Неосознанный процесс решения арифметических и логических задач Введение

Идея о том, что человек может неосознанно воспринимать, запоминать и научаться, появилась намного раньше, чем о ней заговорили когнитивисты, однако она до сих пор вызывает серьёзное беспокойство в их и без того не слишком стройных рядах. На заре своего становления, как утверждает Дж. Брунер, «New Look» вовсе не собирался связываться с понятием «бессознательного», но пришлось. Просто потому, что «на арене психологии шла битва между бихевиоризмом, где ментальные процессы – ничто, и психоанализом, для которого бессознательные ментальные процессы – всё». Едва народившимся когнитивным психологам тоже хотелось участвовать в битве, но это оказалось затруднительным: они были настроены против обеих воинствующих (и взаимно противоположных) сторон, а принципиально иного взгляда в тот момент предложить не смогли. Поэтому бессознательное не стало для «New Look» предметом внимательного теоретического рассмотрения и изучалось лишь в качестве одного из влияющих на восприятие факторов (Bruner, 1992).

В течение долгого времени авторы учебников по когнитивной психологии избегали словосочетания «неосознанная обработка информации» (Lewicki, Hill, 1989). И всё же результаты экспериментальных исследований внимания, памяти, научения неизбежно поднимали вопрос о существовании «когнитивного бессознательного». Считается, что этот термин был введён П. Розиным в 1976 г.¹⁰ (Kihlstrom, Barnhardt and Tataryn, 1992), но тогда не получил широкого признания, потому что заставлял пересматривать классические модели переработки информации, к примеру модель Р. Аткинсона (Kihlstrom, 1990). «Автоматичность», «имплицитное научение», «подпороговое восприятие» – названные так или иначе феномены неосознанного протекания познавательных процессов продолжали занимать когнитивистов. Когда количество исследований, посвященных этой проблематике, достигло некоторой критической массы, коллеги перешли от учтивой заинтересованности к агрессивному недоверию и заняли прочную оппозицию: на сегодняшний день Н. Броди, Д. Дьюлани и П. Перруше – самые громкие «голоса несогласных» – в принципе отвергают идею «когнитивного бессознательного» и возможность имплицитного приобретения знаний (Salamon, 2002). Как поклонники, так и противники идеи о возможности неосознанной обработки информации приводили множество эмпирических данных «за» и «против», спорили о точности критериев, позволяющих определить, насколько неосознанной является деятельность испытуемого в эксперименте (Dienes, Altmann, 1997). Но почти никто из них (редкое исключение – Dienes, Perner, 1999) не пытался теоретически обосновать, почему бессознательное должно быть «умным» или «глупым», и должно ли оно существовать вообще. Как известно, если не знаешь, что ищешь, вряд ли что-нибудь найдёшь, а если и найдёшь, то не поймёшь что.

Итак, развернулись бурные и заведомо малопродуктивные дискуссии по вопросу: «Является ли бессознательное умным или глупым?» (Loftus, Klinger, 1992). В сфере работ по имплицитному научению выделились два лагеря: сторонники «теневой теории», выступающие за обширные возможности имплицитного познания, и приверженцы позиции, согласно которой имплицитно протекающих процессов как таковых не существует (Cleeremans, 1997). В научных публикациях триумфальное возвращение когнитивного бессознательного провозглашалось не единожды (Reber, 1989, 1990, 1992; Kihlstrom, Barnhardt and Tataryn, 1992). Но каждый раз триумф получался сомнительным  либо вялым и непродолжительным¹¹, либо вызывающим сплошное негодование и отрицание, как, например, у П. Перруше и А. Винтер (Perruchet & Vinter, 2002). Почему же загадочному «когнитивному бессознательному» никак не удаётся выстоять перед натиском методических замечаний?

Тем временем в России была разработана оригинальная концепция о неосознаваемой переработке информации (Аллахвердов, 1993). Её автор, однако, принципиально иначе подошёл к проблеме: постулировал наличие механизма сознания и протосознательных процессов, которые, не будучи осознаны, сами порождают сознательные переживания. Согласно теории В.М. Аллахвердова, механизм сознания занимается опытной проверкой логических следствий из осознаваемых гипотез и созданием защитного пояса этих гипотез. Примером действия этих механизмов является феномен неосознанного негативного выбора – тенденция не воспроизведённых испытуемым знаков не воспроизводиться и при повторном их предъявлении¹².

Среди предпосылок, лежащих в основе теории, есть допущение о неограниченных возможностях мозга по обработке информации. Вводится представление об «идеальном мозге» как о «компьютерном гиганте», который «автоматически выделяет все возможные закономерности в предъявляемых сигналах» и может так же автоматически вычислять сколь угодно сложные задачи. А механизм сознания, в свою очередь, влияет на то, какие гипотезы порождаются мозгом и какие результаты бессознательно осуществляемых операций следует осознавать (Аллахвердов, 2000). Таким образом, «бессознательное» должно быть способно решать сложные познавательные задачи. Основной вопрос состоит в том, при каких условиях оно действительно их решает и делает результаты решения доступными для осознания.

В данной работе исследовались механизмы неосознанного выполнения сложных когнитивных задач, в частности проверялась гипотеза о наличии феноменальной счётной способности у каждого человека. Также была сделана попытка продемонстрировать возможность неосознанного решения логических задач. Очевидно, что напрямую подобные гипотезы вряд ли могут быть подтверждены или опровергнуты, потому что явным образом феноменальные способности у людей обычно не проявляются. И всё же в описанных ниже экспериментах удалось осуществить такую проверку: повторное предъявление задач позволило проследить специфические тенденции испытуемых в выборе ответов.