1. Иван Грозный – первый русский царь

В 1533 г. умер Василий III. Перед кончиной великий князь передал власть опекунскому совету, которому предстояло править до совершеннолетия Ивана IV, родившегося в 1530 г. Мать Ивана IV, великая княгиня Елена Глинская, опираясь на отстранённых от власти бояр, совершила переворот и ликвидировала опекунский совет. Нарушив завещание Василия III, великая княгиня тем самым положила начало целой череде верхушечных переворотов и острой борьбе боярских партий, ставших неотъемлемой чертой первых лет княжения Ивана Грозного.

При Елене Глинской погибли братья Василия III, Юрий и Андрей Ивановичи, в которых правительница видела опасных соперников для своего сына. При этом Андрей Иванович Старицкий, лояльно относившийся к своему племяннику – великому князю, был стороной оборонявшейся. Не без основания опасаясь за свою жизнь, он принуждён был поднять «мятеж», был пленен и посажен в тюрьму. На узника надели «шляпу железную» и за полгода уморили в заточении. Однако эти превентивные меры на привели к стабилизации положения.

Правительство Елены Глинской осуществило важную денежную реформу, которая способствовала укреплению и централизации финансовой системы. После смерти Глинской в 1538 г. власть попеременно переходила от одной боярской партии к другой. Острое соперничество Шуйских, Бельских, Глинских вело к ослаблению государства, растущему недовольству в обществе и компрометации подобного порядка правления. Борьба придворных группировок пагубно отразилась на личности Ивана Васильевича. Такие черты его характера, как жестокость, неуравновешенность и подозрительность, обретали гипертрофированные размеры. Молодой великий князь был превращён в слепое орудие борьбы, но «оружие», которое все более свыкалось с мыслью, что казни и опалы – лучшее средство достижения власти. В 1543 г. Иван Васильевич сам приказал слугам растерзать князя Андрея Шуйского, ненавистного ему «временщика». И от тех мест, - бесстрастно зафиксировал летописец, - начали бояре от государя страх имети».

В июне 1547 г. в Москве произошёл сильный пожар, унесший 1700 жизней. Сила его была такова, что свидетели сравнивали его с огненным потоком: «Потече огонь ярко молния». Напряжённой обстановкой воспользовались противники Глинских, которые в это время стояли у власти. Был пущен слух, обвинивший их в измене и поджоге. Собравшись «вечьем», москвичи бросились в Кремль и расправились над одним временщиком, князем Ю. Глинским. Затем они двинулись в дворцовое село Воробьево, где спасался от пожара Иван IV. Вид москвичей, которых царь привык лицезреть покорными и согбенными, привёл Ивана в ужас. «Вниде страх в душу мою и трепет в кости моа», - признавался позднее грозный правитель. Но народ не покушался на жизнь царя. Они требовали наказания Глинских. Ивану удалось успокоить массы. Оправившись же от испуга, он вскоре учинил скорый и жестокий розыск.

Восстание 1547 г. показало все социальное недовольство, которое накопилось в обществе. Выявилось, что соперничество боярских группировок перешло опасную черту и вело к дестабилизации, чреватой хаосом и социальным взрывом. В итоге восстание не просто испугало царя и его окружение, но побудило всерьез задуматься об укреплении власти феодального правопорядка, прекращении боярских усобиц. Складывалась та атмосфера реформ, без которой невозможно их проведение. Общество не только решительно осуждало и отмежевывалось от прежних обычаев, когда, по определению летописца, «всяк своим печется, а не государским, не земским», а и готово было преодолеть их. Важным шагом в этом направлении стал Земский собор 1549 г., который получил в истории название «собор примирения». Царь объявил, что отныне кладёт конец бесправию и «обидам великим», обвинил бояр в злоупотреблениях, чинимых в годы его детства и отрочества. Боярство, аристократия в ответ каялись, заявляли о своей покорности. За всем этим стоял призыв к консолидации общества, высказанный царём и принятый знатью, дворянством.

Реформам предшествовало ещё одно важное событие. В 1547 г. Иван IV торжественно венчался «Мономаховой шапкой» на царство. Изменение в титуле – отныне Иван становился царём и великим князем всея Руси – не было формальностью или проявлением амбиций властолюбивого государя (хотя и этот момент, безусловно, присутствовал). И сама церемония венчания, и, главное, пышный титул отражали новации, произошедшие с обществом и государством. Во внешнеполитическом плане царский титул уравнивал Ивана и его наследников с императором и возвышал над правителями соседних государств-соперников – над шведским и польским королями. Сравнивалось Московское царство и с восточными царствами – Казанским и Архангельским. Таким образом, в новом титуле сконцентрировалось стремление Москвы изменить свое место в сложившейся европейской политической системе, выйти на новый уровень международных взаимоотношений.

Не менее важны внутренние следствия.

Как для складывавшейся государственной идеологии XV-XVI веков, так и для мировосприятия простого человека той эпохи чрезвычайно характерной была фундаментальная мысль об особой роли России как единственного уцелевшего православного царства. Действительно, после падения в 1453 г. Константинополя под ударами турок независимость из всех православных стран сохранило лишь Русское государство. Объясняли это современники особым благочестием русской церкви. Все православные царства «в вере поисшатались» и рухнули, устояла лишь твёрдая в благочестии и вере Москва, истинная хранительница «пресветлого православия», наследница Византии. Но особенность Москвы не только в ее уникальности и единственности, а и в ответственности. Рухнет русская государственность – рухнет и православие, кончится священная история, «два Рима пали, Москва – третий Рим, а четвёртому не бывать». Эта доктрина, особенно широко распространённая среди духовенства, была основанием особой роли и особой ответственности Москвы – хранительницы православия, идеологического базиса оформления Московского царства и его мессианской роли.

Следствием подобных представлений был и своеобразный взгляд на власть московских государей. Неотъемлемый от государства, своей родовой «отчины», московский князь главной задачей должен был считать охрану православия и заботу о спасении душ подданных – утверждении на земле истинной «Правды». Так формировалась концепция «государства правды» во главе с благочестивым и могущественным самодержавным государем, ответственным перед Богом за тебя и за всё царство. Это высокое предназначение московских государей было необычайно быстро усвоено Иваном IV. Венчание же укрепило царя в новом качестве, придало религиозно-нравственную силу, «богоизбранность», свойственную его поступкам. Иван Васильевич воспринимал себя как государь-спаситель, которому дана Богом неограниченная власть для утверждения «правды». Все подданные для него – от гордого потомка суверенных удельных князей до пустопоместного дворянина – равно «холопы», не имеющие прав, а только обязанности – безропотно служить и трепетно повиноваться. Нетрудно заметить, что трактовка «истинного христианского самодержавства» как власти неограниченной – не просто плод умственных упражнений грозного царя; такой взгляд естественно вытекал из формировавшейся государственной доктрины и самодержавной практики, в том числе венчания на царство 1547 года.