой, заставляющей ученого это де­лать, является напряжение, создаваемое противоречием между тем, что он уже понял и познал, и тем, что еще только предсто­ит понять. Если среди его мотивов преобладают внутренние, то он будет работать до тех пор, пока проблемное поле не окажется исчерпанным, пока не иссякнет возможность дальнейшего про­движения в материале. Если же внутренняя мотивация слаба и исследовательская работа является для ученого в основном сред­ством получения моральных, материальных и иных преимуществ, то, скорее всего, его исследовательский пыл угаснет, как только он почувствует, что полученных результатов достаточно, чтобы обеспечить ему желаемые блага. Примером "работы" внутрен­ней мотивации могут служить действия испытуемых-"креативов" в описанных выше экспериментах Д. Б. Богоявленской.

Конечно, в действительности внешние и внутренние мотивы тесно переплетаются друг с другом. Они не только сосуществу­ют, не только борются, но и переходят друг в друга. Внешняя мотивация может послужить толчком для начала работы, в про­цессе которой ученый настолько увлечется решаемой пробле­мой, что все остальное отступит на задний план. В то же время совершенно заслуженные, но неумеренные почести и премии порой приводят к потере внутренней мотивации.

Становится понятно, почему внутренние мотивы научной де­ятельности обеспечивают более высокую продуктивность и эф­фективность творчества. Во-первых, сам предмет исследования начинает подсказывать ученому, в каком направлении следует двигаться; во-вторых, внутренняя мотивация мобилизует интел­лектуальные резервы, направляя их в нужное русло; наконец,

184

снимаются социально-психологические барьеры, связанные с боязнью неудачи, неблагоприятной внешней оценки ("А что бу­дет, если я не решу эту проблему?..").

Итак, продуктивность ученого определяется специфическим сочетанием интеллектуальных и мотивационных составляющих личности. Возможность реализации творческого потенциала мо­дифицируется под влиянием мотивации, которая либо помога­ет, либо препятствует его воплощению в исследовательской де­ятельности. Именно в "изъянах" мотивации некоторые иссле­дователи видят причину того, что часть людей, давно работаю­щих в науке и отнюдь не глупых, не реализуют свои способнос­ти, остаются посредственными научными работниками. За счет того же фактора — сильной внутренней мотивации — не столь способные ученые могут добиваться поразительных успехов в своей работе. И потому утверждение о том, что "настоящим" ученым может стать лишь тот, кто любит науку ради нее самой, а не ради тех благ, которые она дает, в целом является справед­ливым.