Д. Запас наличного знания

Подведем итоги: мы обнаружили, что то, что мы называем за­пасом нашего наличного знания, является осадком предыду­щей деятельности нашего разума, руководствующегося систе­мой преобладающих оперативных релевантностей различных типов. Эта деятельность приводит к накоплению привычного знания, являющегося пассивным, нейтральным, но готовым к актуализации в любой момент. Мотивационные релевантнос­ти приводят к конституированию «заинтересованной» ситуации, которая, в свою очередь, определяет систему тематических реле-вантностей. Последние привносят материал, бывший ранее мар­гинальным, в тематическое поле, определяя проблемы мыш­ления и действия, подлежащие дальнейшему исследованию, отбирая их из той области мира, которая воспринимается в качестве не подлежащей сомнению данности. Эти тематичес­кие релевантности также определяют уровень и пределы ис­следования, необходимого для производства знания и удов­летворительного знакомства с наличной проблемой. Таким образом устанавливается система интерпретативных релевантно-стей, детерминирующая типичную структуру нашего знания.

Взаимоотношения между этими различными типами реле-вантностей должны рассматриваться хронологически, «снача­ла» устанавливается «один», «затем» другой, «затем» – после­дний. Все три типа в конкретной ситуации воспринимаются как неразрывные, или, по крайней мере, как неделимое целое, а их рассечение вне восприятия на три типа является резуль­татом анализа их конститутивного происхождения. Живя в собственных действиях, говорит Э. Гуссерль, разум руковод­ствуется исключительно объектом мышления или действия. Чтобы ввести выполняемую деятельность в поле зрения, необ­ходимо искусственно выполнить акт рефлексии; именно та­ким образом поток мышления схватывается как таковой⁶⁴.

То же самое справедливо и в отношении систем релевант-ностей. В нашей мыслительной деятельности⁶⁵ мы руковод­ствуемся темой нашего поля сознания, – т.е. проблемой, кото­рой мы озабочены, объектом нашего интереса или внимания, короче, тематическими релевантностями. Все остальное мар­гинально, горизонтно, и это особенно справедливо в отноше­нии привычного обладания запасом наличного знания. Моти­вы наших действий тоже маргинальны полю сознания, будь то мотивы-для (выходящие за пределы наличной тематической релевантности или ранее бывшие тематически релевантными) или мотивы-потому-что (принадлежащие прошлому и веду­щие к построению цепочки мотивов-для, управляющих опре­делением темы). И, конечно, имплицитно во внутреннем и внешнем горизонте темы находятся те элементы, которые ста­новятся интерпретативно релевантными в процессе мышления как относящиеся к тематически релевантному центру или ядру. Очевидно также, что я могу в любой момент обратиться к имплицитному или скрытому в данных горизонтах (т.е. тому, что маргинально полю) и перенести эти элементы в тематичес­кое ядро (т.е. проблематизировать то, что было действующим или маргинальным). В самом деле, я могу сделать это безотно­сительно к тому, что ранее было тематически релевантным за пределами моего схватывания. Если я действительно держу это «в пределах моего схватывания»⁶⁶, оно может существовать в качестве главной темы, по отношению к которой все элемен­ты, ранее относящиеся к области горизонта, перемещаются в тематическое ядро, контитуируются как подтемы или темы, подчиненные главной, связанные множеством отношений (ос­нования, смежности, модификации или модальности) с этой главной темой или основной мыслью.

288

289

Е. Взаимозависимость трех систем релевантности

С точки зрения человека, ориентированного главной темой своего интереса, т.е. «субъективно», вполне можно восприни­мать три главных типа релевантности в иной, чем описанная выше, хронологической последовательности. В самом деле, мы вполне можем сказать, что любая из этих систем может рас­сматриваться в качестве отправного пункта по времени, так сказать, в качестве основополагающей. Это можно кратко про­иллюстрировать на примере появления незнакомых аспектов знакомого восприятия, и даже совершенно необычных, непри­вычных восприятий.

Главная черта нашего привычного достояния, т.е. того не-проблематизируемого знания, которое мы принимаем как само собой разумеющееся (будь то мышление или действие), состоит в том, что оно несет в себе ожидания типа «И так да­лее, и тому подобное», а также «Я могу сделать это снова», т.е. то, что те же самые или типично сходные восприятия повторятся. Мы, к примеру, можем ожидать, что невидимая сторона красно­го шара, воспринимаемая с «этой» стороны, окажется красной и сферической, если мы обойдем его вокруг (или повернем его). Эти ожидания соответствуют нашему привычному зна­нию, относящемуся к типологическому сходству видимой и невидимой частей типически сходных объектов. Но эти ожи­дания могут оправдаться, а могут и нет. Может оказаться, что невидимая задняя сторона, будучи повернута, окажется не красной, а пятнистой, и не сферической, а деформированной.

В общем, может оказаться, что ожидаемая типичность по­вторяющегося, до сих пор не проблематизированного окажет­ся иной, чем ожидалось, что ожидания не оправдаются или будут расстроены неожиданной атипичностью ожидаемого со­бытия или что выполняемая нами привычная деятельность ос­ложняется непредвиденным препятствием. Предмет, событие или состояние дел могут оказаться «иными, чем ожидалось», выг­лядеть «не так, а как-то иначе». Именно это «не так, а немного иначе» делает новое восприятие незнакомым. «Как странно! Дела идут совсем не так, как прежде! Их более нельзя воспри­нимать как неоспоримую данность (само собой разумеющее­ся)!» Эти высказывания свидетельствуют о неоправданности воспринимать все, как было. Необычные восприятия требуют рассмотрения, если они достаточно интересны, поскольку очень

уж незнакомы. Они становятся проблематичными. И вместе с ними возникают и новые тематические релевантности.

В таком случае становится явным двойственное отношение между системами тематических и мотивационных релевантнос-тей. С одной стороны, именно преобладающая система мотива-ционных релевантностей, возникший у меня интерес приводит к конституированию новых тематических релевантностей, а именно, исследовать атипичное, необычное событие, которое оказывается «не тем, а иным». С другой стороны, вновь создан­ная тематическая релевантность может быть истоком и отправ­ным пунктом набора новых мотивационных релевантностей. Что-то ранее нерелевантное (находящееся в неисследованном горизонте знакомой главной темы) становится интересным и конституируется как новая тема или, по меньшей мере, как но­вая подчиненная тема. Она все еще не знакома мне, но, став те­матически релевантной, она «побуждает меня» (т.е. она ста­новится мотивационно релевантной мне) «познакомиться» с нею. Я могу, например, соотнести незнакомое восприятие с ра­нее знакомым. Я решаю сделать это, входя в незнакомые и, сле­довательно, непонятные горизонты того, что до сих пор было нерелевантным и поэтому «не заслуживало» специального иссле­дования. Наконец, разве я не верю, что до сих пор был достаточ­но знаком с исследуемым объектом – «достаточно» для моих на­личных целей на данный момент времени? Конечно, может оказаться, что я найду в этих неисследованных горизонтах не­которые указания на ожидаемые элементы или события, кото­рые, будучи атипичными с позиции того, что мне известно, име­ют «нечто общее» с непонятным и незнакомым восприятием.

Теперь, для того чтобы трансформировать импликации гори­зонта главной темы в подтемы, я должен постоянно модифици­ровать мою систему интерпретативных релевантностей, – ту, что содержит «предписания», относящиеся к господствующей глав­ной теме. С другой стороны, весьма возможно, что сдвиг в сис­теме интерпретативных релевантностей – как в случае введения нового понятия – становится отправным пунктом для создания набора новых мотивационных или тематических релевантностей, не присущих запасу наличного знания, которым я обладаю.

Наше исследование показывает, что мы не можем поместить ни одну из трех систем релевантностей в привилегированное по­ложение. Напротив, каждая из них может стать отправным пун­ктом изменений в двух остальных. Мы можем графически пред­ставить это круговое взаимоотношение в следующей диаграмме:

290

291

тематические релевантности

мотивационные интерпретативные

релевантности релевантности

Эти три системы релевантности, следовательно, являются не чем иным, как тремя аспектами одного и того же набора явлений.

Тем не менее, мы полагаем, что проведенное нами различие между ними является чем-то большим, чем простой казуисти­кой, надеясь, что наше исследование не было бесполезным. Предвосхищая последующие результаты, мы можем сказать, что теория тематических релевантностей вносит вклад в поня­тие ценности и нашей свободы выбирать ценности, которыми мы хотим руководствоваться в своей теоретической деятельно­сти и практической жизни. Более того, теория интерпретатив-ных релевантностей по-новому высвечивает значение и функции методологии (которая ограничена областью интерпретативных релевантностей) и выстраивает фундамент теории экспектаций и особенно проблем рационализации. Эта последняя оказыва­ется черезвычайно полезной в прояснении теории верификации, опровержения и фальсификации высказываний, относящихся к эм­пирическим фактам, а также вносит вклад в конститутивные проблемы типичности. Наконец, теория мотивационной реле­вантности оказывается полезной для анализа проблем, связан­ных со структурой личности и особенно теорией интерсубъек­тивного понимания⁶⁷.