2 В обшестве каждый акт обмена между людьми — одновременно обмен с природой, как и наоборот — каждый акт обмена с природой означает обмен с людьми.

26

историческую необходимость", которая нуждается в крупных издержках и требует правового оформления этих издержек. Под­чиняясь этим новым формам прогрессисте кого мышления, пра­воведение покатилось под откос юридического позитивизма, а затем и правового нигилизма. Обнаружилась изначальная духов­ная неродственность "естественного права " и религии прогресса. Стало очевидным, что нельзя признавать безусловную значи­мость базисных прав и в то же время исповедовать историцизм, основное юридическое кредо которого гласит: раз это необхо­димо (для прогресса), значит, и правомерно.

Но не следует ли отсюда, что развитое правосознание во­обще не может искать поддержки ни у какой теории историче­ского процесса? Нет, ему созвучна версия открытой истории, которая была впервые обозначена А. де Токвилем, А. Кавуром, А.И. Герценом и получила серьезное обоснование в современ­ной эпистемологии истории.

Будущее, утверждает эта эпистемология, "неустранимо не­определенно и многовариантно, чтобы мы могли следовать какому-либо единственному, теоретически постигнутому по­велению истории"'. \i

Только игнорирование "неустранимой неопределенности и многовариантности будущего" позволяет допустить аннулиро­вание свободы, а этот шаг, чем бы он ни мотивировался, бы­стро приведет к деградации и гибели общества либо путем са­мораспада, либо в результате внешних воздействий, но в любом случае это будет гибель от пренебрежения природой.

К катастрофе ведут поэтому любые попытки отгородиться от природы, избежать ее суровых требований, например снять с себя бремя выбора, риск ошибки.

Если считать бремя выбора (ответственность²) самым тя­желым бременем, централизованная административная эконо­мика кажется избавлением от риска, хотя свои непосредствен-

¹ Соловьев Э. Чтобы мир до времени не превратился в ад: Религия про­гресса и идеал правового государства// Знание—сила. 1995. № 7. С. 20. В назва­нии статьи содержится отсылка к известным высказываниям о праве в "Оп­равдании добра" Вл. Соловьева.

¹ Невиновную ответственность, присущую предпринимательству, мож­но, по-видимому, рассматривать именно как ответственность за принятое решение, за выбор (ошибку при выборе). Последующее виновное ненадлежа­щее осуществление этого выбора поэтому может только усугубить ответст­венность, хотя для самой ответственности достаточно ошибки при принятии решения, доказательством чего служит сам факт причинения убытков. В та­ком случае предпринимательство потому является сферой повышенной от­ветственности, что представляет собой деятельность по принятию свободных (случайных) решений, сопряженных с риском.

27

ные мотивы она находит в том взгляде, вообще присущем ар­хаичному сознанию и психологии присваивающего хозяйства, что если один обогатился, то другой обязательно столько же утратил. С этих позиций кажется, что после обобщения имуще­ства и отмены частной собственности не только никто не смо­жет обогатиться, но никто и не сможет потерять. Тем самым, как кажется, навсегда изгоняется риск принятия решения. Это обстоятельство, пожалуй, еще более, чем зависть, обеспечи­вает широкую поддержку любого эгалитарного движения. Од­нако централизованная экономика безответственности очень быстро начинает терять, и не только из-за нового расслоения', что само по себе не потеря, а некое распределение, а главное, терять в целом, уступая природе.

Все начинают утрачивать, но никто не обогащается в раз­мере, хотя бы близко сопоставимом с колоссальными потеря-

' Социалистическое расслоение оказалось одновременно и неэффектив­ным, и несправедливым. Но даже при этом следует отметить, что вообще без различий, разделения общество, как и любая система, существовать не мо­жет. Любая социальная структура — эта та или иная иерархия, неравенство» а общество всегда структурировано и этим отличается от толпы. Абсолютное равенство — это, естественно, тепловая смерть, потеря движения (претен^ зки на одинаковое право и одинаковую, свободу должны привести всех в состояние рабов или наемников, говорил Фсргюссон). Даже самая, простая, самая формальная иерархия (например, армейская или чиновничья) стано­вится мощным источником саморазвития за счет стремления одних поднять­ся, других — удержаться и т.д. ^!. •

Замечательно наблюдение Ф. Броделя: "Все откровенно иерархизирова-ны... любое общество — это разнообразие, множественность; оно делится наперекор самому себе, и это разделение есть, вероятно, самое его сущест­во" (Бродель Ф. Игры обмена. Материальная цивилизация, экономика и ка­питализм; XV—XVIII вв. Т. 2. М., 1988. С. 4б4,466), Н.Бердяев более категори­чен; "Неравенство есть условие всякого творческого процесса, всякой созидательной инициативы, всякого подбора элементов, более годных для производства..."; "Хозяйство есть организм разнокачествснного, иерархиче­ского строения, а не коллектив однокачественного, механически уравнен­ного строения... С принципом органической иерархичности в хозяйственной жизни неразрывно связан принцип частной собственности" (Бердяев Н.А. Философия неравенства: Письма к; недругам по социальной философии // Русская философия собственности. СПб., 1993. С. 292. 302).

Социальное расслоение пронизывает общество во всех направлениях линиями напряжения, которые и организуют все движение общества.

Теперь понятно, что предназначение формального (юридического) ра­венства — не устроение всеобщей уравнительности (это прописная истина), а снятие всяких ограничений на передвижение любого человека в рамках сложившейся структуры, т.е. иерархии, с целью усиления жизнеспособности этой иерархии.

Соответственно и административное сопротивление фактически сложив­шейся неодинаковости людей, почти всегда лицемерное, создает лишь сис­тему кривых зеркал, жизнеспособность которой обеспечивается в той мере, в какой содержание не соответствует форме.

28

ми, несмотря на энергичный розыск и охватывающие все об-¹ щество мифы о спрятанных богатствах. ..,.••

Оказывается, что избавление от рисков оборачивается по­трясающими всю систему невосполнимыми потерями прежде всего во взаимодействии с природой, продолжающей жить по законам случайности, а следовательно, и перебора вариантов, т.е. риска. Конкретные проявления природных потерь хорошо известны — утрата невосполнимых природных ресурсов, бе­зумная растрата энергии (что тесно связано с отказом от соиз­меримости, т.е. товарности), экологические катастрофы и т.д.

Присущие плановой экономике поиски универсальных ор­ганизационных рецептов (вроде, например, АСУ и т.п.), по­стоянные тотальные реорганизации, напоминающие погоню за философским камнем, — это лишь внешние проявления не ( всегда даже осознаваемого мифа жизни без риска» без выбора.

Нежелание рисковать, боязнь частного поражения (взамен которого может быть только поражение общее), пожалуй, глав­ный источник сопротивления рынку.

Чтобы вновь не впасть в утопию, нужно ясно осознавать, что природа готовит гибель любой системе, избегающей рис­ка, выбора, частной свободы,

С позиций современного естествознания товарный обмея как подверженная частным случайностям стихия при всех его недостатках оказывается не досадным этапом истории, кото­рый нужно как можно скорее, если понадобится, то и силой, прекратить, а наиболее соответствующей задачам взаимодей­ствия с природой формой социального бытия.