Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
doc_235 / doc_235.rtf
Скачиваний:
19
Добавлен:
24.02.2016
Размер:
3.59 Mб
Скачать

Глава 6. Право, мораль, правосознание

Современная этика (философия морали, нравственности) со­держание моральных норм традиционно сводит к запретам и обя­занностям. В научном аппарате этики понятие "моральное право, притязание" не нашло места. Этот термин нередко встречается в публицистической литературе, где, однако, способом осуществле­ния чьих либо "моральных прав" всегда называется благотвори­тельность или прямой политический акт власти.

Согласно теории морали оценка и необходимость морального поступка не зависят от чьей либо воли (своей или управомоченно-го лица), а проистекают из самой нормы. Поэтому основой мораль­ного поведения личности этика считает совесть, чувство долга, от­ветственности перед другими людьми, обществом, перед самим со­бой1; положительная или отрицательная оценка такого поведения другими людьми рассматривается лишь как дополнительное сред­ство регулирования поведения. Нормы морали адресованы помыс­лам человека, ориентированы на его духовный мир, предписывают действия и поведение, соответствующие его убеждениям, санкцио­нируются "голосом совести", который поначалу был тождествен ве­лениям всеведущих богов (или Бога), сопряженным с посмертным или прижизненным воздаянием.

Утратив в соревновании с правом средства внешнего принуж­дения, мораль обрела могучую опору в религии, дававшей тем, кто сетовал на несправедливости, духовное утешение в виде упования на волю богов или Бога, надежды на божественное воздаяние доб­рым за добро и злым за зло, на помощь сверхчеловеческих сил в земной или (и) потусторонней жизни. Многие моральные нормы получали религиозную санкцию, становясь заповедями, веления­ми или запретами, исходящими от Бога.

С самого начала мораль складывалась в сфере религии и все­гда была пристанищем обиженных и угнетенных. Социальная функ­ция морали — не только сплочение социальных групп и общества в целом, но и духовное утешение тех, кто потерпел неудачу в жизни. Не случайно аскетизм, умение довольствоваться малым, бескоры­стие считались и еще считаются положительными моральными ка­чествами; многие века предполагалось, что носители таких качеств

1 Просветители и гуманисты XVI—XVIII вв. в числе моральных обя­занностей называли обязанности по отношению к самому себе (основа са­мосохранения и совершенствования личности).

Либеральный мыслитель И. Вентам, ссылаясь на теорию утилитариз­ма, обстоятельно доказывал, что право не должно касаться этих обя­занностей.

В советской этике существование таких обязанностей не замечалось, поскольку одним из политических лозунгов-призывов была "самоотвержен­ность" личности в борьбе за общее благо К тому же материальная и ду­ховная ущербность государственно-социалистического образа жизни со­здавала ряд препятствий для всестороннего развития личности.

180 Сущность права. Проблемы теории и философии права

заслуживают посмертного воздаяния, награды в потустороннем мире. Голос совести — главная санкция моральных норм; понача­лу (многие века) считалось, что "совесть" — прямой контакт че­ловека со всеведущим Богом (богами)1, а "угрызения совести" — божье наказание за несоблюдение заповедей. Бессовестный чело­век — человек безнравственный и порочный, способный на злоде­яния, за которые неизбежно посмертное или прижизненное возда­яние — наказание от Бога (богов).

Многие века мораль была настолько тесно связана с религи­ей, что развитие философии и науки в Новое время, распростра­нение деизма и атеизма поставили перед видными деятелями Про­свещения вопрос: может ли атеист быть нравственным человеком? Сверх того, атеист как аморальный человек считался потенциаль­ным преступником, уверенным, что умело совершенное и нераск­рытое злодеяние останется безнаказанным. Поэтому большинство философов-просветителей, в том числе самых вольнодумных, выс­казывались за "гражданскую религию", согласно которой важней­шие обязанности человека перед обществом и другими людьми под­креплялась бы верой во всезнающего, всевидящего, карающего и награждающего Бога. В период французской революции якобинцы даже пытались учредить гражданскую религию специальным дек­ретом.

Доводам сторонников гражданской религии их оппоненты в XVIII веке противопоставляли задачу, которую сейчас назвали бы социально-психологическим тестом. Представьте себе, говорили они, что на стене перед вами находится кнопка, нажав которую, вы убь­ете совершенно не известного вам человека, живущего не то в Ки­тае, не то в Перу; в результате его смерти (о причине которой никто, кроме вас, не знает) вы получите в наследство громадное состоя­ние. Нажмете ли вы эту кнопку?

Поскольку большинство просветителей скептически относились к идее посмертного воздаяния (гражданская религия ими предла­галась для непросвещенного народа), каждому приходилось решать вопрос: действенна ли мораль, опирающаяся только на совесть че­ловека как на его личное духовное качество, не подкрепленное стра­хом перед карающим Богом?

В результате дискуссии воцарилось мнение, что за тысячеле­тия существования мораль стала частью духовного и социального бытия человечества, привычным и необходимым регулятором дей­ствий и поведения людей. Это мнение нашло подтверждение в бли­жайшем развитии истории.

1 Пережитки времен единства ряда моральных и религиозных кате­горий обнаруживаются в современных конституциях светских государств, называющих "свободой совести" право избирать любую религию или быть атеистом

181

Глава б Право, мораль, правосознание

Несмотря на распространение атеизма и общее падение ре­лигиозности, XIX век не стал веком безнравственности. Напротив, резкое и быстрое ухудшение положения больших масс населения в связи с развитием капитализма привело к широкому развитию филантропии (человеколюбия) и милосердия, к распространению моральной (не только религиозной1) критики буржуазного общества за его эгоистичность, индивидуализм и антигуманность.

С конца XVIII — начала XIX в. к проблемам этики обращает­ся ряд видных правоведов (И. Бентам, Дж. Остин и др.). Проблема связи и соотношения права и морали занимает прочное место в раз­вивающейся общей теории права. Это обусловлено рядом причин.

Во-первых, новое право гражданского общества нуждалось в идейном обосновании. Такого обоснования не могли дать ни рели­гия, ни традиции разрушенного феодально-сословного общества. В XIX веке потеряла былой авторитет и классическая теория есте­ственного права, носившая революционно-критический характер; ее историческая роль была исчерпана низвержением сословного строя.

Во-вторых (связано с первым), на первый план выходили та­кие проблемы, как становление нового правопорядка, законности, правового государства. Теоретический поиск правоведов устремлял­ся на изыскание конкретных связей исторически новых правовых явлений с духовной жизнью общества, на обнаружение в обществен­ной психологии и идеологии основ для практических решений по­литико-правовых задач. Так, основанная на утилитаризме этика Бентама давала возможность определить соотношение запретов и велений в праве, а тем самым охранительных и позитивных функ­ций современного государства.

В-третьих, наконец, развитие антропологии, социальной пси­хологии, социологии и исторических наук открывало дорогу для но­вых решений ряда проблем соотношения права и морали, непос­тижимых с точки зрения теологии или априорного рационализма.

В XIX—XX вв. предметом обсуждений и дискуссий филосо­фов, правоведов, социологов и специалистов по этике стала постав­ленная еще в Древнем мире проблема источника моральных ка­честв и чувств. Одни полагали (вслед за Т. Гоббсом), что человек по природе зол и моральные качества прививаются ему государ­ством; другие считали моральные чувства и качества врожденными качествами людей (П. А. Кропоткин утверждал, что эти качества подавляются и уродуются государством, а полное развитие могут получить лишь при анархо-коммунизме); третьи доказывали, что моральные качества личности достигаются воспитанием и примером (И. Кант). К концу XIX — началу XX в. сложились все возможные точки зрения по этой проблеме; тогда же социологи (Э. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль) разработали социально-аппробативную теорию

182 Сущность права. Проблемы теории и философии права

морали, согласно которой моральные понятия и категории выра­жают санкции общества, одобряющего одни поступки и порицаю­щего другие.

Важным достижением И. Канта, И. Бентама, многих филосо­фов и правоведов XIX века является обоснование различий меж­ду правом и моралью. Классическая теория естественного права XVII—XVIII вв. нередко отождествляла или смешивала мораль­ные и правовые категории, оценки, требования1. Для глубокого ис­следования морали и права как самостоятельных социальных яв­лений необходимо обособление одного от другого. Именно на осно­ве этого обособления стали возможны исследования связей между правом и моралью.

Ряду правоведов и философов конца XIX — начала XX в. при­надлежит определение "право — минимум морали". В это опреде­ление вкладывалось разное содержание.

Широкую известность получило рассуждение Г. Еллинека о безжалостном кредиторе, отбирающем у должника его последнее достояние, выколачивая долг: "Он действовал бы более нравственно, если бы отпустил его должнику. При взгляде на право, как низ­шую ступень нравственности, устраняются все конфликты, кото­рые возникают, если право и мораль представить двумя самостоя­тельными силами"2. Ошибка Еллинека состоит в том, что мораль, вопреки его рассуждению, не поддается количественным измере­ниям. При заключении юридического договора по закону можно тор­говаться о цене, о праве на долю имущества или в доходах, о про­центах по долгу или вкладу, о плате за пользование жилищем и приборами, о сроках и времени пользования ими и т. п. В морали нет количественных измерений, она не поддается ни дозировке, ни процентированию. Личность оценивается целиком. "Полуморальный" человек — это законченный негодяй.

Право — не "минимум морали" и по той причине, что регули­рует обширный круг отношений (процессуальных, административ­ных, производственных, организационных и др.), вообще не подле­жащих моральной оценке.

Кроме того, само существование права означает, что мораль бессильна урегулировать ряд отношений между людьми; они по­тому и пишут договоры, заверяют их в нотариальных конторах, ого­варивают пени, штрафы, неустойки за невыполнение обязательств, что не верят в честность своих контрагентов; право с его формаль­ной определенностью, доказуемостью и способностью к принуди­тельному осуществлению является не (только) "минимумом нрав-

1 Право и мораль смешивали еще римские юристы II—III вв. (см • Дигесты Юстиниана. М., 1984. С. 23, 25).

2 Еллинек Г. Социально-этическое значение права, неправды и на­казания. М., 1910. С. 61—62.

VI

183

Глава 6. Право, мораль, правосознание

ственности", а ее "суррогатом", несовершенной, однако необходи­мой формой отношений между людьми.

Постоянной причиной противоречий права и морали в любом обществе, где они существуют, является формальная определен­ность права, не всегда дающая возможность распространить его действие на ситуации, настоятельно требующие правового регули­рования, но не предусмотренные правом, либо наоборот, допуска­ющая применение права к жизненным отношениям и ситуациям, где мораль считает такое применение несправедливым. Иными сло­вами, противоречия возникают в силу того, что право по-разному оценивает ситуации, одинаковые с точки зрения морали, или, на­оборот, уравнивает жизненные обстоятельства и ситуации, весьма различные с моральной точки зрения. Не случайно древние гово­рили: "Чрезмерно точное осуществление права порождает наивыс­шую несправедливость".

Содержание некоторых правовых норм откровенно и грубо противоречит даже тем моральным предписаниям и запретам, ко­торые содержатся в религиозных заповедях. Правом разрешено и предписано убийство, запрещенное в Библии. Прелюбодеяния или непочтительное отношение к родителям, осужденные Библией, пра­вом не запрещены и не влекут юридической ответственности. Право уделяет большое внимание правосудию, хотя в Новом завете пред­писано не судиться, а решать дело миром. Нормами государствен­ного, а также процессуального права установлены обязательность и формы присяги (президента, других должностных лиц, а также свидетелей в уголовных и гражданских процессах), хотя Новым заветом клятва запрещена.

Право допускает и узаконяет денежное возмещение мораль­ного вреда1. Право предписывает считать невиновным заведомого преступника, пока он не осужден.

Но если презумпция невиновности имеет исторические и ра­циональные основания и обоснования как способ защиты обвиняе­мого от вполне возможного незаконного и необоснованного осужде-

1 "Вознаграждение за нравственный вред есть само нравственный вред, — писал Г. Ф. Шершеневич. — Оно не только не восстанавливает нарушенного равновесия, но само его усиливает. Нравственный вред до­пускает только нравственное удовлетворение: приговор общественного мнения, приговор государственного или третейского суда. Законодатель­ство, устанавливающее принцип денежной вознаградимости нравственного вреда, вызывает безнравственные мотивы в представлении своих граж­дан. Нужно проникнуться глубоким презрением к личности человека, что­бы внушать ему, что деньги способны дать удовлетворение всяким нрав­ственным страданиям. Переложение морального вреда на деньги есть ре­зультат буржуазного духа, который оценивает все на деньги, который считает все продажным" (Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Учеб­ное пособие (по изданию 1910—1912 гг.). Т. 2. М., 1995. С. 263).

184

Сущность права. Проблемы теории и философии права I

пия, то нельзя объяснить недавно возникшее, откуда-то заимство­ванное обыкновение судебной практики помещать подсудимого в зале суда в специальную клетку1. Это явно противоречит нормам Международных пактов о правах человека и конституционным нор­мам о достоинстве личности и о презумпции невиновности. Что ка­сается конституционных принципов состязательности процесса и равенства сторон, то они были бы (хотя бы внешне) соблюдены в том случае, если в точно такую же клетку, как подсудимый, в про­цессе слушания и решения дела был бы помещен государственный обвинитель.

Из сказанного, однако, не следует, что мораль всегда хороша, а право нередко бывает плохим. Лицемерия не чужды моральные системы многих стран и веков. В Древнем мире, начиная с фило­софии стоиков (а может быть, до нее), признавалось духовное, мо­ральное, природное равенство всех людей, свободных и рабов. Идея этического равенства людей, независимо от их социального поло­жения, свойственна также христианству. Но отсюда не делался вывод о правовом равенстве рабов и свободных, феодалов и кре­постных. Общечеловеческая норма природного равенства людей была существенно ограничена и деформирована в господствующей морали сословно-кастового общества, считавшего естественными рабство и крепостничество.

К сторонникам взглядов Г. Еллинека на право как на "мини­мум морали" нередко относят русского философа В. С. Соловьева, который писал: "Право есть низший предел или определенный ми­нимум нравственности"2. Однако теория В. Соловьева существенно отличается от взглядов Еллинека уже тем, что не стремится нрав­ственно оправдать содержание каждого предписания действующего права во всех его, порой негуманных, проявлениях. "... Право в сво­ем элементе принуждения к минимальному добру, — рассуждал В. Соловьев, — хотя и различается от нравственности в собствен­ном смысле, но и в этом своем принудительном характере, отвечая требованиям той же нравственности, ни в каком случае не должно ей противоречить"3.

Вслед за А. Шопенгауэром, определявшим право как часть нравственности, как минимум добра, В. Соловьев писал: "Право есть принудительное требование реализации определенного минималь­ного добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла... Задача права вовсе не в том, чтобы лежащий в зле мир обра-

1 Напомним, что Эйхман, Чикатило и некоторые другие убийцы в ходе открытых и гласных судебных процессов помещались за решетку или за пуленепробиваемое стекло в интересах их (подсудимых) безопасности.

2 Соловьев В. С. Нравственность и право // История философии права. СПб., 1998. С. 453.

3 Там же. С. 461.