§ 2. Интуиция и творчество. Стадии творческого процесса

Многие люди, включая и самих психологов, воспринимают интуицию и научное творчество как синонимы'. Своим проис­хождением это представление в значительной мере обязано са­моотчетам ученых, в которых зафиксированы их собственные переживания творческого акта. Вот как передает свои впечатле­ния К. Гаусс: "Решение одной арифметической задачи, над ко-

' Понятие "интуиция" употребляется в науковедческих дисциплинах в дво­яком смысле: чаще всего как интуиция-догадка, усмотрение результата "скач­ком", без промежуточных рассуждений. Другой смысл, в котором об интуиции обычно говорят философы, заключается в том, что любой дедуктивный вывод, сделанный на основе обобщения совокупности наблюдаемых явлений, является интуитивным суждением, поскольку логически недоказуем. Например, утверж­дение о том, что установленный закон имеет всеобщую значимость, невозможно проверить средствами формальной логики. Он может быть подтвержден или оп­ровергнут только практикой применения, проверкой его предсказаний и иными внелогическими средствами. Е. Л. Фейнберг называет первый тип интуиции "ин­туицией-догадкой" или "эвристической интуицией", тогда как второй — "инту­ицией-суждением" (Фейнберг, 1992).

68

торой я бился несколько лет, пришло, наконец, два дня назад не благодаря моим мучительным усилиям, а благодаря благово­лению Бога. Решение пришло как неожиданный проблеск мол­нии. Я не могу сказать, какова та ведущая ступенька, которая соединила мои прежние знания с тем, что сделало возможным этот мой успех" (цит. по: Родный, 1975). Сходные наблюдения описаны А. Пуанкаре, Ж. Адамаром, М. Планком и многими другими учеными, удивленными и заинтригованными внезап­ными и, казалось бы, не зависящими от сознательной работы решениями занимавших их проблем.

Основываясь на этих, а также многих других "свидетельских показаниях", Г. Уоллас в 1926 г. предложил свою теорию твор­ческого решения научных и изобретательских задач, в котором он выделил 4 стадии: подготовка, инкубация(или созревание),озарение, верификация(проверка полученного решения) (Wallas, 1926). Аналогичные стадии были описаны и другими исследова­телями творческого мышления в науке.

На стадии подготовки происходит сознательное изучение усло­вий решаемой задачи, выдвигаются и проверяются различные версии относительно стратегии и тактики ее решения. Все это, по мысли Уолласа, проделывается на основе уже имеющихся знаний и с использованием знакомых приемов, успешно приме­нявшихся ранее в похожих ситуациях. Если в результате этого находится требуемое решение, то такая задача, равно как и про­цесс ее решения, не считаются, по мнению Уолласа, творчески­ми, так как представляют собой модификацию уже известного материала и способов оперирования с ним. Если же желаемый результат не достигается, то процесс переходит на следующую стадию — инкубации, на которой происходит не контролируе­мое сознанием вызревание нужного решения. Внешне это выгля­дит так, что ученый откладывает в сторону неподдающуюся про­блему и переключается на другие дела, в то время как в его бессознательном продолжается дальнейшее соединение и пере­группировка идей, т. е. неосознаваемый мыслительный процесс, приводящий в конце концов к озарению — допуску в сознание той комбинации, которая может оказаться полезной для реше­ния задачи. И, наконец, сущность последней стадии — верифика­ции — состоит в проверке соответствия найденного решения критериям логики и рациональности, а также в восстановлении (или конструировании) цепи возможных рассуждений, которые должны убедить других ученых в правомерности полученных выводов.

Вот это озарение, наступающее вслед за инкубацией, и есть интуиция — непосредственное усмотрение истины, казалось бы,

69

без всяких логических обоснований. Именно таким, непонятно откуда взявшимся, решение выступает для самого ученого. Ведь его сознанию дан лишь результат, тогда как пути его получения скрыты где-то в глубинах психики. Многие исследователи ста­вят знак равенства между интуицией и творчеством в науке. При этом интуитивный творческий акт рассматривается как бессозна­тельный, иррациональный (не подчиняющийся обычной логике и ра­циональности), спонтанный и не обусловленный прошлым опытом.

Представление об интуитивном решении как ключевом зве­не творческого процесса дало толчок огромному количеству эк­спериментальных исследований. Классическая процедура экс­перимента по изучению мышления, до сих пор применяемая в подобных ситуациях, была разработана школой гештальтпсихологии'. Особый тип задач, при действии с которыми можно наблю­дать эффект внезапного решения — озарения, инсайта, стал на­зываться Дункеровскими задачами, по имени одного из пред­ставителей этой школы, занимавшегося проблемой мышления.

С легкой руки гештальтистов лабораторный (т. е. проводив­шийся в искусственно созданных условиях на особом предмет­ном материале) эксперимент по решению проблемных задач стал на долгие годы основной моделью для изучения творческого, в том числе и научного, мышления. Испытуемому предлагалось разрешить некоторую проблемную ситуацию. Свои рассужде­ния он должен был проводить вслух, чтобы экспериментатор мог фиксировать ход решения, при необходимости задавать на­водящие вопросы или давать подсказку, следя за тем, как она используется в дальнейшем. Считалось, что подобная организа­ция эксперимента позволяет выделить и проанализировать в "чи­стом" виде процесс разрешения проблемных ситуаций, анало­гичный таковому в научной деятельности.

Гештальтпсихология пыталась объяснить решение творчес­кой задачи внезапной перестройкой восприятия проблемной си­туации, ее "переструктурированием", выделением в ней новых связей, сменой акцентов, однако все это не снимало главного вопроса — почему происходит такое переструктурирование и как оно осуществляется.

Для объяснения феномена озарения А. Кёстлером была выд­винута теория бисоциации (Koestler, 1964). Он полагал, что ме­ханизмом продуктивного мышления является соединение двух далеких, разнородных идей, относящихся к разным областям знания или опыта. Этим оно отличается от репродуктивного мышления, в основе которого лежит ассоциация или объедине-

Подробнее о гештальтпсихологии см. Ярошевский, 1996.

70

ние сходных, близких элементов опыта. Работа бессознательно­го как раз и заключается в бисоциации, т. е. образовании новых комбинаций идей, которые затем проверяются бессознательным. Потенциально полезные комбинации допускаются в сознание в

форме озарения.

Точка зрения, согласно которой творческое научное мышле­ние приравнивается к интуиции, а последняя противопоставля­ется "обычному" мышлению, вызывает у многих оправданный скептицизм. Существует множество фактов, заставляющих со­мневаться в абсолютном характере признаков, приписываемых интуиции, и их принципиальном отличии от характеристик ра­ционального, рассудочного мышления.

Во-первых, решение, пришедшее как интуитивная догадка, впоследствии подвергается проверке и доказывается (или опро­вергается) с помощью традиционных логических или опытных средств. Это означает, что оно в принципе могло быть получено путем традиционных рассуждений или, во всяком случае, не на­ходится с ними в непримиримом антагонизме. Кстати, история науки содержит немало легенд об озарениях, приведших к гени­альным научным открытиям, но она умалчивает о тех эпизодах (которых куда больше), когда та же интуиция заводила исследо­вателей в тупик, приводила к ложному результату.

Вынося свое научное достижение на суд коллег, любой со­временный здравомыслящий ученый не оставит его без доказа­тельств, ссылаясь на то, что получено оно было бессознательно, посредством озарения. Интуитивное прозрение является фак­том его личного опыта и переживания, но для того, чтобы войти в сокровищницу научногознания, ученый должен снабдить свой результат хотя бы минимальной аргументацией или опытной

проверкой.

Во-вторых, представление о спонтанности интуитивных реше­ний явно преувеличено. Н. Майер продемонстрировал роль скры­той подсказки: около половины испытуемых, решивших задачу вскоре после такой подсказки, не могли потом объяснить, что подтолкнуло их к этому решению. Однако эффективность под­сказки — и это убедительно показано в многочисленных экспе­риментах — напрямую зависит от того, на какой стадии взаимо­действия с проблемой находится испытуемый. На начальных эта­пах обдумывания задачи подсказка редко помогает в ее реше­нии. Наибольшим эффектом обладает подсказка, полученная в тот момент, когда испытуемый перебрал основные варианты ре­шения и находится в затруднении относительно дальнейшего пути. Именно ощущение "тупика" либо заставляет человека со­всем отказаться от этих попыток, либо активизирует все более

71

далекие от решаемой проблемы слои опыта, по мере того как использование близких смысловых содержаний (понятий, обра­зов, аналогий) не приводит к желаемому эффекту. Так что интуи­тивное решение, так же как и рациональное, широко использу­ет поступающую извне информацию или извлекает ее из тайни­ков памяти, хотя и не осознает источника этой информации.

В-третьих, по мнению некоторых "интуитивистов", системати­ческие знания и навыки, богатый опыт решения типовых задач, имеющиеся у человека, мешают, а не помогают в поиске реше­ния, так как не дают возможности взглянуть на проблему све­жим, непредвзятым взглядом. Однако это справедливо лишь для очень узкого круга ситуаций, когда, например, внешнее сход­ство задач лишь маскирует их различие. Доводя же этот вывод до логического конца, следовало бы признать, что в таком слу­чае наибольший вклад в науку должны вносить ученые, не являю­щиеся специалистами в данной области знания: философы в математику, физики в биологию и т. п. Между тем известно, что человеку, не имеющему детального предметно-специфического знания, например биологу, вздумавшему "смаху" решить одну из проблем современной физики, не удастся это сделать. В луч­шем случае он додумается до тех идей, которые уже давно сущест­вуют в данной дисциплине, в худшем — до тех, которые были давным-давно отвергнуты ею как несостоятельные. Потребуют­ся годы кропотливого труда и постижения азов и премудростей физического знания, прежде чем такой биолог имеет шанс пре­вратиться в специалиста, действительно сочетающего в себе пре­имущества полидисциплинарного взгляда на мир и научные про­блемы.

Что касается решения задачи, то вполне естественно, что че­ловек начинает его с апелляции к уже имеющемуся опыту: во многих ситуациях он достигает успеха таким путем и экономит время.

Творческому мышлению мешает не прошлый опыт как тако­вой, а ограниченное число выдвигаемых стратегий решения, фиксация на неперспективных стратегиях, жесткость стереоти­пов, зажатость в оковах привычных схем и способов мышления, неспособность или нежелание выйти за их пределы. Но для того, чтобы испытуемый сразу отказался от выдвижения наиболее оче­видных гипотез и начал с более смелых и продуктивных, иногда достаточно простого указания на то, что задача "творческая" или что она "с подвохом".

В-четвертых, справедливо отмечается, что в реальной дея­тельности ученого выдвижение и формулировка проблемы яв­ляется не менее, если не более важным элементом творческого

72

процесса. Хорошо сформулированный, корректно поставленный вопрос в самом себе содержит определенную подсказку для по­иска ответа. Между тем мыслительные механизмы, ответствен­ные за этот процесс, почти не исследовались, и до недавнего времени этап постановки проблемы даже не рассматривался в качестве одной из стадий творческого процесса.

Наконец, последнее, но главное соображение состоит в том, что, объясняя один феномен — творческое мышление — через другой, столь же мало изученный — интуицию, и вдобавок про­возглашая его бессознательный характер, исследователи не сильно продвигаются в их понимании.

Сейчас, пожалуй, никто не станет оспаривать тот факт, что в ряде случаев решение проблемы может приходить к человеку как мгновенное "схватывание" ситуации без осознания путей его получения. Однако заявления типа "в научном мышлении главная роль принадлежит интуиции" на самом деле являются квазиобъяснениями, так как ничего не проясняют по существу, а лишь подменяют одно неопределенное понятие другим. Мож­но вводить какие угодно новые термины — интуиция, озарение, непосредственное усмотрение и др., но до тех пор пока не будет раскрыто, что за ними скрывается, какие психологические про­цессы лежат в их основании, все они так и останутся описатель­ными, а не объяснительными категориями.

Одно из толкований механизма интуиции сводится к тому, что операции, посредством которых осуществляется интуитив­ное решение, тождественны операциям сознательного мышле­ния. Иными словами, и озарение, и рациональное мышление — суть умозаключения, но в первом случае они протекают как бы за ширмой" бессознательного, тогда как во втором случае они доступны контролю. Но тогда надо ответить на вопрос: почему скрытые от сознания процессы являются более продуктивными

и что делает их таковыми?

Есть и иное мнение, что в интуитивном решении принимают участие другие механизмы, нежели те, на которых строится фор­мально-логический поиск решения. Уже встречаются попытки экспериментального изучения и научного объяснения природы творческого мышления, которые должны ответить на вопросы, что происходит в психике человека, решающего творческую за­дачу, откуда берется материал для ее решения, почему оно не

осознается.

Пожалуй, один из наиболее плодотворных подходов к изуче­нию творчества и интуиции разрабатывается отечественным пси­хологом Я. А. Пономаревым (Пономарев, 1987). В его основа­нии лежат следующие положения.

73

Как известно, у взрослого человека разные уровни мышле­ния (наглядно-действенное, наглядно-образное и словерно-логическое), соответствующие стадиям развития в онтогенезе, сосуще­ствуют, однако господствующим типом мышления является словесно-логическое. Его отличительной характеристикой является замена действий с реальными объектами действиями с моде­лями, знаками, символами, понятиями. На этом уровне мышле­ния человек четко осознает свои действия и отделяет их от объек­та, т. е. превращает в сознательно контролируемые операции.

Использование знаков, символов, понятий дает человеку ко­лоссальные преимущества как в познании мира, так и в овладе­нии новыми формами поведения. Однако за эти преимущества приходится расплачиваться подавлением способности к нагляд­но-действенному и образному мышлению, "потерей" конкрет­ного объекта, "забвением" тех его свойств, которые кажутся не­существенными для нас, привыкших использовать его опреде­ленным образом.

Психологическим механизмом творческого мышления, по мысли Пономарева, является переход от действий с моделями, знаками к действиям с образами объектов, т. е. спуск на более низкие ступени мышления, где осознается результат, но не сред­ства его достижения. "Фаза интуитивного решения Наступает в случае, если на предшествующей фазе обнаруживается неадек­ватность готовых логических программ, недостаточность произ­вольно привлекаемых в качестве средств и способов решения всякого рода знаний, умений, навыков, создающих неверный исходный замысел. Когда исчерпаны все произвольно доступ­ные знания, но задача еще не решена, "подсказать" ее решение может только "объективная логика", в простейшем случае сами вещи" (Пономарев, 1987, с. 10).

"Подключение" к процессу решения задачи других уровней действия не отменяет логического, рационального мышления, но дополняет его воображением, образным мышлением и, сле­довательно, новым содержанием. Иными словами, человек в поисках решения проблемы должен "спуститься" с вершин аб­страктно-логических рассуждений и хоть немного приблизиться к образной, натуралистической картине мира. Он должен допу­стить в свое мышление наряду с общими категориями, форму­лами и т. п. более конкретные понятия, представления, образы, имеющиеся в его опыте. В ряде случаев этот опыт может быть неосознаваемым — и тогда мы говорим об интуитивном реше­нии, интуитивном лишь в том смысле, что человек не осознает, откуда у него взялись средства для отыскания ответа на задачу. Как говорил Эркюль Пуаро, герой романов Агаты Кристи, "за

74

интуицией всегда стоит какой-то факт, все дело в том, чтобы суметь его обнаружить".

Каждый индивид имеет в своем багаже огромные запасы неосознаваемого опыта. Его еще называют латентным, т. е. не­явным, скрытым опытом. Из внешнего мира постоянно посту­пает поток впечатлений, одни из них ясно осознаются, другие воспринимаются менее четко, третьи, видимо, вообще не дохо­дят до сознания, хотя и фиксируются на каких-то уровнях пси­хики и сохраняются в памяти. Человек, поглощенный каким-либо делом, часто впоследствии не может вспомнить, что про­исходило вокруг него в это время. Что же, он ничего не видел и не слышал? И видел, и слышал, и одновременно не восприни­мал доходившие до его органов чувств сигналы, так как не на­правлял на них фокус своего сознания.

В некоторых случаях эта "слепота" и "глухота" бывает еще более полной, так что требуются специальные приемы (напри­мер, гипноз), чтобы обнаружить, что следы события на самом деле хранятся где-то в глубинах памяти. Вот из этих-то глубин и черпает ученый те знания, образы, средства, которые, актуали­зируясь в определенных условиях, помогают ему решить задачу.

Из этого следует по крайней мере один важный вывод: тот, кто хочет развивать в себе интуицию, творческие способности, не должен бояться выходить за пределы своей области деятель­ности; ему следует умножать свой жизненный опыт в разных сферах жизни, впитывать разнообразные впечатления, искать новые формы отношений с миром и поведения в нем. Вот поче­му говорят, что случай в науке благоволит подготовленному, т. е. тому, кто держит глаза и ум постоянно открытыми, ибо никогда не известно, откуда может прийти нужная подсказка.

Иногда необходимый эффект может принести и переключе­ние с одной деятельности или с одной проблемы на другую. Именно делая что-то малопривычное, человек имеет больше шансов натолкнуться на интуитивное решение.

Таким образом, и Дункер, и Кёстлер, и Пономарев, да и дру­гие исследователи творческой интуиции сходятся в том, что в основе ее лежит когда-то пережитый опыт индивида: новая ком­бинация или необычное использование воспоминаний, впечат­лений, идей, вычитанных фактов, по каким-либо причинам не­доступных сознанию индивида, но хранящихся в тайниках пси­хики, образующих область подсознательного'.

' Подсознательное — то, что а данный момент недоступно сознанию, но может быть осознано при определенных условиях.

75

Свое объяснение роли неосознаваемых компонентов твор­ческой мысли предлагает М. Г. Ярошевский. По его мнению, одного только прошлого опыта для получения нового научного результата недостаточно. Впечатления прошлого — это лишь кирпичи, из которых можно выстроить и светлую башню, и тем­ный подвал. Для того чтобы объединить эти элементы прошлого опыта в нечто целостное, продуктивное, отвечающее поставлен­ной проблеме, необходим замысел и план "строительства". Та­ким планом является также не осознаваемая ученым модель бу­дущего, образ желаемого результата, который был назван "над-сознательным" (Ярошевский, 1978).

Будучи погруженным в жизнь науки и научного сообщества, ученый, сам того не осознавая, улавливает едва только намечаю­щиеся в них тенденции движения знания, назревшие противоре­чия, изменения категориальных структур научной дисциплины, которые влияют на ход его собственных мыслей. Это как сла­бый сигнал извне — "решение надо искать в таком-то направ­лении". Поиск ученого всегда направляется этими надсознатель-ными импульсами, т. е. подчиняется воспринимаемой субъек­том логике развития научного знания. Эта логика может быть воспринята им неадекватно, и тогда она приведет его в тупик, но если он верно почувствует назревающие в ней перемены, то сможет получить действительно выдающийся результат.

Ученому, чутко воспринимающему и реагирующему на изме­нения в предметном содержании своей дисциплины, может ка­заться, что направления и способы продвижения в разработке проблемы "навязываются" ему самим объектом и всем предше­ствующим ходом его анализа, аналогично тому, как характер литературного героя, созданный писателем, в какой-то момент начинает "вести его за собой", т. е. диктовать логику поведения в тех или иных ситуациях. Поэтому у людей науки порой возни­кает ощущение того, что их идеи и интуитивные прозрения при­ходят извне, вкладываются в них "свыше", а они сами являются лишь их рупором.

Контурный, смутный образ будущего результата' (фактичес­ки — образ цели) выполняет огромную мотивационную функ­цию, актуализируя прошлый опыт, соответствующий этому за­мыслу, регулируя отбор элементов подсознательного, которые могут внести свой вклад в его реализацию. Не случайно надсоз-

' А о том, что он действительно не осознается, можно судить по тому, что сами ученые затрудняются объяснить причины своего движения в определенном

направлении, хотя историко-научный анализ их трудов позволяет проследить его зарождение.

76

нательное определяется как особая форма творческой интеллектуально-мотивационной активности.

Представленное изложение проблемы творческого мышления не претендует на полный и всеобъемлющий ее охват, и тем не менее можно подвести некоторые итоги.

Подавляющее большинство исследований научного творче­ства изучает творческое мышление в ситуациях лабораторного эксперимента. Экспериментальные исследования творческого мышления связаны в первую очередь с изучением феномена интуиции, т. е. внезапной догадки, предвосхищения результата, средства и способы достижения которого остаются закрытыми

для самонаблюдения.

Понятием "интуиция", широко использующимся для описа­ния и объяснения процесса творческого мышления, обознача­ется целый ряд внешне сходных феноменов, которые могут иметь (и, скорее всего, действительно имеют) совершенно разную при­роду и механизмы осуществления. Все они требуют своего изу­чения и осмысления.

Можно с уверенностью утверждать, что наряду с сознанием в творческом мышлении активное участие принимают бессозна­тельные слои психики — как в форме латентного опыта, отно­сящегося к прошлому и образующего область подсознательного, так и в виде чувствительности к приметам логики движения на­учного знания, образа будущего, образующим область надсознательного.

Несмотря на то, что механизмы творческого мышления пока не изучены полностью, уже накопленные знания о влияющих на него факторах позволяют разрабатывать специальные мето­ды его стимулирования, которые будут рассмотрены в одном из следующих разделов.

Так все-таки, что же такое творческое мышление — логика или интуиция? Думается, что противопоставление логики и ин­туиции, рассудка и "предчувствия" в творчестве является силь­но преувеличенной, а может быть, и вовсе надуманной пробле­мой. Не случайно интуитивное озарение возникает только пос­ле длительного периода вполне сознательных, рациональных рас­суждений, в то же время само русло, по которому течет логичес­ки стройное размышление индивида, часто выбирается им ин­туитивно. Сила человеческой психики как раз заключена в том, что все формы отражения человеком действительности — вооб­ражение, память, разные уровни мышления и т. п. — сосуще­ствуют в тесном единстве и взаимодополняют друг друга.

Очевидно, что анализ научного творчества только со сторо­ны его продукта (как это принято в логике и истории науки)

77

или только со стороны процесса (как это делает традиционная психология) не может дать объемной, реальной картины/появ­ления научных идей и открытий. Научный результат и процесс, приведший к его получению, неразрывно связаны, и дальней­шее продвижение в понимании творчества может происходить

только при условии объединения обоих этих аспектов его рас­смотрения.