вопросы композиции

новых

Глава I *t среды

^ новых форм городской

Новизна ряда характеристик образа жизни большого города порожда-е* множество композиционных проблем формирования его среды, от взаимо­действия «открытых» и «закрытых» городских пространств до композиции - -е-ерных сооружений как элементов среды города.

Проблем столь неоднородных, что имеет смысл разложить их по уров--=v композиционной деятельности (от города до его зон и фрагментов) и по ■ -. композиционных задач (становление всей композиционной структуры - -и эе значащих частей), обращая главное внимание на методические аспек-"соектной работы.

BVdOia vjiihm

■ ■■.

^г*с. 14.1. Рзйоя /Гэнери Уо/нр (Докленд), Лондон:

' - вид района сверху в начале строительства; 2 - водопад и цветники у . s - -сальной площадки отдыха; 3 - эстакада легкой (проходящей над землей) - кии метро; 4 - вход в подземный гараж на площади Кэнери Уорф; 5 - район тарых доков, музей «Докленд»; 6 - понтонный мост через один из каналов 11 Иона; 7 - дизайн подвижного состава легкого метро, фрагмент эстакады; 1 - панорама застройки сегодня; 9, 10- благоустройство площади «Канада-. s - тр»; 11 - скульптура «Отдых» на центральной площадке центра.

-огоуровневая вертикальная структура района включает: подземный ярус етро, гаражи, 4), наземное благоустройство для пешеходов и местного транспорта (2, 6, 9-11), надземный внеуличный городской транспорт (3, 7), ярус ::-овной застройки жилой и административной (1, 5, 8), гавани, каналы и заливы -'- водного транспорта (1,6)

С профессиональной точки зрения их можно поделить на два класса: «формальные» (характеризующие геометрическую организацию объекта) и «содержательные», объясняющие обстоятельства и причины возникновения данной формы.

Первая группа фактически развивает уже известные приемы прост­ранственного структурирования архитектурной среды в новых градострои­тельных условиях, накладывая на знакомые проектировщикам вариации но­вые масштабные или инженерно-технические подсказки, и описана в первой части главы.

«Содержательные» аспекты проблем формообразования намного сложнее, т.к. затрагивают две стороны композиционной деятельности - вы­явление характеристик средового образа и их уточнение. Поэтому заключи­тельные разделы главы оказались гораздо объемнее первого.

14.1 Принципы формирования новых средовых структур

ВЕРТИКАЛЬНОЕ ЗОНИРОВАНИЕ - наиболее характерная черта боль­шинства современных городских ансамблей, возникших за последние годы (рис. 14.1).

Кэнери Уорф - новый административно-жилой район, выросший на ме­сте переживших свое время лондонских доков (его другое название - До-кленд) - иссеченный каналами и бассейнами пространственный прямоуголь­ник с пропорциями плана 1:2 и длиной около полутора километров. Основа ансамбля - многоуровневое разделение разных форм транспортного и пе­шеходного движения, перевязанное по вертикали стволами эскалаторов и лифтов, обеспечивающих связь пользователей многоэтажных зданий (главный массив сооружений района) как между собой, так и с нижними ком­муникационными ярусами. В отличие от плато Дефанс англичане не отказа­лись от наземного транспорта, но ограничили его автобусами, загнав все га­ражи и другие подсобные площади под землю.

А на поверхности доминирует отлично и разнообразно выполненное благоустройство - цветники, бассейны, деревья, остро решенные малые формы, по сути дела никак не связанные с верхним, архитектурным поясом -офисными небоскребами, образующими типичные «кластеры», хорошо вид­ные с окружающих речных просторов.

«ПОДЗЕМНОЕ» и «НАДЗЕМНОЕ» ПРОСТРАНСТВО. Видимо, ни один «нормальный» прием организации средовых систем сегодня неосуществим без использования разного рода подземных уровней, во всяком случае, для нужд обслуживания. Но есть случаи, когда ниже нулевой отметки распо­лагаются и самостоятельные, и представительские функции. Как это сдела­но в московском торговом центре «Охотный ряд» под Манежной площадью, где три из шести подземных ярусов отданы торговле, а на поверхности гуля­ют люди и бьют фонтаны.

В парижском комплексе Ле Алль (рис. 14.2) проектировщики предло­жили более развитый вариант - остроумную схему «каскада» уходящих под землю открытых террас, обстроенных помещениями ресторанов и универма­га, где самые уютные нижние уровни соединены системой лестниц, лифтов и эскалаторов с дорожками разросшегося наверху старинного сада. И тако­го рода примеров становится все больше - вспомним «полуподземные» са­ды парка Ла Виллетт или гигантские подземные залы вестибюля станции метро Кэнери Уорф.

Еще интереснее другой аспект разделения пространств городской сре­ды по вертикали - многоцелевое использование самых верхних уровней го­рода. И не только для богатых пентхаузов и обзорных площадок, но и для объектов массового назначения - музеев, ресторанов, детских садов, выста­вочных залов, вертолетных причалов. Это делает город отчетливо много­ярусным - внизу по преимуществу коммуникации разного рода, затем слой

1,2- главная лестница, ведущая к нижним ярусам центра; 3,4- фрагменты торговых и рекреационных террас; 5,6- озелененные перголы верхнего сада обрамляют эскалаторы, соединяющие разные уровни комплекса; 7 - пространственная схема: ситуация (а), аксонометрия (б)

общественных общегородских пространств, выше самый мощный пояс узко­специализированных этажей - жилье, офисы - и, наконец, снова зона обще­городского характера. Так, как это сделано с Большой аркой ансамбля Де-фанс, где на последних уровнях в общем-то административного здания на­шли место выставочные, торговые и лекционные залы с видовой площадкой на крыше, а под землей идут сначала залы и помещения общественного пла­на, ниже - ярусы общественного транспорта, а под ними - местные проезды и подсобные пространства.

И недалек тот день, когда архитектурное формирование городской среды бу­дет занято не только «горизонтальными» планировочными задачами, но и компози­ционной увязкой коммуникаций и «рабочих зон» по вертикали (рис. 14.3). И нако­нец-то превратится в полностью пространственную, трехмерную по всем показате­лям область деятельности [67].

МОЗАИЧНОСТЬ ПЛАНА-другой распространенный признак объемно-планировочных предложений новых средовых комплексов, который расчле­няет их планировочную структуру на сомножество самостоятельных зон и фрагментов с индивидуальными функциями и средовым климатом каждая. Тот же Кэнери Уорф состоит из нескольких замкнутых площадок со своим назначением, благоустройством, средовыми ощущениями, позволяющими зрителю дифференцировать их по образу, т.е. легко ориентироваться среди этих близких по размерам и масштабу уголков района (рис. 14.4).

Этот прием достался нашему времени от среды старого города с его крохотными кварталами и узкими улочками. Но сегодня, когда большие сре-довые пространства осваиваются по единому плану практически единовре­менно, он позволяет разным участвующим в работе проектировщикам - са­довникам, дизайнерам, архитекторам - полнее раскрыть свои таланты. Тем более, что его постоянно комбинируют с другими планировочными схемами.

Интересно, что эффект «мозаичности» реализуется в городской ткани на двух уровнях - непосредственного контакта со средой данного уголка го­рода и чувственной оценки относительно замкнутых систем таких уголков, составляющих своего рода анклавы или зоны с узнаваемо очерченным ха­рактером общения со зрителем. Получается два масштаба восприятия прин­ципа мозаичности, где второй, «собирательный», базируется на объектах с размерами не в десятки метров, как первый, а на порядок больше. Причем ни форма мозаичной фигуры - пятна, ленты и т.п., ни ее привязка к сетке улиц и переулков не имеет видимых объяснений, поскольку опираются не на знакомые проектировщикам архитектурно-пространственные причины, а на средовые, интуитивно-эмоциональные: единство периода становления, фир­менный стиль, близость чуть-чуть разных функций и т.д.

Например, район Ковент-Гарден ощущается как целостная зона рекре-ационно-интеллектуальной занятости, собравшей и театры, и «шоппинг», и музеи, хотя образующие его весьма индивидуальные планировочные фраг­менты составляют весьма нерегулярную композицию, которая в городском плане выглядит как характерно окрашенное пятно, граничащее с такими же самостоятельными, но иными по ауре зонами. Похоже, некоторые средовые функции требуют для нормального существования родственного им окруже­ния и исподволь обосабливаются в соответствующие поля, ячейки, полосы, вытесняя эмоционально-чувственных «чужаков» на их собственные лоскуты и делянки.

Сегодня мы не знаем, чем определяется размер такой зоны, как она привязывается к подстилающей ситуации, даже - зависит ли она от нее во­обще. Но вряд ли этот процесс лишен своих объективных особенностей, и понять их - значит научиться управлять многими формами - геометричес­кими, габаритными, функциональной активностью, «экологическими» и т.п. -становления характеристик планировочных конструкций средовых систем. Сначала на элементарном уровне «квартальных» соседств, а затем и на уровне более крупных городских образований.

Следует только помнить, что речь идет не об архитектурной, т.е. исход­но геометрической композиции, фиксирующей в условных схемах художест-

A. «Пространственное тело» планировочной ячейки города. Б. Планировочное («спонтанное») видение проблемы (без учета рельефа местности).

B. Архитектурное («историческое») объемно-планировочное представление (независимые ярусы, привязанные к рельефу и гидрографии). Г. «Техногенное» (современный этап) - объемно-пространственная структура с механическим оборудованием планировочных (горизонтальных) и вертикальных коммуникаций.

виъ^ляьнов. (случайное) использование ггросгпрйист&а

функциональнее нааемиоа стРоигпЕльет&о,

ЗЕМЛЕДЕЛИЕ, ДОрагИ И Пр.

1 - гипотетически воспринимае­мое пространство; 2 - реально ис­пользуемое пространство; 3 - за­стройка; 4 - вертикальные связи и коммуникации; 5 - перепад рельефа

Примечания: размеры на схемах даны условно; «а», «б»... «п» -функциональные ярусы расселе­ния; использование надземного пространства фактически ограни­чено: в верхних слоях технически­ми возможностями организации транспорта и строительства,

нижних - трудностями соблюде­

ния норм инсоляции, аэрации и естественного освещения, перена­пряжениями пространственных русел транспортных потоков

общественных общегородских пространств, выше самый мощный пояс узко­специализированных этажей - жилье, офисы - и, наконец, снова зона обще­городского характера. Так, как это сделано с Большой аркой ансамбля Де-фанс, где на последних уровнях в общем-то административного здания на­шли место выставочные, торговые и лекционные залы с видовой площадкой на крыше, а под землей идут сначала залы и помещения общественного пла­на, ниже - ярусы общественного транспорта, а под ними - местные проезды и подсобные пространства.

И недалек тот день, когда архитектурное формирование городской среды бу­дет занято не только «горизонтальными» планировочными задачами, но и компози­ционной увязкой коммуникаций и «рабочих зон» по вертикали (рис. 14.3). И нако­нец-то превратится в полностью пространственную, трехмерную по всем показате­лям область деятельности [67].

МОЗАИЧНОСТЬ ПЛАНА-другой распространенный признак объемно-планировочных предложений новых средовых комплексов, который расчле­няет их планировочную структуру на сомножество самостоятельных зон и фрагментов с индивидуальными функциями и средовым климатом каждая. Тот же Кэнери Уорф состоит из нескольких замкнутых площадок со своим назначением, благоустройством, средовыми ощущениями, позволяющими зрителю дифференцировать их по образу, т.е. легко ориентироваться среди этих близких по размерам и масштабу уголков района (рис. 14.4).

Этот прием достался нашему времени от среды старого города с его крохотными кварталами и узкими улочками. Но сегодня, когда большие сре-довые пространства осваиваются по единому плану практически единовре­менно, он позволяет разным участвующим в работе проектировщикам - са­довникам, дизайнерам, архитекторам - полнее раскрыть свои таланты. Тем более, что его постоянно комбинируют с другими планировочными схемами.

Интересно, что эффект «мозаичности» реализуется в городской ткани на двух уровнях - непосредственного контакта со средой данного уголка го­рода и чувственной оценки относительно замкнутых систем таких уголков, составляющих своего рода анклавы или зоны с узнаваемо очерченным ха­рактером общения со зрителем. Получается два масштаба восприятия прин­ципа мозаичности, где второй, «собирательный», базируется на объектах с размерами не в десятки метров, как первый, а на порядок больше. Причем ни форма мозаичной фигуры - пятна, ленты и т.п., ни ее привязка к сетке улиц и переулков не имеет видимых объяснений, поскольку опираются не на знакомые проектировщикам архитектурно-пространственные причины, а на средовые, интуитивно-эмоциональные: единство периода становления, фир­менный стиль, близость чуть-чуть разных функций и т.д.

Например, район Ковент-Гарден ощущается как целостная зона рекре-ационно-интеллектуальной занятости, собравшей и театры, и «шоппинг», и музеи, хотя образующие его весьма индивидуальные планировочные фраг­менты составляют весьма нерегулярную композицию, которая в городском плане выглядит как характерно окрашенное пятно, граничащее с такими же самостоятельными, но иными по ауре зонами. Похоже, некоторые средовые функции требуют для нормального существования родственного им окруже­ния и исподволь обосабливаются в соответствующие поля, ячейки, полосы, вытесняя эмоционально-чувственных «чужаков» на их собственные лоскуты и делянки.

Сегодня мы не знаем, чем определяется размер такой зоны, как она привязывается к подстилающей ситуации, даже - зависит ли она от нее во­обще. Но вряд ли этот процесс лишен своих объективных особенностей, и понять их - значит научиться управлять многими формами - геометричес­кими, габаритными, функциональной активностью, «экологическими» и т.п. -становления характеристик планировочных конструкций средовых систем. Сначала на элементарном уровне «квартальных» соседств, а затем и на уровне более крупных городских образований.

Следует только помнить, что речь идет не об архитектурной, т.е. исход­но геометрической композиции, фиксирующей в условных схемах художест-

Рис. 14.4. Эффект «мозаичности плана» средовой системы, два уровня реализации:

а - контактно воспринимаемые микрозоны и участки среды; б - суммарные планировочные пятна, интегрирующие частные средовые впечатления; 1-7 - индивидуальные образные харак­теристики места; 8-11 - «интегральные» планировочные сре­довые образования

венное содержание пространственных связей города, а композиции средо­вой, формирование которой может не совпадать с привычными нормами ар­хитектурной самоорганизации. Вплоть до того, что границы между элемента­ми мозаики будут проходить не по улицам, а в любом «живом» месте прост­ранства, образуя внешне случайный, лишенный логики рисунок, живописное «ковровое» покрытие. Хотя на деле, конечно, этот рисунок вряд ли случаен.

ОРИЕНТИРУЮЩЕЕ РУСЛО - один из таких приемов. Обычно его назна­чают на роль главной идеи нового решения как в районе Дефанс, эспланада которого ведет на кульминацию комплекса - площадь перед Большой Аркой. Но чаще этот прием встречается как поддержка или развитие какого-либо дру­гого планировочного фактора - долины реки, линии автомагистрали и т.п. (рис. 14.5). При этом главным средством формирования «русла» становятся не архитектурные объемы, а произведения инженерного искусства - дороги, ка­налы, эстакады. Или - элементы дизайна, реклама, информационные указате­ли и пр., присваивающие себе роль ведущего инструмента организации зри­тельского внимания, как это видно на примере тех же Больших бульваров.

Совместное действие принципов «мозаичности» и «ориентирующих каналов» естественным образом структурирует типологию видов городской среды на некие универсальные по строению, но ярко индивидуальные по со­держательному наполнению формы. Что помогает городу гибко реагировать на задачи функционально-художественного перепрофилирования своих зон, районов и кварталов, т.к. сохранение за линейными «руслами» консерватив­ных задач транспортного или пешеходного движения (при наличии внеулич-ных коммуникационных сетей, разгружающих русла от его излишков) позво­ляет переложить трудности динамических перестроек среды на ее «ткань» -так или иначе модернизируемую застройку.

Работает эта система как в сложившихся районах, так и во вновь осва­иваемых, где используется еще один прием формирования средовых ансам­блей - КУМУЛЯТИВНЫЙ ЭФФЕКТ*, который возникает, если приложение в данной точке некоего мощного начала, перестраивающего ее первичное состояние, притягивает сюда дополнительные силы, активизирующие про­цесс перестройки и расширяющие зону ее действия (рис. 14.6).

Подобным свойством безусловно обладают разумно устроенные комму­никации, вокруг которых почти сразу образуются нуждающиеся в транспорте жилые или производственные районы; крупные общественные новостройки, моментально «обрастающие» функциями, которые дополняют главную. Имен­но так произошло в свое время с плато Дефанс. Такую же роль «магнита для инвестиций» сегодня играет знаменитый Купол тысячелетия в Лондоне, около которого начато строительство огромного жилого района: интересное начало позволяет надеяться на славное продолжение. Кумулятивный эффект проявля­ется не только в пространственном плане. Он может вызвать трансформации психологические, декоративные, даже профессиональные: не случайно район

* Кумуляция (лат. cumulatio - увеличение, скопление) в градостроительстве - концентрация, суммирование в одном месте напряжений, преобразующих (даже разрушающих) его.

^Знс. 14.6. «Кумулятивный эффект» --ритяжение объемов нового строительства к «состоявшимся» --остям среды:

' 2 - композиция «Человек» и «Купол ~_: сячелетия» - гигантский выставочный -i-'P - на правом берегу Темзы; 3 - схема плана, в том числе: а - купол

'.','ллениум», б - композиция • человек», в - система шлюзов

l'-съер», г - территория будущего - ■•-ого района

Рис. 14.7 Приемы синтеза средовых состояний в реконструируемых объектах:

интеграция старой и новой застройки:

1,2,3- возведение новых зданий, повторяющих контуры плана старой застройки, деловой квартал в Лондоне;

4,5,6- включение старых сооружений в новые комплексы, административ­ные новостройки в теле существующего квартала, Москва

Ковент-Гарден издавна известен насыщенностью театрами, студиями, музея­ми, тяготеющими к соседству с прославленной оперной сценой. Что служит за­логом постоянной смены средовых состояний в казалось бы давно устоявших­ся по атмосфере частях города - сегодня в процессах средоформирования ка­ким-то волшебным образом стерлась грань между консервативным и новатор­ским началами - оба стремятся деформировать городскую ткань совместно.

ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ИНТЕГРАЦИЯ НОВЫХ И СТАРЫХ ГОРОД­СКИХ АНСАМБЛЕЙ - весьма характерная черта современного налаживания взаимосвязей сохранившихся от прошлого и вновь возводимых средовых комплексов. Так произошло с центром Помпиду, практически так живут все недавние архитектурные вторжения в традиционные средовые структуры -от Музея Гугенхейма в Бильбао до района Барбикан в Лондоне. При этом все чаще наблюдается своего рода сращивание старого и нового, как это про­изошло в московском деловом квартале близ Ордынки, где суперсовремен­ные офисные корпуса «спрятались» за старыми фасадами выходящих на улицу домов. Аналогичный прием - «новое среди старого» - использовали английские архитекторы при сооружении банковского центра рядом с собо­ром Св. Павла (рис. 14.7). Так же трактована встройка нового корпуса «Империал колледжа» в южном Кенсингтоне, буквально вторгшаяся в ан­самбль прошлого века новой архитектурой. Лозунг которой - проницае­мость, начатая стеклянным фасадом на улице, продолженная солнечным ин­терьером учебного корпуса и косым проходом под следующим, лаборатор­ным - к уютному дворику со старинной «Башней королевы». Своего рода торжество прозрачных стеклянных и металлических конструкций, очень точ­но отвечающих духу современного студенческого кампуса (рис. 14.8).

Разумеется, возможен и обратный ход - возведение современных стен вокруг старых реликвий. Но в любом случае речь идет не об отрицании и вза­имоуничтожении, а о синтезе средовых состояний, безусловно обогащаю­щем образные характеристики города. Что делает весьма спорным, а то и преступным тезис о «чистоте стиля» городской застройки, о «продолжении архитектурных традиций» при реконструкции, тезис, позволяющий некото­рым специалистам от градостроительства сносить неприглянувшиеся им не­давние сооружения, разрушая тем самым истинную связь времен, отражен­ную в зримых чертах средовых ансамблей, независимо от того, когда и как они возникли и насколько кому нравятся [68].

Конечно, технологиями «единства старого и нового» надо уметь поль­зоваться грамотно, но это - особый вопрос профессионального образования,

Рис. 14.8. Единая система внутренних дворов и интерьеров нового здания «Империал колледж» в Южном Кенсингтоне, Лондон:

1 - схема плана; 2 - фасад инженерно-механического факультета со стороны Эксибишен Роад; 3 - интерьер того же корпуса; 4 - проход через лабораторные корпуса к «Башне королевы» и «Королевской лужайке» у старых корпусов колледжа

'башня

_т

BVdoia vjhhm

Рис. 14.9. Перетекание образов открытых пространств в интерьерные композиции, реконструкция комплекса Ковент-Гарден, Лондон:

1 - выступление артистов перед церковью Св. Павла; 2 - Королевский оперный театр, главный фасад, слева - бывший рынок цветов, ныне новое фойе театра; 3 - схема комплекса: а - церковь Св. Павла, б - рынок, в - оперный театр, г - музей транспорта, д - королевский театр; 4,6- рынок Ковент-Гарден, вид сверху и из-под галереи; 5 - фрагмент оборудования магазина подземного яруса; 7 - инвентарь уличных цирковых артистов, сложенный во дворе церкви Св. Павла; 8 - интерьер рынка; 9 - интерьер нового фойе театра

подробно рассмотренный в п.п. 7.2 и 15.3 учебника. А в целом этот прием весьма ценен для средового дизайна, тем более, что он активно поддерживается и другими интеграционными тенденция­ми формирования современной городской среды.

«ПЕРЕТЕКАНИЕ» ИНТЕРЬЕРНОГО И ОТКРЫТОГО ПРОСТ­РАНСТВА - далеко не новый подход к восприятию среды, им пользо­вались еще при сооружении античных агор и форумов. А в XIX веке блестящий пример такого рода целостной системы был реализован в величественной торговой галерее Виктора Эммануила в Милане. Но сегодня он как бы переживает второе рождение. Поскольку под­креплен техническими возможностями новейшего времени.

Особый пример подобного единства демонстрирует культур­но-торговый центр Ковент-Гарден (рис. 14.9), где в общую систему открытых и крытых пространств попали старый рынок и церковь XVIII века, несколько музеев и театров, в т.ч. прославленный опер­ный, которому сейчас отошло стоящее рядом реконструированное здание старого цветочного рынка, ставшего еще одним фойе театрального комплекса. И все это перемежается площадями, двориками, улочками-проходами, образуя единую цепь разных средовых пространств, где каждый найдет себе место по вкусу.

Другой вариант осуществления «принципа единства» - ис­пользование светопрозрачных и просто остекленных поверхно­стей - как боковых, так и в покрытиях. Возникающий при этом эф­фект включения в интерьер солнца, неба, городской жизни за стеклянной стеной, также как и обратный взгляд - сквозь витрину на внутренний мир здания - придает особое очарование совре­менным средовым ситуациям - от аэропортов до ресторанов.

Такого рода движения позволяют говорить о принципиально новом отношении к формированию архитектурных ансамблей во­обще - теперь составляющие среду пространственные фрагменты раз­личаются только назначением и средовыми характеристиками, а изоли­рованы они от природного окружения или нет - вопрос не функции, а ху­дожественного замысла. Потому что в распоряжении архитектора-дизайнера сегодня находятся самые разные средства защиты дан­ного пространства от непогоды - от раздвижных конструкций до тепловой воздушной завесы.

ЕДИНСТВО ПРИРОДНОЙ И АНТРОПОГЕННОЙ СРЕДЫ -еще один принцип современной архитектурно-дизайнерской орга­низации городских интерьеров, который одинаково значим и для открытых, и для закрытых пространственных образований. Он то­же не нов, но нынешние технологии преобразили способы его ре­ализации.

Прежде всего это касается интерьерной среды, где исполь­зование ландшафтных включений стало чуть ли не обязательным условием ее высокого качества. Не меньшую роль играют природ-

Рис. 14.10. Природно-досуговый парк Ла Виллетт, Париж:

1,2- фрагменты зоны отдыха с игровой скульптурой «Зарытый велосипед»; 3 - малый висячий сад; 4 - фрагмент бамбукового сада;

5. - инженерный блок около надземного перехода (он же - теневой навес); 6 - схема плана: а - основные сооружения парка,

6. - крытые пешеходные галереи, в - инженерные павильоны,

г - «малые сады», А - «Город науки», Б - «Мясной рынок», В-Дом музыки; 7- «Мясной рынок», сооружение XIXв., вписанное в композицию парка; 8-детский аттракцион «Волны»; 9 - мост через канал с лифтами для посетителей парка; 10, 14 - площадки отдыха; 11 - фонтан у входа в Город Науки; 12 - детская игровая площадка «Дракон»; 13 - «Город Науки», главный фасад