2.8.3. Релятивизм и операционализм

Признание относительности научного знания имеет иные истоки в ста­рых философских концепциях, получивших названия релятивизма и но­минализма.

Метафизический релятивизм, признававший существование вещей и их свойств только в отношениях к другому (например, воспринима­ющему их субъекту), восходит еще к позиции Д. Беркли (1685-1753), высказанной им в «Трактате о началах человеческого знания». Гносео­логическим релятивизмом отличаются все концепции, считающие на­учные знания значимыми лишь в определенных пределах (а значит, необъективными). Протагоровское «Человек есть мерило всех вещей» — первое обоснование этой позиции, связывающей любое знание с инди­видуальным опытом. Путь от философии эмпиризма к философии эм­пириокритицизма — одна из линий обоснования относительности зна­ний в теории познания. Критический рационализм К. Поппера — другой путь, предполагающей возможность объективного знания (на основе ограничения поля неверных гипотез в результате их эксперименталь­ной проверки).

Ситуативность, условность и относительность научного знания под­черкивается в релятивистских концепциях, первая из которых связана с именем В. Джеймса. Прагматизм В. Джеймса задавал такой критерий истинности мышления, как его польза, выгода, к которой оно приводит. Представлены ли в мышлении производственные, бытовые, религиоз­ные или научные связи — это менее важно, чем то благоустройство, к которому они могут приводить. Таким образом, эта концепция пред­полагает относительность истинности с точки зрения подчиненности гностических целей иным — прагматическим. Другой существенный ее аспект — признание в качестве реальности всего, во что верит чело­век. Критерии истинности и реальности начинают совпадать, если суж­дение (будь то знание или верование) приводит к нужным (удовлет­воряющим человека) последствиям.

Автономность и относительность знания утверждаются в одной из концепций операционализма, с философским обоснованием которой выступил в 1927 г. П. Бриджмен (1882-1961) в его «Логике современ­ной физики» (а высказал эту идею в 1920 г. физик Н. Кэмпбелл). В этой методологии экспериментальная процедура стала выступать как средство выявления точного физического смысла некоторых физиче­ских понятий, т. е. определение понятия имеет смысл только в конк­ретном операциональном контексте.

Существеннейшим признаком научного знания является возможность операционализации как установления операций, посредством которых человек задает представление об опытных данных (эту линию представ­ления научного знания мы уже рассматривали при знакомстве с общими положениями неопозитивизма). Операционализм подчеркнул, что науч­ное знание не может рассматриваться безотносительно к психике индиви­да и ситуации его получения. Значения научных понятий определяются операциями, которые относятся к способам получения индивидуального опыта. Операции ограничены временным аспектом их осуществления и не должны рассматриваться как надындивидуальные сущности. Обще­ственная наука, с точки зрения автора этой концепции, — миф, поскольку научная деятельность — это личное частное дело. «Моя наука операцио­нально отличается от вашей науки, как и моя боль отличается от вашей боли. Это ведет к признанию того, что существует столько наук, сколько индивидов» (цит. по кн.: Лекторский, 1972).