V. Трансцендентность Природы и Общества: Символы

1. Опыт этой трансцендентности

В своей повседневной жизни я нахожусь в мире, созданном не мной. Я знаю это, и само это знание включено в мою биогра­фическую ситуацию. Прежде всего, я знаю, что Природа вы­ходит за рамки реальности моей повседневной жизни как в пространстве, так и во времени. Во времени мир Природы су­ществовал до моего рождения и продолжит существовать после моей смерти. Он существовал до того, как появился человек на земле, и, вероятно, переживет человечество. В пространстве мир, пребывающий в моей реальной досягаемости, несет с со­бой открытые беспредельные горизонты мира, находящегося в моей потенциальной досягаемости, однако моим переживани­ям этих горизонтов присуще убеждение, что каждый мир в по­тенциальной досягаемости, будучи однажды переведенным в реальную досягаемость, вновь будет окружен новыми горизон­тами, и т.д. Более того, в мире, находящемся в моей досягае­мости, есть объекты (например, небесные тела), которые я не могу вовлечь в сферу моего манипулирования, а в сфере мое­го манипулирования есть события (например, волны), кото­рые я не могу поставить под свой контроль.

Кроме того, я знаю, что социокультурный мир аналогич­ным образом трансцендирует за пределы реальности моей по­вседневной жизни. Я родился в социальном мире, который уже был до меня организован и который меня переживет, в мире, который я с самого начала делю со своими собратьями, организованными в группы, в мире, который имеет свои осо­бые открытые горизонты во времени, в пространстве и в том, что у социологов называется социальными дистанциями. Во времени существует бесконечная вереница накладывающихся друг на друга поколений; мой клан соотносится с другими кла­нами, мое племя – с другими племенами, последние же либо враги, либо друзья, говорящие на том же или другом языке, но всегда организованные в свою особую социальную форму и ведущие свой особый образ жизни. Моя актуальная социальная среда всегда соотнесена с горизонтом потенциальных соци­альных сред, и мы вправе говорить о трансцендентной беско-

498

499

нечности социального мира так же, как говорим о трансцен­дентной бесконечности мира природного.

Я переживаю обе эти трансценденции – Природы и Обще­ства – как в двояком смысле мне навязываемые: с одной сто­роны, в любой момент моего существования я нахожусь пре­бывающим в природе и обществе; они постоянно остаются соконституирующими элементами моей биографической ситу­ации и, следовательно, переживаются как неизбежно ей при­надлежащие. С другой стороны, они конституируют общую рамку, в которой лишь я обладаю свободой моих потенциаль-ностей, а это значит, что они задают диапазон всех возможно­стей определения моей ситуации. В этом смысле они не эле­менты моей ситуации, а ее детерминанты. В первом смысле, я могу – и более того, должен – принимать их как данность. Во втором смысле, я должен к ним приспособиться. Однако в любом случае я должен понимать природный и социальный мир, несмотря на их трансценденции, в категориях некоего порядка вещей и событий.

Также я с самого начала знаю, что любой человек пережи­вает те же навязанные трансценденции Природы и Общества, хотя переживает их в индивидуальных перспективах и с некото­рыми индивидуальными оттенками. Вместе с тем, порядок Природы и Общества является общим для всего человечества. Он дает каждому общий контекст (setting) цикла его индиви­дуальной жизни, рождения, взросления, смерти, здоровья и болезни, надежд и страхов. Любой из нас участвует в регуляр­ном ритме природы; для каждого из нас движения солнца, луны и звезд, чередование дня и ночи, циклическая смена вре­мен года являются элементами нашей ситуации. Каждый из нас – член группы, в которой он родился или к которой он при­соединился и которая продолжает существовать, в то время как некоторые ее члены умирают, а на смену им приходят другие. Повсюду будут существовать системы родства, возрастные и половые группы, дифференциации по роду занятий, организа­ция власти и управления, в которой формируются категории социального статуса и престижа. Однако в обыденном мышле­нии повседневной жизни мы просто знаем, что Природа и Об­щество представляют некоторого рода порядок; сама же сущ­ность этого порядка для нас не постижима. Она раскрывает себя лишь в образах аналогового схватывания. Но эти образы, лишь только они конституируются, начинают приниматься как дан­ность, равно как и трансценденции, на которые они указывают.

Как это возможно? «Чудо из чудес, что подлинные чудеса являются нам каждодневно», – говорит Натан у Лессинга. Суть дела в том, что в самом социокультурном окружении мы нахо­дим социально одобренные системы, отвечающие на наш вопрос о непостижимых трансценденциях. Формируются средства, позволяющие схватывать не дающие нам покоя феномены, выходящие за границы мира повседневной жизни, подобно тому, как мы схватываем в нем знакомые нам феномены. Это достигается за счет создания аппрезентативных соотнесений высшего порядка, которые будут здесь названы символами, в противоположность используемым до сих пор терминам «мет­ки», «индикации», «знаки».