2. Значение рецепции римского права в формировании романо-германского права

Романо-германского право, как отмечалось ранее, сформирова­лось в результате рецепции римского права. Рецепция римского права означает оживление и одновременно модернизацию основ­ных положений классического римского права. Термин «рецеп­ция» произошел от латинского «гесер^о» — принятие. Приме­нительно к праву рецепцию понимают как «заимствование, вос­приятие какой-либо национальной правовой системой принципов, институтов, основных черт другой национальной системы»¹. Из римского права было заимствовано деление права на частное и публичное, имущественное и личное право, понятия собствен­ности и др. Также разрабатывались и вводились в ткань права новые идеи, теоретические положения.

Изучение римского права, процесс становления самой юриди­ческой науки стимулировались политическими событиями того времени, прежде всего борьбой между светскими и церковными властями, ростом бюрократических структур власти.

Существовали и другие предпосылки рецепции римского права в странах Западной Европы. Экономические предпосылки были связаны с тем, что после потрясений и разрушительных войн в VI—VIII вв. постепенно произошло оживление хозяйственной жизни, возрос торгодый оборот, для регулирования которого гер­манского, французского обычного права оказалось недостаточно.

Политические предпосылки рецепции состояли в том, что за­рождавшиеся буржуазные элементы городского населения были заинтересованы в сильном централизованном государстве².

Рецепцию римского права связывают, прежде всего, с дея­тельностью Болонского университета, в котором преподавалось право многочисленным студентам, приехавшим из разных стран. Процесс обучения включал чтение источников и комментирова­ние их профессорами. Причем комментирование не носило лишь вспомогательный характер, а выливалось в толкование положе­ний норм права. Такие толкования назывались глоссами, а препо­даватели — глоссаторами. Кроме глосс, известных еще класси­ческим юристам, средневековые глоссаторы создавали общие предварительные замечания, обозрения той или иной части Свода гражданского права, а также собрания различных юридических правил³.

Таким образом, римское право стало основой преподавания во всех университетах Европы, в которых не стремились навязать то или иное решение, они никогда не были наднациональными учреждениями, уполномоченными применять право. Они учили, как нужно понимать право и, исходя из норм римского права, стремились показать, какое право было наилучшим и как можно его познать. Они стремились лишь убеждать, а не внедрять об­щеобязательные нормы. Трудно переоценить роль университетов в формировании романо-германского права, его структуры, поня­тий и терминов.

Содействовала рецепции римского права и католическая цер­ковь. Причин тому было несколько: географическая общность генезиса, совпадение классического периода римского частного права и времени формирования христианства. Идеи справедливо­сти, доброй воли, воздаяния за деликты и др., заложенные в римском праве, также были весьма близки христианству, равно как и идея формирования частного права с учетом норм права естественного¹.

Появление школы глоссаторов было связано с утверждением тезиса о необходимости воссоздания первоначального текста Кодекса Юстиниана, тем самым освободив его от тех наслоений и комментариев, которые были даны в более поздний период. Воплощение данных идей наиболее ярко отразилось в знамени­том труде Аккурсия, который, по сути, был комментарием к Кодексу Юстиниана. Основатели школы постглоссаторов (Лул- лий, Раван) предлагали внедрить новые методы познания права, выводимые из общих принципов права и его частных положений.

А. И. Косарев предлагает следующую периодизацию рецеп­ции римского права, с которой вполне можно согласиться.

1. этап — это ранняя рецепция. Ее относят к XII—XIII вв. Она, в основном, происходила в форме изучения, преподавания и ком­ментирования положений классического римского права.

2. этап — средневековая рецепция (XIV—XVII вв.). Это пери­од разложения средневековых и становление буржуазных отно­шений. Рецепция происходила в форме прямого применения суда­ми и должностными лицами, обладавшими гражданской и уголов­ной юрисдикцией, норм римского права. Средневековая рецепция характерна, прежде всего, для Германии.

3. этап — это рецепция периода утверждения буржуазных отношений в Западной Европе (XIX — начало XX вв.). Характе­ризуется созданием систематизированных актов (кодексов, уло­жений и т.п.) на основе положений римского права¹.

Итак, романо-германское право формировалось на основе ре­цепции римского права. Систематизированное и приспособленное к нуждам нового времени, оно все более отходит от права Юсти­ниана и становится систематизированным правом! основанном на разуме и рациональном начале.

системы «романских» и «германских» государств. Романо-германс­кое право еще называют континентальным правом. Термин «конти­нентальное право» вошел в оборот в науке сравнительного правове­дения в конце XIX в. и является достаточно условным. Оно отража­ет территорию распространения данного права в данный конкрет­ный отрезок времени. После его распространения далеко за переде­лы континентальной части Европы условность использования данно­го термина для обозначения романо-германского права стала более очевидной и неполно отражающей реальное положение вещей. Использование термина «цивильное право» в отношении романо-гер- манского права объясняется его историческими корнями, уходящи­ми к римскому праву, прежде всего — к римскому частному праву. Кроме того, романо-германское право также называют еще законо­дательным правом, что связано не только с тем, что основным ис­точником права являются законы и особая роль в его формировании отводится кодификации, но и с тем, что основные принципы функ­ционирования данного права содержатся именно в законах.

Среди существующих в настоящее время правовых семей ро- мано-германскай правовая семья занимает особое место и играет значительную роль в развитии юридической теории и практики. Как отмечал Р. Давид, она является первой семьей, с которой мы встречаемся в современном мире¹.

География распространения романо-германской правовой се­мьи, как уже отмечалось, включает национальные правовые сис­темы многих государств современного мира. Сформировалась она на территории континентальной Европы. К романо-германской правовой семье примыкают правовые системы всех государств Латинской Америки, национальные правовые системы государств скандинавского региона и постсоветского пространства, значи­тельная часть национальных правовых систем государств Африки и Ближнего Востока. Влияние этой правовой семьи нашло отра­жение в национальных правовых системах Японии, Китая, Индо­незии, других государств мира.

Главной особенностью романо-германской правовой семьи, как уже отмечалось, является ее формирование на основе рецепции

римского права. В каждом отдельном государстве континенталь­ной Европы формирование национальной правовой системы бази­ровалось прежде всего на изучении римского права и соединя­лось с записью норм обычного права страны в точных и ясных терминах, организацией норм обычного права в определенную систему.

Важной особенностью романо-германского права является его ярко выраженный кодифицированный характер. По сравнению с другими правовыми семьями, где кодификации подверглись зна­чительные правовые массивы, в романо-германском праве коди­фикация отличается тем, что она имеет более глубокие и проч­ные исторические корни. Кодификация права, начавшаяся в стра­нах Западной Европы в раннее Средневековье и продолжаю­щаяся по сей день, оказала огромное влияние на характер и процесс развития романо-германского права, во многом предопре­делила важнейшие тенденции его эволюции.

Отличительной особенностью романо-германского права сле­дует считать ярко выраженную, по сравнению с другими право­выми семьями, его доктринальность. В западной научной литера­туре в связи с этим традиционно указывается на то, что работы ученых-юристов, подобно решениям суда, пользуются значитель­ным влиянием в системе цивильного права¹. Как отмечает М.Н. Марченко, усиление их значения наблюдается особенно тог­да, когда право, призванное регулировать те или иные общест­венные отношения, находится в процессе становления и весьма неопределенно, либо когда вообще отсутствуют те или иные, вос­требованные самой жизнью, нормы права и институты. Данные условия для правовой доктрины могут играть весьма заметную роль².

Исторической особенностью романо-германского права явля­ется повышенный статус частного права по отношению к пуб­личному праву, тл. соблюдается принцип первичности частного права и вторичности публичного права. Исторически романо-гер­манское право сделало ударение на частное право. Не случайно данная правовая система берет свое начало именно из римского частного права, а не из римского публичного права. Долгое время в романо-германской правовой доктрине считалось, что настоящий юрист должен заниматься проблемой частного права, в то время как публичное право считалось предметом изучения не юристов, а философов, социологов и политологов. По этой причине во фран­цузском праве в понятие частного права входят не только граж­данское право, коммерческое право и международное частное пра­во, но и уголовное право, и даже гражданско-процессуальное пра­во. В системе романо-германского права частное право считается предопределяющим. Традиционно в системах континентально-евро­пейского права частное право более развито и более совершенно, чем публичное право. Данная особенность противопоставляет ро- мано-германское право англо-американскому общему праву, где ударение традиционно делалось на публичное право¹.

Верховенство закона, как основополагающий принцип функ­ционирования правовой системы, является еще одной особеннос­тью романо-германского права. Верховенство закона, его высшая юридическая сила означает, что при принятии нового закона все другие нормативно-правовые акты должны быть приведены в соответствие с ним, а в случае противоречия любой акт может быть опротестован или отменен.

Специфика концепции верховенства закона в романо-германском праве заключается в том, что именно закон, а не любой другой источник права (прецедент, обычай, доктрина и т.д.), ставится во главу угла в процессе функционирования данного права и состав­ляющих его национальных правовых систем. В основе приоритета закона перед всеми иными источниками права лежат фундамен­тальные и непреходящие исторические, социальные, национальные и другие ценности народов западной Европы: общая и правовая культура, древние правовые и иные традиции и обычаи.

Так как законодательство выражает волю законодателя как высшего органа государственной власти, оно стоит выше судеб­ного решения, которое, в основном, является не нормативным, а лишь вспомогательным источником романо-германского права.

Правовые системы, входящие в романо-германскую правовую семью, имеют хорошо разработанное законодательство. Если в течение длительного времени основным источником романо-гер­манского права была доктрина, то после французской кодифика­ции в качестве такового выступает закон.

В романо-германской правовой доктрине закон и право не отож­дествляются. Это обстоятельство находит отражение в толковании закона, осуществляемое судами.

Прямое правотворчество, осуществляемое компетентными го­сударственными органами, свойственное романо-германскому пра­ву (законодательной правовой семье), позволяет строить право­вую систему целенаправленно, достигать во всем комплексе пра­вовых средств высокого уровня нормативных обобщений, что позволяет обеспечить ее высокую эффективность.

Понятие правовой нормы является одним из важнейших эле­ментов романо-германского права. Романо-германское право вы­работало единую точку зрения на ее понимание. В этой семье, где наука традиционно занимается упорядочением и систематиза­цией решений, выносимых по конкретным делам, правовая норма перестала выступать лишь как средство решения конкретного случая. Понимание правовой нормы сводится к следующему: норма права — это правило поведения, являющееся всеобщим и общеобязательным, имеющее большое значение. Сама пра­вовая норма рассматривается как абстрактное предписание, как высшее правило поведения для граждан и государственных ор­ганов.

М.Н. Марченко выделяет первичные и вторичные источники романо-германского права. К первичным источникам он относит нормативные акты и обычаи (иногда сюда относят общие прин­ципы права). Ко вторичным источникам, по его мнению, относят­ся судебный прецедент и доктрина¹.

В системе источников права особое место занимает закон как основной источник права. В широком смысле слова, как отмечает Р. Давид, закон воспринимается как первостепенный, почти един­ственный источник права в странах романо-германской правовой семьи. Все эти страны — страны «писаного права». Юристы здесь обращаются, прежде всего, к законодательству и регламен­тирующим актам, принятым парламентом или правительствен­ным и административными органами»².

Закон — это нормативный правовой акт, который обладает высшей юридической силой и принимается представительными (законодательными) органами государственной власти в особом порядке. Он регулирует наиболее важные общественные отно­шения, например, права и обязанности личности, отношения собственности; устройство государства и т. д. Закон принимает­ся по особой процедуре, носящей название законодательного процесса.

Верховенствующее положение в системе законодательства и, соответственно, источников права занимают конституция и кон­ституционные законы. За нормами конституции и конституцион­ных законов признается особый статус. Во всех государствах романо-германской правовой семьи разработаны и действуют конституции, нормы которых имеют высшую юридическую силу. Их особый статус выражается в установлении большинством го­сударств института судебного контроля за конституционностью всего законодательства.

Конституция определяет основы политического и экономичес­кого строя, правотворческую компетенцию различных государ­ственных органов, структуру государственности, провозглашает основные права и обязанности человека и гражданина. Содержа­ние конституций позволяет говорить о них как об основе всей правовой системы государства, поскольку ряд их норм является основополагающими для различных отраслей права, не только конституционного, но и административного, финансового, граж­данского, трудового и др.

Конституция ФРГ 1949 г., например, закрепляет основы госу­дарственного и общественного строя, конституционного права, свободы и обязанности граждан ФРГ, форму правления (респуб­лику) и форму государственного устройства (федерации), струк­туру государственных органов и порядок их формирования, иерархию нормативно-правовых актов, издаваемых на их основе и во исполнение основных требований и положений, содержащихся в Конституции ФРГ. «Законодательство связано конституцион­ным строем, исполнительная власть и правосудие — законом и правом»¹.

В качестве конституционных законов признаются те законы, которые регулируют основополагающие сферы жизнедеятельнос­ти государства и общества, поэтому, согласно законодательству этих государств, за ними закрепляется высшая юридическая сила, приравненная к силе конституции.

В романо-германской правовой семье, кроме конституции и конституционных законов, различают обычные законы, которые имеют разновидности. Во Франции, в отличие от других госу­дарств, выделяются также в конституционном порядке программ­ные законы, определяющие цели экономической и политической деятельности государства. В Испании выделяются органические законы, регулирующие вопросы, связанные с основными правами и свободами человека, а также основами избирательной системы, предусмотренные Конституцией Испании¹. В Италии выделяются специальные законы, которые дополняют существующие кодексы, регулирующие различные сферы общественных отношений.

Также среди законов различают федеральные законы и феде­ральные конституционные законы (Россия), законы и органичес­кие законы (Франция), конституционные, органические и орди­нарные законы (Молдова, Румыния).

По своему значению в регулировании различных общественных отношений, охватываемых целыми отраслями права, по универ­сальному характеру регулирования, по закреплению основополага­ющих принципов правового регулирования, среди законодательных актов выделяются кодексы. В XIX в. они преобладали в романо­германской правовой семье. Так же обстояло дело и в XX в., при­чем во многих государствах за ними признается особый статус (обычно это оговаривается в тексте самого законодательного акта).

Значение термина «кодекс» изменялось с течением времени. Первоначально так назывались распоряжения римских императо­ров. Затем так стали называть сборники самых различных зако­нов. Ярким примером последних является «Кодификация импера­тора Юстиниана» 534 г., где подведен итог почти тысячелетней римской правовой истории и показано правовое развитие этого государства. '

Одними из первых кодексов в современном их понимании были 5 кодексов (Гражданский, Торговый, Уголовный, Граждан­ско-процессуальный и Уголовно-процессуальный), принятых во Франции с 1804 по 1810 гг. по основным отраслям материального и процессуального права.

Характеризуя французский Гражданский кодекс 1804 г. в целом, Ф. Энгельс писал: «...Революция окончательно порвала с традициями прошлого, уничтожила последние следы феодализма и в Code civile мастерски приспособила к современным капитали­стическим условиям старое римское право — это почти совер­шенное выражение юридических отношений, соответствующих той ступени экономического развития, которую К. Маркс называ­ет товарным производством, — в такой степени мастерски, что этот революционный кодекс законов еще и сейчас во всех других странах, не исключая и Англии, служит образцом при реформах в области права собственности»¹.

На сегодняшний день понятием кодекса охватывается сборник норм права, который группирует и излагает в систематизирован­ном и последовательном виде и регулирует отдельные стороны общественной жизни. Целостность романо-германской правовой семьи объясняется, не в последнюю очередь, благодаря единооб­разию кодификации.

Практически во всех государствах романо-германской право­вой семьи приняты и действуют гражданские (либо гражданские или торговые), уголовные, гражданско-процессуальные, уголов­но-процессуальные и некоторые другие кодексы.

Среди источников романо-германского права значительная роль отводится подзаконным актам: регламентам, президентс­ким и правительственным декретам, декретам министерств, адми­нистративным циркулярам и др. Они, по сути, стали важным инструментом практического приспособления содержания права к быстро меняющимся общественным условиям.

Возрастание влияния и значения правительственных и иных административных актов отражается в правительственном нор­мотворчестве, получившем название делегированного зако­нодательства или регламентарной власти, принятие которого уполномачивается парламентом и при его официальном конт­роле.

Согласно Конституции Франции 1958 г., акты делегированно­го законодательства — это акты Президента, Премьер-министра, министерств, ведомств и др. Все вопросы, не входящие в об­ласть законодательного регулирования, решаются в администра­тивном порядке соответствующими нормативно-правовыми акта­ми. Среди такого рода актов значительную роль выполняют ор­донансы. Они являются актами Совета министров — правитель­ства Франции, издаваемыми с разрешения парламента. Они на­правлены на упорядочивание отношений, обычно регулируемых законодательством. Ордонансы подлежат утверждению парла­ментом в течение определенного срока, после чего они приобре­тают силу закона. Их изменение или отмена возможны лишь с помощью закона. Юридическую силу ордонансы приобретают, согласно Конституции, сразу же после их опубликования, но теряют ее, если' законопроект об их утверждении не внесен

в парламент до истечения срока, указанного законом, разрешив- шим их издание¹.

Сразу же после принятия Конституции Франции данные акты рассматривались скорее как исключительные меры, принимаемые при всякого рода социальных и иных потрясениях, при чрезвы­чайных обстоятельствах. Позднее они стали широко использо­ваться как обычные меры управления государством. Широкое применение ордонансов обусловило появление тенденции посте­пенного размывания границ между актами парламента и актами правительственных органов.

К источникам романо-германского права относится и обычай. Его роль и значение в качестве источника права в правовых сис­темах разных государств романо-германского права неодинаковы, соответственно существует несколько концепций в отношении его роли и значения как источника романо-германского права. Согласно концепции «социологического плана», обычай занимает главное место в системе источников права. Считается, что именно он яв­ляется основой права. Согласно этой концепции, обычаи определя­ли способы. применения и развития закона законодателями, судьями и доктринами (в Швейцарии и Германии закон а обычай считаются одними из основных источников права).

Существует и противоположная концепция, так называемая «позитивистская школа», согласно которой обычай играет самую незначительную роль в системе источников романо-германского права. Например, во Франции считается рассмотрение обычая в качестве источника права несколько устаревшим взглядом, особен­но после широкой кодификации законодательства. Эта позиция объясняется традициями развития исторической школы права.

Если сторонники социологической концепции преувеличивают роль обычаев в системе источников романо-германского права, то сторонники позитивистской теории, противопоставляя его зако­ну, минимизируют его значение как источника романо-германско­го права.

В Италии обычай применяется тогда, когда закон прямо отсы­лает к нему. В Греции законы и обычаи рассматриваются как равносильные источники права.

Таким образом, прослеживается своеобразное положение обы­чая в системе романо-германского права. Он может действовать не только в дополнение к закону, но й помимо закона.

Среди источников романо-германского права следует обратить внимание также на судебную практику. Она является спорным источником права в романо-германской правовой семье. Это обстоятельство объясняется тем, что роль судебной практики может быть уточнена лишь в связи с ролью закона. Однако, в последнее время усиливается тенденция использования судебной практики, наряду с другими источниками романо-германского права. Хотя существует мнение, что роль судебной практики всегда или почти всегда скрывается за видимостью толкования закона. В XVII—XVIII вв. появилась практика законодательного закрепления обязанностей судей руководствоваться предшеству­ющей практикой. В частности, в Германии в 1654 г. было уста­новлено, что суд должен следовать собственным предшествую­щим решениям¹.

Во Франции судебные решения не относятся к первичным или основным источникам права. Однако, в практической жизни, в повседневном регулировании общественных отношений они игра­ют далеко не последнюю роль. В особенности это касается реше­ний кассационного суда, которые нередко служат не только об­щим ориентиром для судебной практики, но и принципиальным указателем при решении конкретных дел. Это, кар правило, слу­чается тогда, когда по обсуждаемым и решаемым вопросам име­ются пробелы в законодательстве.

Хотя в ФРГ формально судебная практика не признается источником права, в силу требования правовой определенности правовой системы нижестоящие суды следуют решениям выше­стоящих вследствие их «убеждающей силы». Иногда адвокат, пренебрегший прецедентом вышестоящего суда, несет имуще­ственную ответственность.

Во Франции, Италии, ФРГ, Швейцарии, Испании и других государствах постоянно публикуются судебные отчеты — сборни­ки судебной практики, от степени совершенства которых во мно­гом зависит роль судебной практики.

Особое место в системе источников права занимают решения Конституционного суда. Например, в ФРГ решения Конституци­онного суда являются важным источником права. По юридичес­кой силе они стоят на одном уровне с обычными законами. Что же касается толкований Конституционным судом парламентских законов, то они в известном смысле даже превышают юридичес­кую силу последних. Решения Конституционного суда относи­тельно конституционности или неконституционности законов имеют решающий характер для дальнейшей судьбы этих норма- тивно-правовых актов и являются обязательными для всех без исключения государственных органов, в том числе и для судов.

Таким образом, судебную практику можно считать вспомогатель­ным источником романо-германского права, и сфера его влияния по­стоянно расширяется. Все большее влияние судебная практика на­чинает оказывать на развитие отдельных правовых институтов и в тех государствах, где исторически судебный прецедент н£ призна­вался источником права, но решения высших судов по своему фак­тическому значению все больше приобретали свойства прецедента.

Источником романо-германского права считаются общие принципы права — основополагающие идеи права, такие, как справедливость, народовластие, презумпция невиновности и т.д. Общие принципы права используются тогда, когда при решении конкретных дел невозможно найти подходящие правовые нормы для данного случая. Они сформулированы в конституциях госу­дарств, отраслевом законодательстве, международно-правовых актах. Поэтому применение общих принципов права в конкрет­ном деле не основывается только на правосознании правоприме­нителя, но и на действующих конституционных и других законо­дательных актах, в которых они нормативно сформулированы.

Общие принципы права, в частности, пользуются повышен­ным авторитетом и вниманием во Франции, где они нашли свое законодательное закрепление в Декларации прав человека и гражданина, принятой национальным собранием Франции еще

в 1789 г., и в последующих конституционных актах. К общим принципам права во Франции относят: принципы «приверженно­сти правам человека», «принципы национального суверенитета»; принцип выражения в законе общей воли и др.¹

Общие правовые принципы считаются источником права и в некоторых других странах романо-германского права, например в Испании. В частности, в Конституции Испании отражены: прин­цип законности; принцип, согласно которому устанавливается и поддерживается иерархия нормативных актов; принцип отсут­ствия обратной силы у норм, содержащих санкции, не способ­ствующие осуществлению личных прав или ограничивающие их и т.д. Некоторые общие правовые принципы, согласно конститу­ционному и гражданскому законодательству Испании, признают­ся в качестве возможных источников права².

В системе источников романо-германского права довольно зна­чимое место занимает правовая доктрина. Термин «доктрина» употребляется в нескольких значениях: и как учение, философс­ко-правовая теория; и как мнение ученых-юристов по тем или иным вопросам, касающимся сущности и содержания различных юридических актов, по вопросам правотворчества и правоприме­нения; а также как научные труды наиболее авторитетных иссле­дователей в области государства и права; и, наконец, как ком­ментарии различных кодексов, отдельных законов.

История романо-германского права показывает, что долгое время доктрина была основным источником права. Так, в универ­ситетах на протяжении XIII—XVIII вв. были разработаны основ­ные принципы права, и лишь с начала XIX в., с процессами ко­дификации изменилось место доктрины в системе источников права. Именно доктрина создает словарь и правовые понятия, которыми пользуется законодательная власть при осуществлении законотворческой деятельности. Несмотря на то, что на сегод­няшний день доктрина является вспомогательным источником

права, она продолжает играть значительную роль в процессе принятия и применения законов, а также при толковании права.

Благодаря развитию международных отношений и интеграции в этой области большое значение для романо-германского права приобретают международно-правовые акты в качестве источни­ка права. В большинстве государств, относящихся к романо-гер- манской правовой семье, признается приоритет норм междуна­родных договоров и общепризнанных норм и принципов междуна­родного права перед национальным законодательством, и не допускается заключение международных договоров или присоеди­нение к тем, нормы которых не соответствуют конституциям этих государств. Однако, Конституция Португалии установила исклю­чение для этого принципа, закрепив положение, согласно которо­му «органическая или формальная неконституционность между­народных договоров не препятствует применению их норм во внутренней правовой системе Португалии, поскольку такие же нормы применяются во внутренней правовой системе другой сто­роны, за исключением случаев, когда их неконституционность влечет за собой нарушение фундаментального положения»¹. Но такого рода нормы являются исключением на фоне общего под­хода — признание верховной силы конституционных норм и не­применимости актов, им противоречащих.

Многие принципы и нормы международного права затрагива­ют не только внешнеполитическую сферу деятельности госу­дарств, но и некоторые аспекты внутригосударственной жизни, например, общепризнанные принципы и нормы в области прав человека.

Таким образом, романо-германское право характеризуется единой стройной схемой системы источников права. Вместе с тем, это обстоятельство не исключает существенного смещения акцента в этой системе в пользу того или иного источника права.