И все это требует решения специфических инженерных проблем, я .зобретения носителей новых форм освещения до разработки систем их ."авлением.

Другими словами, сегодня осуществление любых проектных предложе-в городской среде немыслимо без кардинального вживления в ткань го-::г_а огромного количества чисто инженерных инноваций. Поэтому важней-предпосылкой формирования современных городских интерьеров стала, наря-1} с привычной для зодчих архитектурной идеей, - идея дизайнерская, которая пред­ает принципы организации средового пространства, лежащие вне архитектуры: :■• :~ериментальные технологии жизненных процессов, технические усовершенство-- новые эксплуатационные режимы, особые наборы оборудования или элемен­тов -аполнения среды (рис. 12.8).

Весь этот массив архитектурно-дизайнерских, функционально-прост-:?-:твенных и организационно-технологических трансформаций городского :сэаза жизни идет на фоне кардинальных изменений состава городского на-геления (уменьшается доля коренных жителей), его менталитета (рост «реги-знальных» форм мировоззрения), уровня образования и т.д. Иначе говоря, '•':оально-этическая составляющая атмосферы городской среды резко отли--ае^_ся от своих прототипов полувековой давности.

Таким образом, особенности восприятия средовых объектов и систем совре--ого города, и так порядком деформированные новыми вариантами социально-юведенческого климата и инженерно-техническими обстоятельствами, накладыва-^::_: на отображающие эти трансформации визуальные характеристики среды, сего-2-3 дают совершенно другие, нежели прежде, средовые образы. И задача профес-: ионапа - выделить из этого круговорота причин и следствий закономерно-которые станут базой творческих исканий в его работе. Задача, подсту-^-= к которой проиллюстрированы дальше на некоторых характерных приме-:ах архитектурно-дизайнерского обустройства городской среды.

12.2 Визуализация тенденций

РАЗВИТИЯ ГОРОДСКИХ РЕАЛИЙ

Даже поверхностный взгляд на процессы современного градостроения : е /детельствует: человечество все время пробует - осваивает или отвергает --: вые и новые формы городской жизни, создавая для них специальные прост-

ранственные, инженерные и дизайнерские структуры. Оно экспериментирует, то модернизируя классические архитектурно-пространственные наработки, то выдумывая совершенно новые технологии и градостроительные решения. Причем преимущественно количественный рост - вширь, характерный для прошлых тысячелетий, сменился качественно новыми процессами и внедрени­ями. Где долгосрочный прогноз и план стали нормой проектного дела.

Неуспокоенность, готовность в любой момент отказаться от старого, перекроить принадлежащие городу пространства и технические структуры -нарастают. Эра гигантских выставок 1950-х годов сменилась сооружением спортивных суперкомплексов, сейчас - место отмирающих заводских райо­нов занимают административные кластеры или реконструируемое жилье. И над всем этим главенствуют, всем командуют две глобально разросшиеся сферы - транспорт и информация. Первая обслуживает «физическую» ком­муникацию - движение людей и грузов, вторая - потребности в общении, рекламе, сообщает, где что происходит, но прежде всего - регулирует фор­мы поведения горожан. И обе - составляют самые яркие, характерные, ак­тивные и ничем не остановимые виды городской деятельности.

Но существует еще и особый пласт последствий того, что мы назы­ваем научно-техническим прогрессом - эмоционально-психологиче­ская деформация привычных эстетических и поведенческих установок, которые влияют на облик городских интерьеров ничуть не меньше, чем функ­ционально-технические факторы.

Среди новых форм настроения и поведения горожан, весомо отражаю­щихся на архитектурно-дизайнерских построениях в среде, следует отметить:

• «театрализацию» форм жизни, усиление зрелищности средовых процес­сов, стремление к закреплению в их организации элементов игры, выделение из числа горожан значительного слоя «зрителей» - как пассивных, так и ак­тивных по отношению к содержанию этих процессов (т.е. напрямую участву­ющих в торговле, обслуживании и т.п.);

• проявление нетрадиционных, предельно свободных, даже эксперименталь­ных вариантов норм поведения и соответствующее им переоборудование сре­довых процессов;

• активизацию «личного», в т.ч. непрофессионального, участия в создании облика объектов и элементов среды;

• вторжение в устоявшиеся местные варианты образа жизни региональных, привнесенных извне внешних и содержательных примет и обычаев, деформирую­щих стандартные визуальные комбинации средовых явлений.

Разумеется, здесь названы далеко не все средоформирующие следст­вия этих тенденций (их полное описание ждет своего исследования), а толь­ко те, что уже наблюдаются в жизни больших городов и могут стать объек­том профессионального анализа.

Феномен «ТЕАТРАЛИЗАЦИЯ СРЕДЫ» реализуется в городе по-разно­му, в зависимости от целей и масштабов проявления (рис. 12.9).

1. «Театрализация образа среды» - внесение в ее визуальные харак­теристики черт яркости, динамичности, зрелищности, отказ от нейтральной подачи образов обслуживающих среду процессов, предельная эмоциональ­ная и информационная насыщенность постоянно действующих в среде состо­яний.

2. «Театрализация образа жизни в среде» - ориентация средового объекта на процессы информационно значимые, культурно-развлекатель­ные, привлекающие внимание на специфические формы торговли, требую­щие развитой визуальной информации.

3. «Специальные театрализованные мероприятия», рассчитанные на непосредственное соучастие зрителей - карнавалы, митинги, шествия, ярмарки. Отличаются они от событий позиции 2 внедрением черт «прямой» театральности - сценария, разыгрывания «сюжетных» представлений, при­менения специальных элементов оборудования.

4. «Представления» с пассивным участием зрителя предусматривают разделение «зрителей» и «актеров», возведение сценических подмостей,

театрализация

шеатйа лизания

представления

»ч

«•> S

с;

о: s

5. V

6. Е

Пространство - условная декорация действия: нацеленность на первые ярусы, использование рельефа или деформация планшета (для ограждений, устройства сцены и пр.), «свободное» зонирование

Специальная трансформация пространства за счет наполнения, устройство сцены (эстрады), «зала», «фойе»; постоянные архитек­турно-пространственные формы - фон или часть действия

Зонирование шумных и тихих мест, отношение к любому компоненту среды как к ак­тивному акценту композиции, привлекающему внимание и любопытство; все прост­ранство - участник процесса

Используется преимущест­венно нижний ярус простран­ства; «перетекающее" зони­рование, множественность знаковых ориентиров («дух места»), проникновение функций в прилегающие объемы; пространство -мест для процесса

i

•у Si

с Е

С

а с.

S

§ О

тип ком-

позиции

сценография процесса

архитектурно

/7НЗЯУ>Н РРСКЗЯ

архитектурная

Насыщение стационарным и временным торговым обо­рудованием, активная инфор­мация, реклама, витрины, оборудование мест отдыха, легкие ограждения функцио­нальных ячеек, динамичность и разнообразие функцио­нальных процессов, высокий уровень благоустройства

Мобильность, рассредоточен-ность оборудования, его сборность, временное деко­ративное оформление, специ­альное технологическое (ви­део, аудио, освещение) обо­рудование и реквизит, орга­низационные мероприятия -регулирование движения, «запретные зоны» и пр.

Специальные разборные кон­струкции сцены я зритель­ских мест, мощное технологи­ческое оборудование (свето­эффекты, аудио) с пунктами управления, организацион­ные мероприятия: продажа билетов, охрана, хранение де­кораций и пр. с соответству­ющим оборудованием

Максимальное капитальное и стационарное благоустрой­ство, разделение несовмес­тимых процессов, использо­вание ландшафтных компо­нентов и спецоборудования, освещение общее и специ­альное, рекламы, малые формы, спецэффекты (фей­ерверки, световое шоу и пр.).

9ч

<М о. и 0 fi 1С

>< О

рядов для зрителей, ограждение сценической площадки, специальное техно- Рис. 12.9. Функционально-логическое оборудование, даже изоляцию «театра» от прочих реалий среды, пространственные ориенти-

Две первые позиции стремятся к постоянному пребыванию в средовых си- ры осуществления процес-туациях, обе вторых рассчитаны на временное, периодическое осуществление, сов театрализации среды

Разумеется, эти принципиальные варианты в натуре могут совме­щаться, давая разнообразные конкретные сочетания архитектурных и ди­зайнерских форм и композиций. Но общие закономерности их изменения -от театрально окрашенной обычной среды до «уличного театра», создан­ного нарочно - прослеживаются достаточно четко. Меняя, соответственно, проектные приоритеты работы с такими объектами от «просто» богатой ас­социациями выразительной архитектурно-дизайнерской композиции до построений, подчиненных театральной функции, считающей городской ар­хитектурный фон привходящим обстоятельством сценического действия. Т.е. феномен «театрализации среды» практически затрагивает все сторо­ны средоформирования - и пространство, и оборудование, и организацию процесса. Из-за чего это направление средового искусства сегодня - са­мое актуальное, т.к. содержит полный цикл проектных действий архитекто­ра-дизайнера.

Практически это означает, что ему надо уметь:

а) разделять средовые процессы, их участников и формы предметно- пространственной реализации на два условных ряда - «актеры» и «зрители» (в пространстве - «зал» и «сцена»);

б) обеспечить прямое участие «зрителей» в тех или иных функцио- нальных, общественных и зрелищных действах и мероприятиях (ярмарки, митинги, манифестации, карнавалы и пр.), иногда встраивая разного рода ^представления» (концерты, презентации, спортивные праздники, показы мод и т.п.) в непредназначенные для этого средовые ситуации.

Первый вариант (деление «актеры» - «зрители») рассчитан на обуст­ройство пространств «зала» и «сцены» даже там, где капитальных условий для такого разделения не предусматривалось. Здесь приходится воздвигать разного рода временные конструкции - либо для «сцены», либо для «зала», обеспечивая нормальные условия обзора происходящего на игровой пло­щадке с помощью подъема рядов или применяясь к уклону рельефа (рис. 12.10). Так для традиционного театрального фестиваля в Вологде каж­дый год устраивают два типа сценических площадок на открытом воздухе: на пологом склоне кремлевской набережной, располагая игровую зону на ровной нижней террасе рельефа, и около полуразобранной еще два века на­зад угловой башни кремля, перед которой воздвигают временные ряды для зрителей. И там, и там декорацией для фестивальных спектаклей служат фрагменты или панорамы исторического архитектурного ансамбля, что при­дает зрелищу или дополнительный оттенок достоверности, или усиливает его современное звучание за счет контраста со стариной. Важной частью этих площадок является устройство переносного освещения и особых под­мостей, откуда режиссер управляет спецэффектами.

Те же проблемы - сооружение либо сцены с ее оборудованием, либо зрительских мест - возникают и при пространственном обустройстве массо­вых зрелищ или мероприятий, собирающих не десятки и сотни, а тысячи зри­телей. Правда, выбор основного объекта проектирования в этом случае пре­допределен - сцена с ее оборудованием, ибо тут делать стационарные зри­тельские места было бы слишком накладно. Иначе говоря, масштаб меро­приятия играет решающую роль в выборе форм его обустройства.

А - возведение комплексной временной среды (стационарная сцена, переносные скамьи для зрителей; Б - устройство мест для зрителей

рис. 12.11. Типология театрализованных меропри­ятий в городской среде:

1 - зоны, отведенные зрите­лям; 2-то же, актерам; 3-декор стационарный; 4-то же, временный; 5 - реквизит; 6 - спецэф­фекты видео; 7-то же, аудио; 8 - ограждения про­странства постоянные; 9-тоже, временные; 10 - временные сцениче­ские подмости; 11 - времен­ные места для зрителей

узшкшер действия

формы обору/ю&эми^

тип мероприятия

bpmmt..j)H_t они же ~актерь>'

щаютсй по пмощ-Яли

основное ссиащв-име. -'рвк&изит", vacmuHHo украшение Фас&рое-, flJQpro&e> е и р^р- ft ре •

&к/перы конц,Е-итрирурзт ■ i'0 н£ ЭггрРЛра*, ЗРИЛ1Р Ли СВ0ВОДИО перемеща­ются

а о

в \

2

а о

IX

Сё

~ смешанное. о$орудо&^ ij= нив, - от стационарно 1Ц го с кг. ппощърги /

3" //о 'устного" реквизита

представление

•С рявре.лвнив акт в ров. и зрител&й, оборуро-

^ &иреоЖР2н°&, Porta-j4 лиитп. ово pyp. <s> в 3 ни6 -

0

торговые

лат ци и tJp-

СПЕКТРА К ЛЬ

основные. ЗРВЛИЩЪ - CZ -люты, ''^Jf.H£P«£m/, логр^ммы - рдзеорг у»/ веются е. нови, и из

ВВРАНИХ J0pyC&X t1P0CtnP£H cm в использование. ии>*. HL.ro НЕ

ре е нтыруЕтсй

1 0

г о

5 ■

4 Ф

Si E У

ш

ш о

Ъ ш

S

л 3" ш

S ш

₅

С S

ш

3 х

•S

иЗ

S

5

общегородской прагрник

и:.)>ri<s H2i эсгпр#р£х, по, вем&ние зрипрлВИ и

ОБОруроВ ^ НИ В.

янялгч ичио варианту „2 пррл с та&лв нив /

5 ^аи

6. X

7. О

8. *

9

Разрвл&ние "зри to £ л е. и" и "Дитеров", устрамоя-йредеда'/ трщ£УН_/ Д&мЖ yMf ЦЕ Г Я ЯЛ* ft Фо Р, мы - сц,ьн*ч£ски£ пво■ щярхи - глав ны й

,Л*А'с-'Г^> -ННП7ЕРЬВРЯ ",

самодеятельное укрл ■ штнме з>рип1елви

Рис. 12.12. «Хеппенинг» и формирование эмоцио­нального настроя среды:

1 - Сан Франциско, мост «Золотые ворота» - 250-ты­сячная толпа, запрудившая мост на празднике в честь его пятидесятилетия; 2-ул. Горького (Тверская) в Москве приветствует геро­ев-летчиков, участников пе­релета в Америку через Се­верный полюс; 3 - хорошо организованный «стихий­ный» митинг «Оранжевая революция» на площади Независимости в Киеве

Особый случай - самые массовые шоу: воздушные парады, соревнова­ния воздушных шаров и т.п. Здесь центр тяжести проектной работы - выбор удобной территории для зрителей, трассирование подъездных путей с разме­щением автостоянок и планировка городка для хранения инвентаря и обслу­живания участников празднества. Тогда как оборудование собственно зри­тельских мест сводится к устройству трибуны для судей, прессы и важных гос­тей и установке инвентарных ограждений, регулирующих движение зрителей. Потому что сопутствующее обслуживание - торговля, информация и пр. -осуществляется, как правило, децентрализовано, «частным» порядком.

И, наконец, иногда зрелищем становится целый город или его значи­тельный район. Здесь помимо всем знакомых «видовых» площадок, вроде обширной террасы на кромке Воробьевых гор в Москве, все чаще применя­ются искусственные устройства для жаждущей необычных ощущений публи­ки, вроде гигантских «колес обозрения», поднимающих зрителя на высоту до 100 м. Или используют для этих целей самые высокие сооружения города -телебашни и небоскребы (рис. 12.11).

Причем неординарные решения занимают все более видное положе­ние, порождая новые и новые варианты их архитектурно-дизайнерской орга­низации. Так, в дипломном проекте М. Левкиной главным средством обзора города стал туристический поезд, курсирующий по московской окружной же­лезной дороге, откуда пассажиры будут смотреть на специально «оформлен­ные» панорамы столицы. Некоторые из них должны получить обрамление из огромных «порталов», другие будут дополнены особыми конструкциями, под­черкивающими выигрышные ракурсы обзора, часть прикрыта экранами, что­бы превратить видимый из окон поезда город в его «идеальную» картину. А недавно возник еще один жанр театрализации городской среды - исполь­зование лазерных и голографических установок, когда нужные по сценарию изобразительные сюжеты проецируются на облака или воспроизводятся го­лографией на стенах зданий и прямо в воздухе.

Рис. 12.13. Город как сценическая площадка:

Иные трудности встают перед проектировщиком при работе с задачей «участие зрителя в сценическом действии».

Начать с того, что в наши дни почти вся среда центральных районов го­рода представляет собой сплошной праздник красок, огней, сменяющих друг друга сценок городской жизни, многократно усиленных направленным осве­щением, ежеминутной сменой реклам и вывесок, сутолокой и яркостью форм городского движения. И попавшие сюда люди являются одновременно и актерами, и зрителями этого нескончаемого «театра без границ».

Такой город является не столько местом проживания или реализации утилитарно-практических функций, сколько системой зрелищ, местом празд­ников и разного рода ритуальных мероприятий. Что отражается и на его про­странственном проектировании, но в первую очередь - на комплексе дизай­нерского оснащения среды.

Некоторые из разворачивающихся здесь зрелищ имеют давние исто­рические корни, вроде красочных «шахматных ристалищ» на площадях средневековых городов. Или - проводимых с века знаменитых скачек «Па-лио» на улицах Сиены, в которых принимают участие разодетые «по-старин­ному» потомки когда-то конкурировавших между собой ремесленников раз­ных цехов. Некоторые - еще только встраиваются в жизнь города, как те же театральные фестивали или праздники типа «День города». Но и тем, и дру­гим необходимы специфические пространственные и дизайнерские приемы формирования средовых комплексов. Тем более, что тенденция «постоянно­го праздника» становится все активнее, требуя от проектировщика все боль­ше средств и умений (рис. 12.12).

Принципиально варианты приспособления среды к «праздничности» го­родских процессов составляют два направления: пространства, предусмотрен­ные специально и формируемые «к случаю». Но суть организации обоих на­правлений - распределение элементов зрелища (праздника) по площади объ­екта таким образом, чтобы каждому участнику досталась его доля впечатле­ний. Только в первом направлении городская среда «нарочно» и «навсегда» об-

1. - Палио, ежегодные теат­рализованные скачки по­томков представителей средневековых гильдий на площади Синьории, Сиена;

2. - фейерверк в честь Дня города перед МГУ, Москва; 3,4- выступление гимна­стов на площади Дворца Шайо, Париж, общий вид эспланады и фрагмент тер­расы с фонтанами;

5 - праздничное гуляние на Лубянской площади, Москва

ставлена объемно-пространственными условиями для проведения соответству­ющих мероприятий: выделением планировочных зон с использованием релье­фа отведенных для этого площадок, постоянным приборным оснащением нужд зрелища и т.д. Так, как это сделано в Париже на набережной Искусств, где в рельефе каменного покрытия выстроена цепочка разделенных газонами и скульптурами миниатюрных - диаметром около 25 м - танцплощадок, окайм­ленных амфитеатром скамей, проходами, имеющими сходы к реке, и т.д.

Во втором случае заранее выстроенных капитальных скамей, подъе­мов сцены и т.п. - нет. Они появляются только во время действа либо как следствие «стихийного» зонирования пространства праздничной толпой, ли­бо после установки разного рода переносных ограждений и других времен­ных конструкций, нужных «театральному» хеппенингу (рис. 12.13). Именно так - всякий раз по другому - располагаются места и устанавливается сце­на (с соответствующими осветительными и аудиоустановками) для периоди­ческих световых шоу и концертов, которые проходят у подножия комплекса пирамид в Гизе. Именно так - за счет временных палаток и балаганов - обу­страиваются венецианские карнавалы. И именно оборудование - убранные цветами платформы грузовиков с фантастическими декорациями на них и танцующими там же участниками шествия - составляет главный интерес оформления латиноамериканских карнавалов.

В наши дни ни одна городская площадь, ни один ансамбль не гаранти­рованы от того, что их пространство станет местом митингов, показа мод или театральных представлений. Но чаще город устраивает для этих целей спе­циально оборудованные сценические площадки, где театрализованная суета практически постоянна: площадь перед центром Помпиду, террасы у фонта­нов Дворца Шайо в Париже, парк Пратер в Вене, Старомястская площадь в Праге, где калейдоскоп сменяющих друг друга акробатических представле­ний, конкурсов на лучший рисунок или просто песен под гитару кружит целы­ми днями. И каждый может принять в нем участие и лично, и как зритель.

Конкретика постоянного или временного формирования такого рода среды во многом зависит от типологии зрелища, динамичности и масштаба нужной действию пространственной базы. Относительно немноголюдные ме­роприятия легко вписываются в тесные площади и улицы «исторических» го­родов - потому что здесь выдерживаются дистанции, оптимальные для вос­приятия игры «актеров», напрямую контактирующих со своими поклонниками.

Массовые зрелища, например, открытие олимпийских игр, устраива­ются на стадионах, гигантских аренах, или организуются по принципу много­часового шествия, ориентированного на специально украшенную магист­раль с выстроенными ради праздника трибунами, как это происходит во вре­мя карнавалов в Рио-де-Жанейро. Причем и в том, и в другом случае устро­ители стремятся максимально втянуть зрителей в действие своих шоу, -предлагая им зажечь в моменты кульминации заранее розданные фонарики или свечи, устраивая танцы или хоры и т.д.

Иначе говоря, полноценное устройство масштабных театрализованных мероприятий требует, по крайней мере, трех слагаемых:

• хорошо разработанного сценария, предусматривающего активную реакцию зрителя (участника) на ключевые моменты представления;

• организационной работы с этими участниками: выдачу или продажу им гирлянд, карнавальных масок, плакатов или другого «реквизита» (что связа­но с массой «подсобных» работ, от проектирования аксессуаров задуманно­го действия до их складирования и продажи, не говоря уже о сопутствующей торговле водой, сладостями, мороженым и пр.);

• проектирования и применения специального оборудования, обеспечива­ющего нормальный ход сценического действия, от технологического (осве­щение, экраны, декорации, мониторы и пр.) до возведения сценической пло­щадки с ее кулисами, задниками и микрофонами [61].

И все это - на фоне органичного включения в зрелище капитальных форм существующей среды: архитектуры, мачт освещения, деревьев и про­чего, трактованных - вкупе с временными формами - как события прежде всего пространственные, предоставляющие зрелищу удобное для него место.

Что превращает проектирование театрализованной среды в особый тип твор­чества, синтезирующий труд художников, сценаристов, декораторов и других специалистов, привязывающих свою работу к пространственным идеям сре­довой сценографии. Т.е. - подчиняющих свои интересы единому замыслу лиц, выступающих с позиций архитектора-дизайнера, независимо от того, кем они являются официально - продюсерами, режиссерами или сценографами.

Другое направление «раскачивания» традиционных целей средофор-мирования в современном городе - ВНЕДРЕНИЕ В ОБЛИК СРЕДЫ НЕСТАН­ДАРТНЫХ, «НЕПРИНЯТЫХ» ФОРМ ОБРАЗА ЖИЗНИ, вызванных социально-технической перестройкой быта жителей города. Они чрезвычайно разнооб­разны и далеко не всегда зримо отражаются на пространственных характе­ристиках среды. Но у всех есть общая черта - свобода в выборе линии пове­дения, нонконформизм (рис. 12.14).

Молодежная мода, придающая городской толпе оттенок вызова, под­черкнутый демократизм уличной жизни, когда рядом идут араб в националь­ной одежде и клерк с зонтом-тростью, насыщенность улицы личными средст­вами передвижения - от роликовых коньков до таункаров, эпатаж обществен­ного мнения со стороны людей творчества, проповедующих отказ от общепри­нятых, тем более исторически закрепленных эстетических норм, демонстра­тивная «детскость», даже «невоспитанность» поведения в людных местах -все это по отдельности почти не влияет на пространственные показатели сре-дового образа. Кроме, может быть, претензий байкеров и велосипедистов, требующих особой организации дорожного движения, или загорающих на го­родском бульваре парочек, что нарушает его привычно чинную атмосферу.

Но в сумме эти варианты «нового поведения» работают на целостный образ города, ориентируя его на разнообразие жизненных укладов и защиту прав человека на индивидуальность. А с позиций средового проектирования этот аспект образа жизни определяет декоративно-предметную аранжировку средового комплекса - и через пестроту «потребляющих» город людских масс, и через системы «малого» оборудования - от устройства на улицах спе­циализированных (для данной группы населения) мест отдыха и приспособ­лений для парковки мопедов и детских колясок до специального решения пандусов в подземных переходах для инвалидов, которые впервые в истории превратились из людей второго сорта - по сравнению со здоровыми -в обычных, равноправных со всеми граждан.

К той же группе изменений образа жизни относится и уравнение в пра­вах «титульных» процессов городской деятельности (торговля, культура, рекреация и т.д.) и процессов их обслуживания: ремонтных работ, доставки продуктов и товаров, уборки территории и пр. Теперь визуальная организация обслу­живающих форм городской жизни поставлена таким образом, чтобы снять, экранировать от глаз их неприглядные моменты - продуманной технологией, особой формой контейнеров, раскраской спецтранспорта, униформой пер­сонала и т.д. Что делает эти процессы такой чертой общей картины города, которую нет нужды стыдиться или скрывать: нынешние технологии и дизай­нерские решения перевели их из ранга «низкого», даже неприличного зре­лища в ряд явлений, принятый в «нормативной» эстетике [62]. Правда, это потребовало от дизайна среды не только «косметических» декоративных ре­шений, но и работы со средовым пространством - чтобы предоставить ме­сто для выполнения этой новой для города «открытой» системы вспомога­тельных действий.

Так изменения психологической окраски проявлений городской жизни ставят архитекторам и дизайнерам особую профессиональную цель - разви­вать и совершенствовать некогда «неуместные» или «неудобные» фор­мы деятельности города, разрабатывая для этого необычные, но пристой­ные организационные и визуальные средства.

Еще большую роль в современной городской среде играет СТРЕМЛЕ­НИЕ ГОРОЖАН К САМОСТОЯТЕЛЬНОМУ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМУ И АРХИ­ТЕКТУРНО-ДИЗАЙНЕРСКОМУ ТВОРЧЕСТВУ, желание украсить и благоуст­роить свое окружение согласно личным вкусам и идеям.

Что превращает проектирование театрализованной среды в особый тип твор­чества, синтезирующий труд художников, сценаристов, декораторов и других специалистов, привязывающих свою работу к пространственным идеям сре-довой сценографии. Т.е. - подчиняющих свои интересы единому замыслу лиц, выступающих с позиций архитектора-дизайнера, независимо от того, кем они являются официально - продюсерами, режиссерами или сценографами.

Другое направление «раскачивания» традиционных целей средофор-мирования в современном городе - ВНЕДРЕНИЕ В ОБЛИК СРЕДЫ НЕСТАН­ДАРТНЫХ, «НЕПРИНЯТЫХ» ФОРМ ОБРАЗА ЖИЗНИ, вызванных социально-технической перестройкой быта жителей города. Они чрезвычайно разнооб­разны и далеко не всегда зримо отражаются на пространственных характе­ристиках среды. Но у всех есть общая черта - свобода в выборе линии пове­дения, нонконформизм (рис. 12.14).

Молодежная мода, придающая городской толпе оттенок вызова, под­черкнутый демократизм уличной жизни, когда рядом идут араб в националь­ной одежде и клерк с зонтом-тростью, насыщенность улицы личными средст­вами передвижения - от роликовых коньков до таункаров, эпатаж обществен­ного мнения со стороны людей творчества, проповедующих отказ от общепри­нятых, тем более исторически закрепленных эстетических норм, демонстра­тивная «детскость», даже «невоспитанность» поведения в людных местах -все это по отдельности почти не влияет на пространственные показатели сре­дового образа. Кроме, может быть, претензий байкеров и велосипедистов, требующих особой организации дорожного движения, или загорающих на го­родском бульваре парочек, что нарушает его привычно чинную атмосферу.

Но в сумме эти варианты «нового поведения» работают на целостный образ города, ориентируя его на разнообразие жизненных укладов и защиту прав человека на индивидуальность. А с позиций средового проектирования этот аспект образа жизни определяет декоративно-предметную аранжировку средового комплекса - и через пестроту «потребляющих» город людских масс, и через системы «малого» оборудования - от устройства на улицах спе­циализированных (для данной группы населения) мест отдыха и приспособ­лений для парковки мопедов и детских колясок до специального решения пандусов в подземных переходах для инвалидов, которые впервые в истории превратились из людей второго сорта - по сравнению со здоровыми -в обычных, равноправных со всеми граждан.

К той же группе изменений образа жизни относится и уравнение в пра­вах «титульных» процессов городской деятельности (торговля, культура, рекреация и т.д.) и процессов их обслуживания: ремонтных работ, доставки продуктов и товаров, уборки территории и пр. Теперь визуальная организация обслу­живающих форм городской жизни поставлена таким образом, чтобы снять, экранировать от глаз их неприглядные моменты - продуманной технологией, особой формой контейнеров, раскраской спецтранспорта, униформой пер­сонала и т.д. Что делает эти процессы такой чертой общей картины города, которую нет нужды стыдиться или скрывать: нынешние технологии и дизай­нерские решения перевели их из ранга «низкого», даже неприличного зре­лища в ряд явлений, принятый в «нормативной» эстетике [62]. Правда, это потребовало от дизайна среды не только «косметических» декоративных ре­шений, но и работы со средовым пространством - чтобы предоставить ме­сто для выполнения этой новой для города «открытой» системы вспомога­тельных действий.

Так изменения психологической окраски проявлений городской жизни ставят архитекторам и дизайнерам особую профессиональную цель - разви­вать и совершенствовать некогда «неуместные» или «неудобные» фор­мы деятельности города, разрабатывая для этого необычные, но пристой­ные организационные и визуальные средства.

Еще большую роль в современной городской среде играет СТРЕМЛЕ­НИЕ ГОРОЖАН К САМОСТОЯТЕЛЬНОМУ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМУ И АРХИ­ТЕКТУРНО-ДИЗАЙНЕРСКОМУ ТВОРЧЕСТВУ, желание украсить и благоуст­роить свое окружение согласно личным вкусам и идеям.

Художественная самодеятельность городского населения имеет раз­ные формы, среди них:

• субъективизм в оформлении принадлежащих человеку (группе лю­дей) элементов среды;

• внесение незапланированных визуальных деформаций в облик об­щегородских элементов среды;

• активное вмешательство в средовые процессы (хеппенинг);

• «гротескные», вплоть до шокирующих, формы одежды, имиджа, ли­ний поведения как индивидуального, так и коллективного.

Общая черта всех этих вариантов - «внепространственный», накладной харак­тер. Обычно они только дополняют, разнообразят приемы детализации «нор­мальных» пространственных решений среды за счет изменения ее внешних, декоративных качеств: цвет, шрифт, прорисовка и пр. Исключения составля­ют случаи, где вариантность предусмотрена смыслом средового дизайна. Например, комбинирование самодеятельных форм в пределах выставочной экспозиции или периодическая перестановка и раскраска ритуальных скульптурных групп в храмовых комплексах Малайзии.

Но декоративный эффект самодеятельного творчества трудно переоце­нить (рис. 12.15). Хотя эта сторона участия населения в средоформировании нацелена исключительно на разработку «тем» средового ансамбля, тогда как его «идея» в принципе задается какими-то другими факторами. Что отнюдь не отвергает варианта, когда из-за появления в среде непредусмотренных ранее эстетически активных «самодеятельных» форм может измениться ее художественный строй, и компоненты, игравшие доминантную роль, уступят главенство в композиции новому яркому пятну, пускай и непрофессионально­му. Впрочем, иногда это происходит и вполне профессионально - так двор Музея современного искусства стал новым мощным акцентом ансамбля в Москве у Петровских ворот, оттянув на себя внимание в пределах и без то­го богатой интересными деталями структуры этого фрагмента улицы.

Рис. 12.14. Деформация понятий о нормах поведения и средствах обустройства среды

«Свободное» поведение в общественных местах: 1 - туристы, «захватившие» фонтан на площади Пиккадилли-Серкус, Лондон; 2 - исполнительница самбы в колонне геев на карнавале в Рио-де-Жанейро; 4,7, 11 - отдыхающие в торговом центре в Вене и в Люксембургском саду, Париж;

Включение подсобных и «непарадных» функций и оборудования в средовые ситуации: 3 - вынесение на улицу несезонной торгов­ли; 5 - подсобные павильоны для строительных рабочих, реконструирующих памятник архитектуры, Москва; 6 - «неуместная» парковка мотоциклов в деловом центре, Лондон; 8 - роспись туалета в саду Музея современного искусства, Вена; 9 - стоянка мо­токолясок для развоза пиццы на жилой улице, Париж; 10 - памятник любителю мобильного телефона на кладбище в Израиле

Парадоксально, но несмотря на оглушительный напор «глобальных» технических и организационных новшеств - автострад, супермаркетов и теле­башен - в жизни и образе города РОЛЬ РЕГИОНАЛЬНЫХ ВЛИЯНИЙ В СТА­НОВЛЕНИИ СРЕДОВЫХ СИСТЕМ практически не уменьшается (12.16).

Самое заметное в этом плане - стихийное выделение улиц и целых районов, формирующихся по национальному признаку. Кварталы «китайские», «итальян­ские», «японские» концентрируют и в некотором роде «консервируют» тра­диционные нормы образа жизни, от приверженности национальным нарядам и блюдам до принципов организации трудовых и бытовых процессов. Анало­гичная сегрегация «чужеземных» форм образа жизни характерна и для «ев­ропейских» сеттльментов в Азии и на Среднем Востоке. Но одновременно

' - скульптура «Слон» на пляже в Сиднее, Австралия; 2 - декоративная галерея перед фасадом жилого дома, Москва; 3 - декоративная гема> на фасаде индивидуального жилого дома в Ульяновске; 4,12 - «муниципальная» акция - раскрашивание и праздничное осве--i-,<e домов в Рио-де-Жанейро; 5 - танцы на улицах преображают город, праздник «Ферия», Малага, Испания; 6 - типовой пластико--.-.? навес - часть самодеятельной композиции уличного кафе, Москва; 7 - личная «малая» авиация среди небоскребов Гонконга; ■ - :, перлошадь» из папье-маше, непременный персонаж Карнавала Скульптур в Виареджио, Италия; 9 - граффити украшают дворо-i> v спортплощадку, Москва; 10 - модель памятника В. Цою около легендарной Стены Цоя - стихийно возникшего мемориала в арбат-:<:•.' ~зреулке, Москва; 11 - ковер из лепестков тюльпанов и гвоздик, выложенный японскими школьниками на улице в Токио

в:е это сопровождается неумолимыми процессами интеграции «Востока» Запада». Причем от западных партнеров средой усваиваются прежде все-": -ерты техногенные, холодильники и автомобили, а от восточных - декора-^_ - = ная, экзотическая, т.е. в конечном счете эстетическая сторона.

С этой тенденцией совпадает вторая примета - «рассеянное» проникно-вение экзотических элементов в образ жизни основной массы горожан, которые : I :^_но перенимают «нестандартные» особенности облика или поведения но-:/^_елей региональных типов культуры: ходят в японские рестораны, носят ---■йские сари, занимаются кунг-фу, не меняя базовых привычек повсед--гЕ-ого бытования, свойственных жителям среднеевропейского или северо-^•'еэиканского города.

Нетрудно заметить, что и там, и там воздействие «региональности» на : гесэвой образ - чисто поверхностное, не затрагивающее принятые стерео-" -= пространственной организации средовой жизни. И даже в первом слу--:ечь идет скорее о локальном скоплении региональных форм, чем о ко-:•=—юй перестройке пространственных структур.

Рис. 12.16. Региональные мотивы в облике среды:

1,2- общественный транс­порт «по-филиппински»: «Джипни», переделанный под автобус большой доро­гой автомобиль, и «трай-сикл» - дешевое такси, со­бранное на базе мотоцикла; 3-дерево в облике среды: суперполенница и строи­тельные леса у колокольни монастыря в Новгороде;

4. - традиционные декора­тивные ворота украшают пе­шеходную улицу в Шанхае;

5. - улица итальянских рес­торанов в Сохо, Лондон;

6. - «восточная» тема в об­разах высокой моды

Тем не менее «национальные по форме» особенности проявления это­го фактора - событие вполне уловимое. Но - в плане не столько пространст­венном, сколько в виде неосознанных предпочтений при формировании сре­довых ансамблей, когда оно проходит в русле складывавшихся веками архе­типов национальной культуры.

Прихотливый рисунок плана почти не читаемого с земли переплетения лондонских улиц и переулков, постоянно ломающих направления и как бы слу­чайно застроенных рядами принадлежащих разным хозяевам домиков, поро­дил характерный для Англии тип «неуправляемой» модернизации городской среды. Здесь реконструктивные мероприятия диктуются не значимостью или единст­вом градостроительной концепции, а стремлением «точечно» вписаться новы­ми сооружениями в отведенное им место вне зависимости от того, как они со­гласуются с размерами и стилистикой своих соседей. Лишь бы соблюдалось главное - каждое новое сооружение должно быть высококачественным - ра­зумным, тектоническим, выразительным - само по себе. А приемы увязки раз­ных компонентов среды принадлежат не их индивидуальным особенностям, а внеархитектурным факторам видения среды. И тогда «накладные» рекла­мы, надписи и другие визуальные коммуникации, непрерывная суета улично­го движения, наконец, интуитивное следование соразмерности архитектурных и дизайнерских деталей «человеческому» масштабу - делают среду целост­ной. Возникшей как бы стихийно, но, что называется, «без швов».

Такой подход дает очень своеобразный градостроительный результат -город меняется не за счет новых районов или магистралей («каркаса» сре­ды), а за счет перерождения «ткани» - модернизируемой «здесь и сейчас» застройки. Она местами становится выше, местами уходит под землю, где-то создает новые проходы между домами, как по земле, так и на новых, искус­ственных уровнях, или наоборот, перекрывает существующие, высвобождая место для крупных сооружений. Городской организм растет как бы весь сра­зу - новыми объемами и инженерными устройствами, уверенно поднимаю­щимися из земли без претензий на формирование неких мощных ансамбле­вых композиций.

Причем принцип равноправного сосуществования разномасштабных фрагментов воплощен и в новых районах, например, в Кэнери Уорф.

В отличие от Англии парижский вариант перестройки средовых систем про­должает традиции, заложенные ансамблями абсолютизма и приемами пробивки новых магистралей, практиковавшихся Ж. Османом. Так «врезаны» в плоть городской ткани ансамбли центра Помпиду и площади Ле Алль, сопостави­мые по масштабу с «королевскими» площадями Вандом или Вогезов и дво­рами Пале Рояль, раздвинувшими по приказу Людовика XIII тесноту средне­вековых проулков. Так - наподобие пересекших поля и болота осей Версаля или Во-ле-Виконта - была проложена ось плато Дефанс и рекультивирована территория свалки на месте парка Ла Виллетт.

Здесь крупные - 200-300 м в поперечнике - открытые регулярные про­странства противопоставлены уюту старых городских кварталов. Тогда как в Лондоне даже крупная Трафальгарская площадь не кажется большой - она сомасштабна прилегающим улицам.

Свой подход к формированию средовых ансамблей складывается в на­шей стране. Мы последние годы усиленно занимаемся преодолением «офи­циальных» тенденций суховатого «безмасштабного» структурирования про­странственных систем, свойственного градостроительным установкам 20-летней давности. Опираясь при этом на свойственные русской народной архитектуре любовь к неожиданности, «безалаберности», гармоничному со­четанию внешне аляповатых, разномастных, алогичных форм и орнаментов, образующих в конечном счете неповторимую ауру перетекания внутренне свободных, как бы «ниоткуда» возникших объемов и пространств, не подчи­няющихся никаким авторитетам (рис. 12.17).

Другими словами, нынешняя российская действительность - в ее полупро­фессиональных, незашоренных оглядкой на европейские прототипы архитектурно-дизайнерских воплощениях - занята изобретением новых визуально-образных

форм, экспериментом в деле поиска средовых состояний. Ориентируясь при этом на национальные истоки конструктивно-пространственных и идейно-эмоциональных решений: ощущение простора, ограниченность материаль­ных ресурсов, предельная простота решений, необязательность регламенти­рованных прошлым эстетических или бытовых норм, понимание - в конечном счете - случайности выбора того или иного архитектурного или дизайнерско­го предложения.

Именно такое интуитивное видение неординарности наших художествен­ных задач и возможностей подсказывает многие архитектурно-дизайнерские находки, рассеянные по разным местам страны. Иногда это «непроизвольно» гармоничная форма строительных лесов у реставрируемого собора под Новго­родом. Иногда - сознательно очищенная от всего лишнего строгая аркада Яро-славова дворища в том же Новгороде или удивительное нагромождение консо-

лей линии электропередачи, надстроенных над конструкциями моста через Волгу в Ульяновске. А то «вдруг» - «деревянный дизайн» благоустройства во дворе Новгородского Благовещенского собора или почти безумное впечатле­ние от «уходящей в стену» фигуры В.Э. Мейерхольда в пензенском музее.

Все это - весьма заметные искорки нетривиального подхода к генери­рованию «тем» средовых решений. К сожалению, столь же оригинальных и эффектных организационно-пространственных «идей» средовых комплек­сов наша практика еще не предложила. Слишком велик груз пришедших «от­туда», но еще не освоенных архитектурно-дизайнерских образов, и слишком мал срок для визуальной реализации плодов творческой свободы, обретен­ной нашими проектировщиками в начале XXI века.

И - что греха таить - все время дает себя знать профессиональная не­грамотность наших специалистов в вопросах формирования средовых ансамб­лей: архитектурная школа в годы «застоя» этим не занималась. Из-за чего в сегодняшней «большой» градостроительной практике нет и намека на ориги­нальность и масштабность идей, сопоставимых со взлетом отечественной ар­хитектурной и дизайнерской фантазии первой трети прошлого века [63].

Поэтому важнейшая задача школы средового дизайна сейчас - пока­зать не только примеры и тенденции, но и закономерности композиционной работы в деле формирования средовых ансамблей нашего времени. И пер­вое, что предстоит сделать в этом плане, - установить, что собой представ­ляет та система проектных вмешательств в формирование городской среды, которая выходит за рамки ортодоксальных архитектурных технологий. Ины­ми словами - дать проектировщику представление о специфике дизайнер­ского участия в процессах сегодняшнего средообразования.

Содержание настоящей главы наглядно демонстрирует: среда города аккумулирует результаты не единичных актов узкопрофилированных форм дизайнерской деятельности, а взаимно обусловленную систему таких актов, которые синтезируются в целостном комплексе «внеархи-тектурных» проектных предложений. В нашей работе этот комплекс проектных действий получил наименование «городской дизайн».

Таким образом, в рамках учебника термин «городской дизайн» озна­чает совокупность «малых» дизайнов, формирующих по отдельности частные свойства и качества среды: проектирование оборудования го­родских пространств и процессов от инженерного оснащения до графи­ческих композиций в рекламе, их ландшафтную организацию, декора­тивное оформление, сценографическое осмысление и пр. Совокуп­ность, в принципе отличную по силе и возможностям воздействия на среду от каждого из своих слагаемых.

В этом качестве феномен «городской дизайн» обладает двумя свойст­вами. С одной стороны, это проектная деятельность, тесно связанная с про­фессиональной грамотностью при работе с отдельными слагаемыми среды. С дру­гой - это деятельность интегральная, ансамблевая, т.к. в средовых объектах и системах ни одна из «частных» сторон проектирования не существует вне соседства других его форм.

Эти обстоятельства заставляют готовить соответствующих специалистов особым образом. Так, чтобы они разбирались и в своей узкой сфере, и в принци­пах и приемах работы своих коллег по проектированию реалий городской жизни.

Рис. 12.17. Источники и вариации «российской» эстетики в облике средовых решений:

1 - «инженерный дизайн», мост через Волгу в Ульяновске: 2 - «нерегулярный декор», жилой дом в заповедной зоне Ульяновска; 5 - поиск новых средовых состояний, «Дуб в лесах», группа «Обледенение архитекторов», 2001 г.; 6 - памятник В.Э. Мейерхольду, Пенза; 3,4- иностранцы идут по «русскому следу»: Эрик ван Эгераат, проект жилого комплекса «Русский авангард», Р. Колхаас, проект жилого района - парафраз идеи Эль Лисицкого «Горизонтальный небоскреб»; 7-двор кафе в центре Москвы, стилизация «под деревню»; 8-Н. Полисский, «Дровяная башня» в деревне под Калугой

КОММЕНТАРИИ

[59], стр. 204

Как правило, отмеченные здесь и далее тенденции иллюстрируются примерами из зарубежной практики как более продвинутой в архитектурно-дизайнерском переустройстве современного образа жизни. Тогда как приме­ты перемен в отечественной городской среде большей частью относятся к

Рис. 12.18. Сценография как особый вид искусства формирования среды:

1 -Л.С. Попова, эскиз сценического оборудования к спектаклю «Великодушный рогоносец», 1922 г.; 2-Г. Цыпин, «Небоскреб», капитальная декорация к спектаклю «Вестсайдская история» на Боденском озере, Австрия, 2003 г.; 3 - А.А. Веснин, сценография спектакля «Человек, который был Четвергом», 1923 г.; 4-Ф. Дзеффирелли, постановка оперы «Аида» в античном амфитеатре «Арена ди Верона», 2002 г.; 5-Ф. Дзеффирелли, сцена из оперы «Паяцы», Лос-Анджелес, 1996 г.

Москве. Но сходные события и процессы наблюдаются и в других городах страны, и пока что ничто не говорит об их ослаблении или деформации.

[60], стр. 206

В «старых» столицах Европы музейный потенциал средоформирования примерно на порядок выше: количество соответствующих объектов в Лондо­не, Париже, Вене исчисляется не сотнями, а тысячами.

[61], стр. 220

Один из аспектов явления «театрализации» - проникновение в средо-вое, т.е. изначально архитектурное проектирование, методов и приемов дру­гих видов искусства. В частности - сценографии. Классическая сценография (объемно-пространственное декорирование места игры актеров, приспособ­ление сценической площадки для спектакля) сегодня уступает место сцено­графии «тотальной», когда художник-сценограф, работая наравне с режиссе­ром, предлагает свой вариант трактовки зрелища и реализует его всеми до­ступными театру средствами, от изготовления и установки декораций и раз­работки костюмов и реквизита до звукового и светоцветового сопровожде­ния действия.

Этот вид творчества очень близок архитектурно-дизайнерскому, т.к. преследует цель формирования нужной для действия предметно-пространст­венной среды (отличие - сценограф в качестве генератора своих идей исполь­зует образы, задуманные драматургом), опираясь на авторскую трактовку со­держания средовых (сценических) процессов. Не случайно многие архитекто­ры и дизайнеры (Г.П. Гольц, В.Е. Татлин, Л.С. Попова) весьма плодотворно ра­ботали в театре, а выдающиеся современные сценографы (Ф. Дзеффирелли, С. Бархин, Г. Ципин) имеют архитектурное образование и их сценографичес­кие решения являют собой примеры предельно выразительного средового (т.е. комплексного) художественного замысла. Из-за чего их мастерство в де­ле целенаправленного формирования образной среды заслуживает самого тщательного профессионального изучения (рис. 12.18).

[62], стр. 221

Отмеченный социально-психологический феномен - «натурализация» ранее непринятых норм поведения, сдвиг морально-этических и эстетических регламентации в сторону «вседозволенности», терпимости - очень сильно раскрепощает возможности художественного творчества вообще, а средово­го - в частности. Одновременно требуя внимательного пересмотра собствен­но профессиональных подходов к реализации этих тенденций: за счет каких (пространственных, технических, организационных или других) средств она возможна и когда (в каких случаях) - допустима.

[63], стр. 228

Свою деструктивную роль в этих процессах играет беспринципная смесь волюнтаризма и сервилизма нынешних заказчиков и исполнителей градостроительных решений. Достаточно указать на фантастическую нераз­бериху с переделкой центральных районов Москвы, когда бессмысленно сно­сятся памятники архитектуры, а на их месте вне всякой логики возникают случайные открытые пространства или столь же случайные новые постройки.

Дело не в том, что нельзя сносить или деформировать те или иные сре-довые ансамбли - центр современного Парижа целиком выстроен на разва­линах города XVIII века, а небоскребы Манхеттена заменили 4-6 этажную за-

стройку этой части города какие-нибудь 80 лет назад. Проблема - в полно­ценности замены «старого» новым. Но сегодня она у нас не проработана. И в том числе потому, что при принятии решений учитываются не профессио­нализм и творческая смелость, а борьба подогретых дилетантизмом амбиций и лишенного идей административного ресурса

Дело усугубляется тем, что для «столичной» архитектуры в нашей стране практически отсутствует творческий профессиональный «подпор» со стороны провинции: нет специалистов, условий для их приглашения, не усто­ялись ни нормы проектирования, ни эстетические взгляды горожан. А поня­тие о среде сводится к смутным представлениям о важности для ее станов­ления объемных сооружений, но такие факторы как характер собственно пространственного решения или его наполнения (как привычно-желательных малых форм и благоустройства, так и якобы случайных элементов информа­ции, средств транспорта, временного оборудования) практически не осозна­ются.

В результате образ наших провинциальных городов, особенно малых, весьма близок изображенной на рис. 12.19 ситуации на одной из улиц Архан­гельска, где «шедевр» самодеятельного зодчества - индивидуальный жилой дом, выстроенный недавно «под классику», соседствует с примитивным бла­гоустройством и дорогами, рассчитанными на конную или тракторную тягу.

Но зато именно в этой нетипичности, экстравагантности немыслимых сочетаний, непредсказуемости, даже алогичности бюрократических реше­ний, неустойчивости черт образа жизни, возможно заключено то зерно ори­гинальности, непредвзятости эстетики будущих архитектурно-дизайнерских разработок отечественной городской среды. Которая свернет, наконец, с глу­боко наезженной в нашем сознании колеи «мирового» средового стандарта, избалованного всеобщей эстетической образованностью, деньгами и техни­ческими возможностями.