2 5. Манипулятивный потенциал языка

Слово — величайший владыка.

Горгий.

Мы — рабы слов. К. Маркс.

Магия языка

Дар речи — уникальное достояние человека. Принято счи­тать, что это один из основных факторов, способствовавших выделению людей из других живых существ. Например, выда­ющийся психиатр Зигмунд Фрейд полагал, что слова являются базовым инструментом человеческого сознания и, будучи та­ковыми, наделены особой силой. Он писал:

«Слова и магия изначально были едины, и даже в наши дни большая часть магической силы слов не утрачена. С помощью слов человек может подарить другому величайшее счастье или вверг­нуть его в отчаяние; с помощью слов учитель передает ученику свои знания; с помощью слов оратор увлекает за собой аудито­рию и предопределяет ее суждения и решения. Слова вызывают эмоции и в целом являются средством, с помощью которого мы оказываем влияние на наших ближних».

О манипулятивных возможностях языка знали еще в древ­ности. Злая сила языка нашла своеобразное отражение в Еван­гелии от Иакова (3:5—6):

«Так и язык — небольшой член, немного делает... Язык — огонь, прикраса неправды... Это неудержимое зло: он исполнен смертельного яда». Язык есть самое главное средство подчинения. Этот вывод доказан множеством исследований. Все больше ученых скло­няется к мнению, что первоначальной функцией слова на заре человечества было его внушающее воздействие — подчинение не через рассудок, а через чувство. Это догадка Б. Ф. Поршнева [202, 203], которая находит все больше подтверждений, неко­торые из которых мы привели в разделе 2.3.

[53]

Важное направление в использовании психоанализа от­крыл Джеймс Вайкери — он изучал предсознательный фактор в семантике, то есть воздействие слова на предсознание. Факт воздействия слова на предсознание показывает, что действи­тельно, именно в сфере языка лежат главные возможности ма­нипуляции сознанием.

Известно, например, что на предсознание сильно действует слово - «жизнь» и производные от него, в том числе приставка «био». К тому же она имеет добавочную силу, оттого что ассоциируется с укой и подкрепляется ее авторитетом. Поэтому в рекламе эти слова используются очень широко. Стоит заглянуть в газету, и сразу бросается в глаза: «Магазин здоровья — БиоНормалайзер», «Лавка Жизни»... «Молодая грудь»... «Биомаска для груди за 100руб.» и т. д.

Найденные и отработанные в рекламе методы и приемы се­мантики были затем перенесены в идеологическую и полити­ческую сферы.

Значительные возможности языковых средств в процессе манипулирования были вскрыты в работах Р. Блакара [330], Ш. Балли [15], которые станут предметом нашего дальнейшего рассмотрения.

Диктум и модус

Швейцарский лингвист Ш. Балли в структуре высказывания выделял два основных элемента: диктум и моду. При этом дик­тум — это основное содержание высказывания, а модус — «кор­релятивная операция, производимая субъектом, выражение модальности, отношение субъекта к содержанию». Ш. Балли указывает, что ответная реакция может быть направлена либо на Диктум, либо на модус, но никогда на то и другое вместе [15].

Таким образом, инициатор манипулятивного воздействия соответствующим построением своего обращения может «ор­ганизовать» ту или иную реакцию на него и тем самым побу­дить адресата к активности в нужном направлении.

Одним из возможных приемов достижения этого является подбор слов и выражений. Установлено, что «найти точные сино­нимы почти невозможно, и именно здесь, подчас в тонких разли­чиях между так называемыми синонимическими выражениями, заключен один из наиболее важных инструментов отправителя (манипулятора)» [330]. Как говорит пословица, у любимого ре­бенка много имен.

[71]

Инициатор передает различное отношение к «любимому ребенку» и подчеркивает его различные аспекты и ха­рактеристики в зависимости от того, каким выбрано обращение.

Предложения «Стакан наполовину пуст» и «Стакан на­половину полон» синонимичны с точки зрения существа предмета. Тем не менее есть основания считать, что они по-разному воздействуют (например, на настроение веселой компании) [30, 58].

Л. Выготский [428, 73] указывает, что одного и того же че­ловека (Наполеона) можно назвать победителем при Иене и побежденным при Ватерлоо. Эти определения создают раз­ное впечатление об объекте суждений и побуждают адресата к размышлению в соответствующем ключе. То же самое, когда говорят «заключенный», «зэк», «осужденный» или «сиделец». В этих случаях мы имеем дело с «культуро-психологическим опосредованием» (Я. Л. Коломинский).

Огромные возможности оперирования синонимами рас­крывает «Словарь синонимов русского языка» [3]. Аналогич­но—в английском и других языках.