Глава 3. Сущностные качества права 77

ацию наказаний за разные виды преступлений и других правона­рушений. Такая конкретизация всегда чрезвычайно важна для раз­вития права.

Давно признано, что запреты должны быть описаны макси­мально точно как составы правонарушений, а наказания опреде­лены в соответствии со степенью общественной вредности или опас­ности последних. Именно поэтому в "Салической правде", откуда обычно берутся смешные примеры "казуистических норм", опре­деляются разные наказания за, примерно, 25 видов убийств: убий­ства свободного франка, свободной женщины, ребенка, священни­ка, графа, римлянина (или королевского сотрапезника, или земле­владельца, или обязанного платить подати), убийство раба, чело­векоубийство скопищем, убийство в походе и т. д. Усилия средне­вековых юристов, формулировавших эти казуистические нормы, были направлены на учет объективной стороны преступлений (ско­пищем, в походе), на повышенную охрану жизни женщин, детей, представителей привилегированных сословий и др.¹

Процитированные выше рекомендации современных юристов повышать абстрактность гипотез правовых норм способны оказать законодателю дурную услугу.

Изучение истории права и законодательства не подтверждает нередко провозглашаемой закономерности развития правовых по­нятий и норм от конкретных к абстрактным, от казуистических к общим. Напротив. Зачастую происходит противоположный процесс.

Если "Салическая правда" различала примерно 25 видов убийств, влекущих разные наказания, то в современном Уголов­ном кодексе Российской Федерации определены различные нака­зания за более чем 40 видов убийств и других деяний, повлекших смерть людей (с учетом квалифицирующих обстоятельств, входя­щих в состав преступления, обозначенных в статьях, частях ста­тей или перечисленных ("а равно", "или") в них).

Дифференциация составов преступлений необходима для того, чтобы наказание, применяемое к лицу, совершившему преступле­ние, было справедливо, т. е. соответствовало характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совер­шения и личности виновного (ст. 6 УК РФ). Нелишне напомнить, что даже в советское время, когда преобладало апологетическое, комментаторское отношение к законодательству, юристами пори­цалась чрезмерная абстрактность одной из норм Уголовного ко­декса РСФСР, предусматривавшей наказание за должностное пре­ступление "до 10 лет лишения свободы". Справедливо указыва­лось, что законодательное установление санкции: "от '/2 года до 10

¹ См.: Салическая правда / Русский пер. Н. П. Грацианского и А. Г. Муравьева. Казань, 1913.

78 Сущность права Проблемы теории и философии права

лет" при неконкретизированном определении состава преступле­ния непомерно расширяет свободу усмотрения суда и делает его решение (приговор) практически непредсказуемым.

Современное право России страдает не казуистичностью, а декларативностью и противоречивостью, дающими неоправданный и чрезмерный простор свободе усмотрения должностных лиц. В По­слании Президента Российской Федерации Федеральному Собра­нию Российской Федерации говорится: "Огромное число уже при­нятых декларативных норм, их противоречивость дают возмож­ность для произвола и произвольного выбора, недопустимого в та­кой сфере, как закон. Мы практически стоим у опасного рубежа, когда судья или иной правоприменитель может по своему собствен­ному усмотрению выбирать норму, которая кажется ему наиболее приемлемой"¹.

Конституционный Суд Российской Федерации не раз указы­вал на то, что в современном налоговом законодательстве некото­рые составы налоговых правонарушений обозначены столь неопре­деленно, что за совершение одних и тех же неправомерных дей­ствий нарушитель может быть наказан дважды, а это противоре­чит принципам юридической ответственности. Указывалось и на то, что ряд содержащихся в налоговом законодательстве понятий иногда определяется настолько расплывчато, неконкретно и про­тиворечиво (обозначения субъектов и объектов налогообложения и др.), что они лишаются юридического содержания и потому раз­лично толкуются при применении².

Из книги в книгу, из учебника в учебник переходит осмеяние "Салической правды" за то, что она не содержит общего, абстрак­тного понятия "кража". Но при этом не замечается, что хотя в дей­ствующем уголовном законодательстве Российской Федерации ус­тановлено около десяти видов кражи (ст. 158, ч. 1; ч. 2, пп. а, б, в, г; ч. 3, пп. а, б, в; ст. 229 и другие Уголовного кодекса РФ), однако общего понятия "кража" нет или оно, по крайней мере, определе­но противоречиво.

В ч. 1 и примечании к ней ст. 158 УК кража определяется как тайное хищение чужого имущества, т. е. совершенные с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинив­шие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Размер кражи в той же статье учитывается как квалифицирую­щее обстоятельство только крупный, в пятьсот раз превышающий МРОТ (минимальный размер оплаты труда).

¹ Российская газета. 4 апр. 2001. С. 3.

² См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 7. Ст. 701; 2001. № 10 Ст. 995.

79

Глава 3. Сущностные качества права

В противоречие с изложенным ст. 7.27 Кодекса Российской федерации об административных правонарушениях¹ определяет состав административного правонарушения, влекущего не уголов­ное наказание, а взыскание в виде штрафа: "Мелкое хищение чу-5кого имущества путем кражи..." В примечании предусмотрено: "Хищение чужого имущества признается мелким, если стоимость похищенного имущества не превышает пять минимальных разме­ров оплаты труда, установленных законодательством Российской федерации".

Поскольку одновременно действуют оба эти определения, не­понятно, по какому кодексу следует квалифицировать действия кар­манного вора, умысел которого при хищении кошелька или сумки (их содержание ему еще не известно) не ограничен стремлением присвоить чужое имущество стоимостью не более пяти МРОТ. По­лучается что-то вроде объективного вменения: если стоимость сумки и ее содержимого оказалась менее пяти МРОТ — это админист­ративный проступок (ст. 7.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях); если более — это преступ­ление (ст. 158 УК РФ). К тому же в результате пятикратного по­вышения стоимости имущества, хищение которого теперь называ­ется "мелкое", возникло противоречие между текстом закона и обы­денным правосознанием, так как "мелкий", по мнению законода­телей, размер хищения (с учетом роста МРОТ — от 500 до 1000 и более руб.) отнюдь не мелок с точки зрения большой части насе­ления.

Особенно тревожны ситуации, когда закон, порождающий ка­кие-либо социальные ожидания, из-за формальной неопределен­ности неспособен эти ожидания оправдать и потому из средства умиротворения превращается в источник беспорядка.

Достаточно памятны годы, когда из-за противоречивого оп­ределения в законе коэффициентов исчисления пенсии органа­ми назначения пенсий чуть не стали суды, куда обращались пен­сионеры с жалобами на занижение размеров назначенных им пенсий².

Серьезной проблемой отечественного законодательства многие годы было отсутствие закона об альтернативной гражданской служ-

¹ Российская газета 2001. 31 дек.

Аналогичное положение содержалось в ст 49 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в редакции Федерального закона от 30 января 1999 г, согласно которой хищение признавалось мелким, если стоимость похищенного имущества не превышала одного минимального размера оплаты труда (Российская газета. 1999. 2 февр.).

² См Обращение Государственной Думы Федерального Собрания Рос­сийской Федерации "К Верховному Суду Российской Федерации" 29 ок­тября 1999 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 46. Ст. 5529.

80

Сущность права. Проблемы теории и философии права .

I

бе, необходимость которого вытекает из ст. 59 Конституции Рос­сийской Федерации.

Недовольство правом или недоверие к нему могут породить некоторые абстрактные, размашистые, всеохватывающие форму- : лировки, унаследованные от времен, когда право было формой про- | паганды и агитации. Так, в ст. 1 Закона Российской Федерации "О| гражданстве Российской Федерации" 1991 года¹ утверждалось: "В Российской Федерации каждый человек имеет право на граждан- , ство". Однако из ряда статей главы II того же Закона следовало, что возможность приобретения гражданства Российской Федерации', порой определяется непростыми условиями², а при некоторых об- i стоятельствах приобретение гражданства вообще исключено. Спра- •• шивается: зачем включать в закон невыполнимую абстрактную фор­мулировку, не конкретизировав ее хотя бы дополнением — "на осно­ваниях и в порядке, установленных главой II настоящего Закона"?

Проблема абстрактного и конкретного в праве требует¹ серь­езного теоретического изучения. При всех преимуществах общих, абстрактных формулировок правовых норм, позволяющих охватить : ряд существенных сторон отношений, явлений, действий, которые предполагается урегулировать одним нормативно-правовым актом, казуистические нормы были и остаются неизбежной и необходи­мой частью каждой правовой системы.

Одни из них относятся к группам лиц, видам особенных слу­чаев и состояний, определяя либо дополнения к общим положени­ям законов, либо изъятия из них. Таковы, в частности, нормы о льготах и привилегиях, которые устанавливались от случая к слу­чаю, от события к событию. В России сейчас более 64 категорий льготников³, имеющих право бесплатного проезда на транспорте, право на значительные скидки при оплате коммунальных услуг, телефона и др. Для получения льгот, особенно рассчитанных на массовое применение, требуется сложный состав юридических фак­тов, включающих самые разные показатели (возраст, состояние здоровья, трудовой стаж по видам производственной деятельнос­ти, участие в гражданской войне, в Великой Отечественной войне, в других военных действиях, обширный перечень которых содер­жится в законе, участие в ликвидации Чернобыльской катастро-

¹ Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 6. Ст. 243; 1993. № 29. Ст. 1112; Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 7. Ст. 496.

² Это отмечали комментаторы Закона о гражданстве, оговаривая, что право на гражданство имеет не каждый человек (как сказано в ст. 1 За­кона), а только тот, кто приобретает такое право в соответствии со ст. 12 и 13 этого Закона (Закон о гражданстве Российской Федерации (на­учно-практический комментарий). М., 1992. С. 9).

³ См.: Аргументы и факты. 2001. № 7. С. 7

81

Глава 3. Сущностные качества права

фы, бывшая или настоящая служба на высоких государственных должностях или в Верховных Советах СССР и РСФСР, в Государ­ственной Думе и т. п.). Законодательный перечень оснований и со­держания льгот и привилегий непрерывно растет, но они никак не поддаются общему определению для включения в абстрактную ги­потезу соответствующей нормы (по каким признакам можно объе­динить, скажем, лицо, пережившее блокаду Ленинграда, с бывшим министром РСФСР, имеющим право на дополнительную повышен­ную пенсию?).

Абстрактно порицаемая "казуистичность" неизбежно свой­ственна нормам, определяющим правовой статус субъектов права. Все граждане равны перед законом, имеют равные социальные и правовые возможности, гарантированные государством. Но инди­видуальные правовые статусы граждан настолько разнообразны, что их перечень, типизация и классификация потребовали бы гро­мадного специального труда¹.