6.2. Язык манипуляторов сознанием

Если ошибся дорогой, то можно вернуться;

если ошибся словом - ничего нельзя сделать.

Китайская мудрость.

Не убедить, а повлиять Исследования, проводившиеся в 60-х годах ХХ века в Йельской школе экспериментальной риторики, показали, что классические риторические методы в отрыве от остальных методов воздействия на аудиторию далеко не так эффективны, как считали поклонники риторики на заре возникновения искусства публичного выступления.

Дело в том, что в классической риторике в основе убеждения лежит рациональное убеждение, основанное на осознании и принятии аргументов. Однако политическая история привела к пониманию того, что человек в своих поступках и оценках руководствуется не одной только логикой, а политические взгляды и отношения определяются отнюдь не стремлением найти истину.

Оказалось, что человека довольно трудно убедить с помощью логических аргументов, если человек не хочет в них поверить. Он поверит скорее тому, что соответствует его системе убеждений или интересам, что подкреплено его опытом и воспитанием.

Адресаты воздействия не логические машины, а личности, наделенные определенными базовыми верованиями, с которыми приходится считаться.

Так, например, изучение состава участников предвыборных митингов в США показало, что на них приходят в основном только те, кто уже симпатизирует партии, проводящей данный митинг. Иными словами, люди идут, чтобы послушать то, что им нравится слышать.

Требования к манипулятивному языку

Исследования психологического воздействия языка обнаружили, что он довольно сложен и многомерен.

327

Обычно язык передает информацию на двух уровнях. Первый (семантический) - это лингвистический смысл, он определяется значениями слов и речи в целом, ее предметом. Второй - это комплексы устойчивых политических верований, которые вызываются из памяти посредством языка, непосредственно или в результате ассоциаций.

Для того чтобы язык превратился из средства передачи информации в манипулятивную «последовательность Павловских сигналов», он должен отвечать определенны м требованиям. В первую очередь - состоять из привычных слов и предложений, словесных формул и образов, вызывающих желаемые реакции публики. Опытный политик никогда не станет использовать в своих речах необычные слова и выражения, приковывающие внимание публики к самим этим словам. Слушатель должен как можно меньше задумываться над ними, но воспринимать речь в целом как знакомый стимул, вызывающий автоматическую реакцию – реакцию на символы.

Члены одной и той же социальной группы имеют общее понимание социальных символов и одинаково реагируют на них. Поэтому оратор-политик старается всегда подчеркнуть нечто общее, что объединяет его со слушателями [216].

Языковые средства подмены понятий

С теоретического обоснования своей программы политики переносят акцент на манипулирование общественным сознанием. Для этого используются уже апробированные методы:

- замена одних слов и понятий другими, перенос значения слова на более широкое понятие и общность; как правило, политики не говорят от себя лично или лаже от имени партии, каждый стремится говорить от имени народа или населения региона, электората (апелляция к чувству «мы»: «мы С тобой одной крови»);

- поиск «врагов», лица или группы лиц, которых можно наказать или разоблачить; в речи кандидатов используется слово «они»: апелляция к глубинному чувству «мы – они»;

- склонность к иносказаниям, каламбуру, использованию метафор, затрагивающих глубинный уровень сознания и не воспринимающихся негативно.

328

В качестве примера использования указанных языковых средств приведем мнение известного американского специалиста по идеологической обработке Г. Маркузе. Он пишет: «Во Вьетнаме «типичное преступное коммунистическое насилие» выступает против американских «стратегических операций». У «красных» сеть наглость проводить «скрытую атаку» (по-видимому, они должны были заявить о ней заранее и развернуть ее открыто); они «избегают смертельной ловушки,) (по-видимому, они должны были остаться в ней). Вьетконговцы атакуют американские казармы глубокой ночью и убивают американских ребят (по-видимому, американцы атакуют только при ярком дневном свете, не беспокоят сон противника и не убивают вьетнамских ребят).

Резня сотен тысяч коммунистов в Индонезии называется «впечатляющей,): подобные «темпы убийств,), пережитые другой стороной, вряд ли были бы удостоены таких прилагательных. Для китайцев присутствие американских войск в Восточной Азии является угрозой их идеологии, в то время как присутствие китайских войск в Центральной и Южной Америке, наверное, было бы реальной и не только «идеологической» угрозой Соединенным Штатам» [390, 260].

Для сравнения можно упомянуть отвратительный язык официальных средств массовой информации России во время войны в Чечне. Там ведь тоже федеральные войска «уничтожали» чеченских боевиков, в то время как последние российских солдат «убивали».

Даже обыденный язык, усиление или укрытие действительного смысла выражений становится инструментом манипулирования. Несмотря на обозначение одного и того же, по-разному воспринимаются выражения «поддержка с воздуха» (air support) и «бобмардировка» (bombing). Одно дело - сказать «вмешательство» (invo1vement) и другое - «вторжение,) (invation) [249; 157]. А ведь весь вопрос в том, что такие манипуляции становятся частью нашей повседневной жизни и нашего повседневного мышления, проходят мимо нашей критической способности, критической обработки [151].

Символический язык

Пример политических мифов ярко демонстрирует и отчасти объясняет необыкновенные возможности манипулятивного

329

языка. Символы, придающие языку его властную силу, творят для публики картину политической реальности, которая преподносится как единственно подлинная и достоверная.

Политические мифы - лишь одна из возможных символических форм, воздействующих на общественное сознание посредством языка. Другие возможности языка реализуются . посредством обращения к символам, входящим в систему ценностей избирателей.

Так, например, в предвыборной кампании 1972 года этот прием был широко использован Р. Никсоном, призывавшим электорат не голосовать за Ричарда Никсона, а «переизбрать президента страны». По мнению многих исследователей, это было одним из объяснений того, почему сенатор Дж. Макговерн испытывал трудности в предвыборной борьбе с Никсоном. Американцы склонны любить уже избранного президента и не любить людей, составляющих ему оппозицию.

Президент - один из почитаемых современных американских институтов власти, которые одобряются и поддерживаются всеми порядочными и здравомыслящими гражданами. У американцев культ президентства. Многие из них рассуждают так: «Я могу не любить человека и все, что он делает, но я уважаю его пост, пост президента». Культ президентства находит проявление, в частности, в том, что в США и к бывшим президентам до самого конца их жизни обращаются «господин президент».

Обращение к чувствам и инстинктам

Выдающиеся политики мастерски пользовались словом, чтобы вызвать желаемую реакцию слушателей. Например, Мао Цзэдун всегда апеллировал к эмоциям народа и говорил с людьми самыми простым и словами. Сам он имел прекрасное образование, много читал, но метафоры, которые он использовал в своих речах, взывали к примитивным инстинктам, пробуждая у людей их затаенные тревоги и провоцируя всплески эмоций на массовых митингах.

Вместо того чтобы обсуждать практические аспекты определенной программы, он на самом примитивном, приземленном уровне описывал, как она отразится на жизни народа. Будет заблуждением думать, что такой популистский подход

330

срабатывает только с безграмотными и непросвещенными, Он действует на всех и каждого. Все мы смертны, всех страшит конец, каждый мечтает о преданной дружбе и привязанности. Всколыхните эти чувства - и вы завладеете сердцами.

Когда Шу Чжугэ Лян захотел отговорить полководца вражеского государства от вступления в альянс с Цао Цао, заклятым врагом Ляна, он не стал живописать жестокость Цао Цао или обсуждать его моральные принципы. Лян высказал догадку, что Цао Цао тайком подбирается к красивой молодой жене военачальника. Это как гром поразило ревнивого мужа, и все мысли о союзничестве были брошены.

Среди тех, кто лучше других владеет искусством найти подход к человеку, достучаться до людских сердец, много художников, интеллектуалов, поэтов. Это объясняется тем, что идеи легче всего передать с помощью образов, метафор. Поэтому политику всегда разумно иметь на своей стороне хоть одного художника, артиста или писателя, способного воззвать напрямую к человеческим сердцам.

Короли всегда обзаводились придворными литераторами: у Фридриха Великого был его Вольтер (пока они не поссорились и не расстались), Екатерина II состояла в переписке с Вольтером, Наполеон Бонапарт завоевал уважение Гете. И наоборот, отношение Луи Наполеона к писателям, скажем, к Виктору Гюго, которого он на долгие годы изгнал из Франции, косвенно явил ось одной из причин его непопулярности в народе и последующего падения. Таким образом, опасно отвергать художников, куда лучше иметь их в союзниках и использовать их дар в собственных интересах.

В российской политической жизни это также имеет место. , В 1996 году, в начале избирательной президентской кампании, рейтинг Б. Ельцина был чрезвычайно низким (не более З%). Среди успешных акций, последовательно поднимавших его рейтинг, отметим две. Первая - поездки с концертами по всей стране ведущих артистов эстрады, призывавших голосовать за Ельцина, выступления в СМИ писателей, ученых в его поддержку.

Как свидетельствовали социологические опросы, рейтинг Ельцина поднялся и сразу после телепередачи, в которой режиссер Эльдар Рязанов показал фильм о посещении дома Ельциных. В одном из сюжетов супруга президента Наина Иосифовна рассказывала о том,

331

какой Борис Николаевич муж, отец, дед. Обращение к простым человеческим чувствам дало больше, нежели прямые призывы голосовать за .него.

Успешный опыт привлечения знаменитостей к борьбе за голоса избирателей побудил партии в подготовке к думским выборам 2007 года в буквальном смысле соревноваться за вовлечение в партийные ряды раскрученных спортсменов и артистов., Теперь же, когда знаменитости пере кочевали с телеэкранов в кресла Госдумы, не покидает ощущение, что их голосами будут легко управлять поднаторевшие в этом более искушенные политики.

Власть вопросов

В дискуссии преимущество получает тот, кто сумеет заставить оппонента отвечать на заранее заготовленные, неудобные для него вопросы.

В ходе дебатов ощущение превосходства над отвечающим и владения ситуацией создает тот из участников, кто задает вопросы. В их глазах отвечающий покоряется ему тем более, чем чаще отвечает. Вообще, свобода личности в значительной мере состоит в праве не отвечать на вопросы.

Одно наблюдение на эту тему. Приезжий спрашивает жителя Одессы:

- Что у одесситов за привычка отвечать вопросом на вопрос?

- А кто вам это сказал?

Умен тот ответ, что прекращает вопросы. Тот, кто может себе позволить, отвечает вопросом на вопрос; среди равных это испытанный способ защиты.

Никиту Хрущева во время его выступления на ХХ съезде КПСС, обличающего преступления Сталина, прервал возмущенный выкрик с места: «Вы работали со Сталиным, почему же не остановили его тогда?» Хрущев, очевидно, не мог разглядеть с трибуны того, "то к нему обращался. Он прорычал: «Кто это сказал?» Никто не поднял руки. Все в зале замерли. Через несколько секунд напряженного ожидания Хрущев добродушно сказал: «Теперь понимаете, почему я его не остановил?» Вместо того чтобы обменять, что Сталина боялись все, кто с ним общался, что малейшее неповиновение грозило смертью, Хрущев дал аудитории почувствовать,

332

на что было похоже общение со Сталиным. Он дал им кожей ощутить сводящий с ума страх, осознать, что означало посметь высказаться в противовес вождю.! В данном случае Хрущеву никаких объяснений больше не понадобилось.

Возможности убеждения оппонентов с помощью точно сформулированных, выверенных вопросов блестяще продемонстрировал Сократ в «Диалогах» Платона. Обыкновенная власть неинтересна Сократу, и он старательно открещивается от всего, что о ней напоминает. Его превосходство над всеми прочими состоит в мудрости, и ею он готов делиться с любым желающим. Но внушает он ее чаще не путем изложения, а путем постановки вопросов. В «Диалогах» он в основном ставит вопросы, которые приводят собеседника к нужному выводу. Таким образом, он не только удерживает внимание слушателей, но и побуждает их высказываться. Посредством вопросов он достигает власти над слушателями.

Власть остроумия

Эта власть проявляется двояко: в виде политических анекдотов, высмеивающих некоторых политиков или действия власти; в дебатах и политических дуэлях. В политической полемике остроумие может сыграть решающую роль. Казалось бы, оно апеллирует лишь к рассудку, но при этом вызывает чувство восхищения остроумцем. И это чувство нередко оказывает решающее влияние на исход полемики.

В бытность Черчилля премьер-министром Англиu, во время одного из его выступлений в Палате общин, одна экспансивная лейбористка выкрикнула:

- Если бы я была вашей супругой, то добавила бы в ваш кофе цианистого калия!

- А я, уважаемая, если бы был вашим супругом, узнав о яде, непременно выпил бы его!

Хохот присутствующих засвидетельствовал полную победу Черчилля в этой полемике.

Невербальные средства

Воздействие на слушателей оратор производит не только словами, но неязыковыми (невербальными) средствами:

жестами, мимикой, позами, всем своим видом и поведением. В частности, по оценкам американских психологов (Дж. Руш)

333

только язык жестов насчитывает 700 тысяч четко различимых сигналов, в то время как самые полные словари английского языка содержат не более 600 тысяч слов. Незаурядный оратор Муссолини как-то сказал: «Вся жизнь есть жест».

Выдающийся реформатор церкви Мартин Лютер был блестящим оратором. Проповеди этого священнослужителя убедили многих в правильности его идей, создавших основу нового течения в христианстве - лютеранскую церковь. Об использовании Лютером невербальной экспрессии говорит, например, такой факт. Во время одной из своих страстных проповедей он с такой силой обрушил кулак на кафедру, что восьмисантиметровая крышка кафедры разлетелась на куски.

Учет местных особенностей

Апостол Павел в Послании к Коринфянам писал: «Говорящий на незнакомом языке, молись о даре истолкования». Эти слова вспоминаются, когда заходит речь о невербальных проявлениях, не общепринятых, а являющихся принадлежностью отдельной национальной культуры. Например, болгары выражают согласие покачиванием головы из стороны в сторону (так, как мы сообщаем о своем «нет»).

Или поцелуи. Кажется, истоки их куда как естественны.

Разве не наше биологическое естество к ним побуждает? Но нет, это тоже феномен культуры, но не общечеловеческой. Например, японцам европейский поцелуй был неведом, а после знакомства долго был противен. На Кубе попытки Н. Хрущева облобызать Фиделя Кастро вызвали шок и породили массу язвительных шуток.

Найти в незнакомой культуре важное невербальное проявление, которое было бы правильно понято, - большое искусство. Миклухо-Маклай отправился один во враждебно настроенное племя папуасов. Придя в деревню, все жители которой тут же попрятались, он сел, разулся и заснул. Этот поступок максимально убедительно выразил его миролюбивые намерения.

При работе политиков и кандидатов в регионах важен учет местных особенностей. Сильнейшее впечатление на избирателей в Татарстане произвел успех Б. Ельцина в национальной забаве, когда тот с завязанными глазами вдребезги расколошматил дубиной горшок со сметаной.

334

Сила взгляда

Политик может произвести впечатление даже своим взглядом.

Знакомый генеральный директор, делясь впечатлениями от первого посещения США как об одном из самых сильных впечатлений, рассказал следующее.

На одном из приемов ему довелось быть представленным сенатору Роберту Кеннеди. Тот так внимательно посмотрел ему в глаза в момент рукопожатия, что этот взгляд запомнился как взгляд человека, которому ты интересен, и он хочет тебя запечатлеть в своей памяти надолго.

Рассказчик не скрывал, что ему это было очень приятно, и с тех пор он с большим участием следил за деятельностью политиков из семейства Кеннеди.

Уверенность в собственной правоте

Многие избиратели почти ничего не понимают, когда политики и кандидаты на выборах говорят о премудростях, например, экономики, о своих программах. Но некоторым из них они просто верят. Хотя и не могут объяснить почему.

Оказывается, огромную роль в этом играет убежденность оратора, его уверенность в своей правоте. Среди тысяч невербальных сигналов, посылаемых оратором во время речи, существуют такие, по которым слушатели судят о степени убежденности. Остается лишь пожалеть, что среди убежденных в своей правоте политиков так много лжепророков...

Таинство влияния

Понятие spezzatura (способность придавать трудному вид простого) крайне полезно в преподавательском деле. Но эта способность в определенном смысле противопоказана в публичной политике. В мутной воде выспренних фраз легче затуманить сознание избирателей, а политики скорее заинтересованы в создании видимости чрезмерной сложности решаемых ими проблем и своих титанических усилий по их разрешению.

Публичные выступления подобны произведениям искусства: они должны быть яркими, захватывающими, даже развлекающими. Обнаживший скрытые механизмы своего творения немедленно становится простым смертным. То, что доступно

335

пониманию, не вызывает благоговейного чувства: слушатели скажут, что и сами справились бы не хуже, будь у них столько денег, времени и желания заняться политикой. Куда благоразумнее скрыть механизмы своего искусства, не поддаваясь искушению продемонстрировать технологию творчества.

Талейран применял эту концепцию постоянно, и это способствовало тому, что его окутывала таинственная аура власти. Он никогда не любил слишком тяжело работать, но заставлял других выполнять работу для него - шпионаж, расследования, детальный анализ. Имея в своем распоряжении результаты этого гигантского труда, сам он, по крайней мере внешне, никогда не был в видимом напряжении и выдавал свои сентенции как бы играючи, будь то искрометный «экспромт» (заранее заготовленный) или «предвидение» (подготовленное трудом оплаченных им помощников).

336