§ 1. Изучение индивидуально-психологических характеристик ученых

Работы Роу во многом задали характер и методологию последу­ющих исследований личности ученого. Значительная часть из них представляла собой более подробную разработку одного из трех указанных выше направлений, которые были намечены ею в мо­нографии и статьях. При этом приоритетным направлением оста­вался анализ "по чертам". Согласно оценкам специалистов, 64% всех публикаций по проблеме выдающихся ученых было посвяще­но изучению их личностных черт (Geniusandeminence, 1983).

Основываясь на результатах эмпирических исследований, каж­дый автор выделял свой набор инвариантных личностных свойств, присущих продуктивным ученым. Вот некоторые из предлагавшихся списков.

I. (Mansfield,Busse, 1981):

1) автономия;

2) личностная гибкость и открытость опыту;

3) потребность в оригинальности и новизне;

4) потребность в профессиональном признании;

5) увлеченность работой;

6) эстетическая сензитивность. Авторы этого списка утверждали, что высокий уровень твор­чества возможен только при условии высокого развития всех этих характеристик.

II. (Ban-on, 1969):

1) наблюдательность, отсутствие склонности к самообману;

2) чувствительность к той части истины, которую другие обычно не замечают;

3) умение взглянуть на объекты и явления по-своему, с необычной стороны;

4) независимость в суждениях, высокая ценность ясного, четкого знания и готовность прилагать усилия ради его получения;

5) высокая мотивация, направленная на приобретение таких знаний;

6) высокие врожденные умственные способности;

7) мощные половые побуждения, основанные на большой жизненной силе и высокой нервной восприимчивости;

8) богатство внутреннего и внешнего мира, склонность к сложной жизни и напряженным ситуациям;

9) высокая готовность к восприятию своих подсознательных мотивов, фантазий и т. п., внимание к собственным побуждениям;

172

10) большая сила "Я",которая определяет широкий диа­пазон поведенческих реакций — и разрушительных, и созидательных; творческая личность и более примитив­на, и более здравомысляща, и более сумасбродна, чем средний человек;

11) доброжелательность и открытость по отношению к внешнему миру; сильное "Я" может позволить себе регрессию — спуск на более низкие уровни поведения, так как понимает, что оно в любой момент может вернуться в состояние духовной зрелости;

12) предыдущая способность является условием объек­тивной свободы личности, а творческий потенциал есть прямая функция этой свободы. III. (Olah, 1987):

1) психологическая восприимчивость;

2) независимость;

3) гибкость;

4) уверенность в себе.

Другие авторы подчеркивали значимость для ученого таких качеств, как целеустремленность и настойчивость; энергичность и трудолюбие; потребность в достижении; честолюбие и терпе­ние; вера в свои силы, смелость, независимость, открытость к

восприятию впечатлений.

Этот перечень можно было бы продолжать и продолжать, од­нако приведенные подробные списки качеств уже, вероятно, дают возможность оценить и замысел, и характер выводов, получае­мых в подобных исследованиях. Всякий, кто захотел бы создать на основе этих данных законченный и непротиворечивый порт­рет личности ученого, оказался бы в тупике.

Во-первых, количество свойственных творческому ученому качеств, выделенных разными исследователями, очень велико. Если составить из них общий список, то окажется, что в нем много не согласующихся, а то и противоречащих друг другу ха­рактеристик.

Во-вторых, выделяемые качества представляют самые разные стороны и уровни личности: среди них есть интеллектуальные, мотивационные, характерологические. Однако они обычно рас­сматриваются как рядоположенные, равнозначные, вне всякой иерархии. В таком случае неясно, должен ли каждый продуктив­ный ученый непременно обладать всеми этими свойствами, доста­точно ли половины из них или нескольких наиболее важных...

В-третьих, в психологии, так же как и в обыденной жизни, нет строгости в употреблении понятий, описывающих личност­ные характеристики. Поэтому, употребляя один и тот же тер-

173

мин, разные авторы порой вкладывают в него неодинаковый смысл, тогда как за разными обозначениями зачастую скрыва­ется одна и та же черта.

В-четвертых, за большинством перечисляемых качеств стоит не "элементарная черта", а достаточно сложный феномен, при­роду которого не всегда просто понять, а тем более измерить его экспериментально или в тестах. Например, по каким признакам должно оцениваться такое на первый взгляд понятное качество, как увлеченность работой: по количеству времени, уделяемого ей, по степени эмоциональности рассказов о ней, по месту в списке предпочитаемых занятий или еще как-то?

Чем дальше, тем больше подвергаются критике как исходные допущения, лежащие в основе подхода "по чертам", так и спо­собы их эмпирической проверки. Так, тезис о том, что личност­ные черты "творческих" и "нетворческих" ученых существенно различаются между собой, не подтвердился в эксперименте с участием контрольных групп (MacKinnon, 1964). Результаты дру­гих исследований не подтверждают мнение о специфичности выделенных черт именно для ученых и заставляют предполо­жить, чтовыдающиесядеятели разных областей — политики, уче­ные, художники — имеют больше общего между собой, чем спосредственнымипредставителями того же рода занятий (Mans­field,Busse, 1981).

Также бездоказательным остается утверждение о том, что сход­ные черты выдающихся ученых являются причиной их успеха на научном поприще. Не исключено, что похожие качества раз­виваются вследствие успеха, как реакция на особую, благопри­ятную социальную ситуацию.

Наконец, сомнению подвергается основное допущение — что выдающиеся ученые должны быть похожи друг на друга. Ведь специфика дисциплины, специализации деятельности внутри нее, а также конкретной проблемы объективно требует от работаю­щих в них ученых проявления разных качеств: от кого-то — скрупулезности, терпения и добросовестности для проведения экспериментов, перепроверки фактов; от кого-то, наоборот, по­лета фантазии, импульсивности; от кого-то — огромной уверен­ности в себе, позволяющей идти на риск; от кого-то — постоян­ного сомнения в выводах и поиска новых аргументов.

Проблемные ситуации в науке при всем внешнем сходстве принципиально неповторимы и каждый раз требуют от того, кто ими занимается, многообразных свойств. При этом не толь­ко личностные черты оказывают влияние на выбор проблемы и манеру взаимодействия с нею, но и содержание выполняемой деятельности мощно воздействует на формирование личности.

174

Если между учеными и есть какое-то сходство, то оно, по мне­нию критиков подхода, должно лежать намного глубже — в об­ласти потребностей, ценностей, мотивов.

Значительное влияние на развитие представлений о творчес­кой личности оказали работы Р. Кэггелла, который провел фак­торный анализ личностных характеристик ученых, используя биографические материалы о деятелях науки прошлого и ре­зультаты тестирования современных научных работников. Со­гласно его данным, ученым свойственны выраженная "шизоти­мия", т. е. отрешенность, сосредоточенность на своем внутрен­нем мире, довольно высокий уровень общего интеллекта, скеп­тицизм и критичность, выше средней сила собственного "Я" и эмоциональная стабильность, сильное стремление к доминиро­ванию и влиянию на окружающих, а также "самообуздание", проявляющееся в сдержанности, серьезности, замкнутости, склонности предаваться глубоким раздумьям (Cattell, 1963).

Хотя описание, данное Кэттеллом, рисует ученого скорее как сильную, самостоятельную личность, использование им ряда кли­нических терминов способствовало частичному возрождению представлений об ученом как о человеке психически нездоро­вом.

Общий вывод Кэттелла состоял в том, что ученый по своей сути интроверт — человек, обращенный внутрь себя самого, фиксированный на явлениях своего внутреннего мира, в проти­воположность экстраверту, который направлен на внешний мир и его объекты. Кроме того, ученым, по мнению этого автора, свойственно брать на себя ответственность за собственные дос­тижения и неудачи, а не приписывать их действию внешних обстоятельств. Последнее качество является необходимой предпосылкой внутренней свободы и зрелости личности. Сам Кэттелл считал, что его результаты со всей очевидностью показыва­ют, что творческая способность коренится в личности и ее цен­ностях, а не в познавательных навыках.