Глава 21. Государственная собственность и приватизация

В предыдущей главе мы рассмотрели отношения совладельцев в рамках раз­личных хозяйственных обществ. Но в пределах каждой страны существует еще и общенациональная ассоциация сособственников, представленных ее гражданами. Они совладеют имуществом, находящимся в распоряжении государства на всех уровнях власти. Правда, государство как машина подавления (как оружие в руках господствующего класса) социально дифференцирует отношения к государствен­ной собственности применительно к гражданам, имеющим разный классовый ста­тус. По крайней мере, доступ к имуществу, которым распоряжается государство, у разных граждан обычно неодинаков в той или иной степени.

Как известно, частная собственность породила имущественное расслоение и общественные классы; а классы, племена и нации востребовали государство в качестве орудия реализации их интересов. В свою очередь государство для выпол­нения его функций потребовало государственной собственности. Таким образом, государственная собственность исторически вытекает из частной. Следовательно, первоначально, с этой точки зрения, частная собственность является причиной го­сударственной.

Мы охарактеризуем единство и борьбу частного и государственного присвое­ния-отчуждения, а также отношения совладения государственным имуществом и варианты его приватизации.

§ 1. Сферы и формы государственной собственности

На разных исторических этапах и у различных народов государственная соб­ственность существует с момента разложения первобытного строя. Однако она может проявляться в различных формах и распространяться на разные сферы.

1.1. Формы государственной собственности и участия людей в совладении ею

Конкретные характеристики государственной собственности в каждой стране и на каждой ступени истории во многом своеобразны. Тем не менее если оставить в стороне различие между государственной и коммунальной (муниципальной) собственностью, то теоретически можно выделить 4 основные формы государствен­ного присвоения-отчуждения с позиций фиксации олицетворения полномочий реаль­ного распоряжения госимуществом за определенным субъектом или иерархией субъектов, с одной стороны, и возможности членов общества быть причастными к контролю за распоряжением его объектами — с другой. Вкратце рассмотрим эти формы.

1. Государственно-монархическая собственность. Она существовала и суще­ствует во всех странах, где реально сохраняется режим самодержавия или, как минимум, какие-либо ритуальные [от лат. ritualis — обрядовый] атрибуты динас­тического [от греч. dynasteia — господство] правления государством (в конститу­ционных монархиях). Во всех этих случаях часть госсобственности необходима только для удовлетворения потребностей семейств монарших особ и для исполнения

416

ими традиционных процедур государственно-династической жизни. Если монарх обладает реальной властью, то он полномочен распоряжаться так или иначе всей госсобственностью, в том числе и той, которая не связана с династическими цере­мониями. Когда же монархия носит абсолютный характер, тогда самодержец отож­дествляет себя с государством, а госсобственность — с собственностью его величес­тва. Между прочим, иногда нединастические диктатуры дают в руки высших лиц государства права почти безраздельной власти распоряжаться госсобственностью, хотя это и не освящено престолонаследием.

В какой бы ипостаси ни выступала государственно-монархическая собствен­ность и какими бы ни были ее масштабы, она фиксирует прерогативы [от лат. praerogativus — первым подающий голос] династического распоряжения госиму­ществом, которое поэтому отчуждается от общества. Следовательно, подданные их величеств не имеют отношений совладения по поводу соответствующих объектов. Они являются их опосредованными совладельцами только через свое поддан­ство, притом лишь в случаях влияния на выбор династии в относительно редкие моменты истории. Разумеется, что совладение государственно-монархической соб­ственностью со стороны дворянства и, в особенности, придворных более непосред­ственно. Эта форма госсобственности представляет собой рудимент [от лат. rudimentum — зачаток, первооснова] добуржуазных отношений, ублажающих при­страстия людей к традициям и не имеющих сегодня существенного значения.

2. Государственно-олигархическая собственность. Она имеет место тогда, когда вне зависимости от экономического строя и политического режима реальное рас­поряжение госимуществом находится у господствующих в народном хозяйстве структур (олиго- и монополий, олиго- и монопсоний, финансовых групп), которые устанавливают диктат денег и через них приводят к власти тех, кто послушно исполняет их волю. Таким образом, финансовые олигархии посредством заангажи-рованных политиков навязывают государству свои экономические интересы в качестве «национальных», в том числе и в вопросах применения госсобственности. Последняя, вследствие этого, отчуждается от общества и граждан, служа корысти узкого круга лиц, контролирующих финансовые группы и через них госимуще­ство. Все это может прикрываться демократической фразеологией и процедурами. Базируется государственно-олигархическая собственность на подавлении конку­ренции и установлении значительной рыночной власти немногих.

3. Государственно-бюрократическая собственность. Она возникает там, где чиновничество независимое от народа и исполняет не волю большинства и даже не волю господствующего класса, а волю ведомственной и региональной бюрокра­тии. Последняя отождествляет свой канцелярский и коррупционный интерес с интересами общества. Она зиждется на отчуждении общества от контроля за гос­аппаратом, номенклатура которого задействует госимущество в условиях засилья казенщины, попирающей буквой инструкций жизненные потребности человека. Догматизм и схоластика — питательная среда, выращивающая адептов государ­ственно-бюрократической собственности. Поэтому казенщина насаждает их, под­держивая свои устои вместе с казнокрадством, взяточничеством, волокитой и чи­новной «опекой» за личностью.

4. Государственно-демократическая собственность. Она мыслима для реаль­ного народовластия, когда не просто существует разделение законодательной, су­дебной и исполнительной власти, не просто реализуется представительство инте­ресов общества и диктатура закона через эти ветви власти, но также осуществля­ется контроль за распоряжением объектами госимущества снизу.

Такой контроль снизу возможен при наличии трех обстоятельств.

27 — 3-1452

417

Во-первых, за счет беспрепятственного доступа свободных средств массовой информации к финансовым и другим документам (не связанным с государствен­ной тайной), которые обеспечивают так называемую власть общественного мнения по вопросам использования госсобственности.

Во-вторых, посредством создания представительных (выборных) органов на­родного контроля, обладающих полномочиями надзора за сохранностью госимущес­тва через проверки всех документов и инвентаризацию его объектов.

В-третьих, путем учреждения полномочного института советов трудовых кол­лективов (СТК) во всех организациях и на всех предприятиях госсектора.

СТК способны реализовать функцию контроля снизу при условии закрепле­ния их прерогатив в специальном законе, дающем им права, если не избрания, то утверждения назначения директоров соответствующих предприятий и организа­ций, а также вынесения заключений о годовых отчетах с возможностью выражения вотума недоверия руководству.

Таким образом, государственно-демократическая собственность предполагает, помимо законодательно-представительной, судебной и исполнительной ветвей власти, также власть общественного мнения, власть народного контроля и власть советов трудовых коллективов предприятий и организаций госсектора. По крайней мере, только контроль снизу через эти механизмы способен превратить граждан в пол­номочных совладельцев госимущества.

Характеристика названных форм госсобственности необходима для того, что­бы не возникало как огульного восхваления государственного присвоения-отчуж­дения, так и огульного отрицания государственной собственности. Из перечислен­ных четырех форм госсобственности три первые были в прошлом и есть ныне, причем в разных странах может наблюдаться одна из них или некий их симбиоз. В странах с республиканским правлением чаще всего синтезируются государственно-олигархические и государственно-бюрократические свойства этатизма [от франц. etat — государство] в отношениях собственности.

Что же касается государственно-демократической формы, то она в сколько-нибудь выраженном виде пока не существует нигде. В какой-то мере можно ска­зать, что она была характерна для периода разложения первобытного строя и становления государства, т. е. для периода так называемой военной демократии, но, разумеется, в неразвитой институциональности. В результате диалектического за­кона отрицания отрицания государственно-демократическая собственность, возможно, утвердится в эпоху отмирания государства как машины подавления. Оптимисты полагают, что социальный прогресс движется в данном направлении. Однако мы тут рассматриваем не будущее, а прошлое и настоящее госсобственности.