2) Само наше знание чужого сознания базируется на аппрезентативных соотнесениях

Обсуждение извечной проблемы нашего знания других разу­мов выходит за рамки настоящей статьи; нет у нас и возмож­ности дать обзор весьма противоречивых мнений на эту тему, предложенных выдающимися мыслителями, принадлежащими к разным философским школам. Вместе с тем, складывается впечатление, что бихевиористы и экзистенциалисты, логичес­кие позитивисты и феноменологи согласны в том, что знание разума другого – если только исключить феномен телепатии – возможно лишь при посредстве событий, происходящих с те­лом другого или им производимых. Это, по терминологии Гус­серля, выдающийся пример аппрезентативного соотнесения. Согласно Гуссерлю³⁴, другой с самого начала дан мне и как материальный объект, имеющий свое местоположение в про­странстве, и как субъект, имеющий свою психическую жизнь. Его тело, подобно всем прочим материальным объектам, дано моему изначальному восприятию или, как говорит Гуссерль, в изначальном присутствии. Его психическая жизнь, однако, дана мне не в изначальном присутствии, но лишь в со-присут­ствии; она не презентируется, а аппрезентируется. Само непре­рывное визуальное восприятие тела другого и его движений конституирует систему аппрезентаций, или хорошо упорядо­ченных индикаций его психической жизни и его переживаний, и именно здесь, говорит Гуссерль, находится источник всевоз­можных форм знаковых систем, или систем экспрессий, а в конечном счете – языка. Физический объект «тело другого», происходящие с ним события и его физические движения

482

483

схватываются как выражающие «духовное Я» другого, на мо-тивационный смысловой контекст которого я направлен. Так называемая «эмпатия» к другой персоне есть не что иное, как форма аппрезентативного постижения, схватывающего этот смысл.

Согласно Гуссерлю, эта ситуация может существовать и в связи с тем, что обычно называют культурными объектами. Книга есть внешний объект, материальная вещь. Я вижу ее, какой она мне является, здесь, на моем столе, справа от меня и т.д., но, читая ее, я направлен не на нее как внешний объект, а на значение того, что в ней написано: схватывая его, я «живу в ее смысле». То же касается орудия труда, дома, театра, хра­ма, машины и т.д. Духовное значение всех этих объектов ап-презентативно апперцептируется как основанное на акту­ально являющемся объекте, который воспринимается не как таковой, а как выражающий свой смысл. И когда мы слуша­ем кого-то, мы переживаем смысл того, что он говорит, не как нечто, внешним образом соединенное с его словами. Мы с по­ниманием воспринимаем эти слова как выражение заклю­ченного в них смысла и живем в их смысле, понимая то, что другой имеет в виду, и ту мысль, которую он выражает³⁵. Ра­зумеется, каждый имеет только собственные переживания, данные в изначальном присутствии. Однако благодаря со­бытиям во внешнем мире, которые происходят с телом дру­гого и производятся телом другого, особенно языковым вы­ражениям в самом широком смысле, я могу постичь другого в аппрезентации; благодаря взаимному пониманию и согла­сию устанавливается коммуникативная общая среда, в пределах которой субъекты взаимно мотивируют друг друга в их мен­тальных активностях.

В этом анализе Гуссерль брал за образец особое интерсубъ­ективное отношение, а именно то, которое социологи называ­ют «отношением лицом-к-лицу»³⁶. В таком взаимоотношении оба партнера разделяют общее время и пространство, чув­ственно воспринимают друг друга и т.д. Более того, предпола­гается, что взаимное аппрезентативное схватывание ими собы­тий, происходящих в разуме другого, непосредственно ведет к коммуникации. Все эти допущения, однако, требуют некото­рого прояснения.

Начнем с характеристики неявно предполагающихся идеа-лизаций, на которых основано установление во взаимоотно­шении лицом-к-лицу «коммуникативной общей среды».