Глава 7 Изучение права 235

Философия права нередко обращается к законодателю (или к обществу, от которого зависит законодатель) с рекомендациями различных реформ права или социальных реформ с помощью пра­ва. Общая теория права обращается преимущественно к практи­кующему юристу, воздействует на профессиональное правосозна­ние лиц, применяющих право или. участвующих в этом процессе. Общая теория права способна помочь законодателю устранить яв­ные неясности и противоречия, обнаруженные в нормативно-пра­вовых актах, но понятия и категории общей теории права (в отли­чие от философии права) не могут стать ни предметом массовой правовой пропаганды, ни программой деятельности законодателя вообще.

Различные направления философии права по-разному обосно­вывают неодинаковые социальные идеалы и роль права в их дос­тижении и поддержке.

У общей теории права — один-единст­венный идеал: реализуемое право в право­вом государстве.

Получилось так, что философии права никогда не запреща­лось обращение к изучению правовой материи, хотя известные фи­лософы редко вникали в чисто юридические проблемы. Но общая теория права то стихийно, то сознательно тянулась к философским метаюридическим объяснениям правовых проблем, особенно по мере развития социологии, психологии, этики, политэкономии и других наук, существенно потеснивших рационализм классической есте­ственно-правовой школы. Между теорией права и философией пра­ва нет непроходимой границы. Современные концепции права (см. гл. 8) сложились на стыке этих видов знания, по-разному соеди­няя понятия, относящиеся к сущности права и формам его выра­жения и реализации.

В истории политических и правовых учений (истории фило­софии права) высказаны все возможные представления о сущнос­ти права. Наиболее обоснованными и перспективными являются суждения о праве как о форме нормативного упорядочения и вос­производства определенных видов и типов общественных отноше­ний. При таком подходе право в целом противополагается социаль­ному хаосу или административно-командной системе (полицейско­му государству). На основе такого философско-правового понима­ния сущности права в общей теории права и государства на пер­вый план выходят понятия законности и правопорядка, норм права и правоотношений, прав и обязанностей, гарантий правопорядка и прав личности, демократической организации власти, разделения властей и др. В массовом правосознании это понимание права со­ответствует социальным надеждам на стабильность, уверенности в безопасности и гарантированности прав и свобод.

236

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Общая теория права сложилась как система понятий, выра­жающих качества и динамику права гражданского общества. Тео­рия позитивного права — "юриспруденция понятий", "логика юри­дических конструкций" — с самого начала отмежевывалась от философии права, существовавшей в виде теории естественного права. В дальнейшем развитии этих видов знаний о праве не было ясности в их соотношении. С одной стороны, философия права, рас­ширив свой предмет за счет социологии, психологии и других наук, обратила внимание на содержание правовых норм и правоотноше­ний как на воплощение интересов, выражение эмоций и т. д. С дру­гой стороны, те же социальные и психологические явления по-сво­ему были осмыслены общей теорией права. В дореволюционных кур­сах вопросы общей теории и философии права нередко излагались вперемежку, хотя разница между ними всегда признавалась и от­мечалась.

Фундаментальное начало философии права и общей теории права в России положил Б. Н. Чичерин. В его трудах явно преоб­ладали проблемы философии права, в связи с которыми ставились отдельные вопросы общей теории права, истории права, государ­ственного права¹. Развитие теории и философии права связано с именами С. А. Муромцева, Н. М. Коркунова, М. М. Ковалевского, В. С. Соловьева, Е. Н. Трубецкого, Л. И. Петражицкого, П. И. Нов-городцева, Б. А. Кистяковского и многих других ученых-юристов, труды которых были заметным явлением в отечественной и в об­щеевропейской правовой мысли. В конце XIX — начале XX в. рус­ская юриспруденция совершила гигантский скачок в своем разви­тии².

Творчеству российских юристов периода второй половины XIX в. — 1917 г. были присущи такие особенности. Во-первых, чет­кость философских позиций в изучении права, ясная принадлеж­ность к одному из существовавших в то время философско-право-вых направлений либо выраженное и обоснованное стремление со­здать собственное направление философии и теории права (особенно Л. И. Петражицкий). Во-вторых, при резкой порой полемике с дру­гими философско-правовыми направлениями большинству отече­ственных правоведов было присуще уважительное отношение к дру­гим направлениям в том смысле, что они не просто отвергались, а опровергались системой доводов, проверка обоснованности которых доверялась читателю. В-третьих, наконец, теоретики-юристы того

¹ См.: Чичерин Б. Н. Философия права. СПб, 1998; История филосо­фии права. СПб., 1998. Особ. с. 403 и след.; Кузнецов Э. В. Философия пра­ва в России. М., 1989; История русской правовой мысли. Биографии, доку­менты, публикации. М., 1998.

² См. подробней об этом: Томсинов В. А. Развитие научной юриспру­денции // Развитие русского права во второй половине XIX — начале XX века. М, 1997. С. 242—250.

237

Глава 7. Изучение права

времени хорошо знали действующее право, критически относились к замшелому праву Российской империи, порицали ряд его суще­ственных недостатков, обосновывали реформу права в духе прин­ципов гражданского общества.

Большинство отечественных правоведов преподавало в выс­ших учебных заведениях не только теорию и философию права, но и какую-либо отрасль (или отрасли) частного или публичного права. Поэтому многие их труды по философии и теории права из­давались в виде учебников, учебных пособий, курсов лекций, те­оретический уровень которых был не ниже научных монографий, а форма изложения — предельно ясной. Как отмечено, в трудах большинства авторов содержались изложение и критика тех фи-лософско-правовых направлений, с которыми данный автор был несогласен. Это давало читателям объективное и широкое представ­ление о всех существовавших влиятельных школах и направлени­ях теоретического правоведения. Нередким было использование отдельных идей других направлений для обоснования своей тео­ретической позиции или для раскрытия проблемы в целом при не­пременном условии четкого выражения собственной концепции, из­бежания какой бы то ни было эклектики. Так, Г. Ф. Шершеневич, иногда именуемый в современной литературе образцом догмати­ка-позитивиста, отнюдь не игнорировал социологические, психо­логические и иные подходы к праву¹. Но он возражал против сме­шения юридических и социологических понятий, против подчине­ния правоведения социологии. "Считая вполне возможным социо­логическое изучение правовых явлений, — писал Г. Ф. Шершене­вич, — нельзя, однако, допустить, чтобы оно было единственно научным, чтобы оно упраздняло догматику, чтобы оно составило особую от социологии науку. О вытеснении догматики, составляю­щей сущность юридических наук, социологическим правоведением не может быть и речи, потому что задачи их слишком различны, и потребность, вызвавшая многовековое существование догматики, не будет никогда удовлетворена социологией"².

После 1917—1918 гг. государственной идеологией стал марк­сизм как обязательная для философских, общественных и других наук идейная и методологическая основа. Идеологические установки

¹ Например, глава "Общество" в его книге по общей теории права содержит разделы: "Понятие об обществе", "Механическое представле­ние об обществе", "Органическое представление об обществе"; "Биоло­гическое представление об обществе", "Материалистическое представле­ние об обществе", "Психологическое представление об обществе", "Об­щественное сознание", "Общество и индивид", "Образование общества" (см.: Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Учебное пособие (по изда­нию 1910—1912 гг.). Том 1. М., 1995. С. 88—132).

² Шершеневич Г. Ф. Там же. С. 50—51.

238 Сущность права. Проблемы теории и философии права

ограничивали рамки научных исследований в общей теории пра­ва, ориентируя их только на критику буржуазного права, на про­паганду марксистских идей и политики правящей партии, руково­дившей советским государством.

Однако, несмотря на идейно-политическую ограниченность, произведения ведущих ученых того времени по проблемам право­ведения носили концептуальный характер, содержали ряд глубо­ких мыслей и обобщений. В трудах Е. Пашуканиса, П. Стучки, М. Рейснера и других советских правоведов содержался ряд ориги­нальных выводов, основанных на глубоком исследовании права как социокультурного явления. Между ведущими учеными-юристами велись дискуссии, поскольку каждый из них (в пределах общей марксистской методологии) обосновывал свое понимание права (Е. Пашуканис — "меновую концепцию", П. Стучка — социологичес­кие идеи о праве, М, Рейснер — психологическое понимание права и др.). Относительная независимость общей теории права от фило­софских позиций ученого давала возможность глубоко исследовать категории, образующие понятийный строй, содержание юридичес­кой науки.

В период сталинских репрессий многие ученые-юристы были объявлены врагами народа, а их теории — вредительскими. На со­вещании по вопросам науки советского права и государства в 1938 году А. Вышинский называл вредительской попытку Пашуканиса построить теорию права на основе изучения и логической обработ­ки норм действующего права. Такая попытка, уверял Вышинский, означает "увековечивание юридического метода, являющегося при­чиной бесплодия и бессилия буржуазной науки права". Теория пра­ва, поучал Вышинский, должна опираться не на изучение права, а "...на принципы социализма, социалистической революции, соци­алистического государственного и общественного строя... Важней­шим вопросом нашей теории советского права является, поми­мо определения самого понятия права, разработка таких проблем, как диктатура пролетариата, социалистическая демократия и право как метод, как орудие закрепления и развития социалистического строя"¹.

Гнетущее влияние на общественные науки в связи с воцаре­нием культа личности Сталина оказала обязательность изучения и пропаганды изданной в 1938 году книги "История ВКП(б). Крат­кий курс", особенно приписываемого Сталину раздела "О диалек­тическом и историческом материализме"². Сверх того, длительное

¹ Антология мировой правовой мысли в пяти томах. V том. Россия. Конец XIX—XX в. М., 1999. С. 700—701, 706.

² См.: История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1938. С. 99—127; Сталин И. Вопросы ленинизма. М., 1939. С. 535—563.

239

Глава 7. Изучение права

влияние на общую теорию права оказали сталинские рассуждения на XVIII съезде ВКП(б) о недооценке роли и значения социалис­тического государства, его военных, карательных и разведыватель­ных органов. Эта недооценка возникла, по убеждению Сталина, "на почве недоработанности и недостаточности некоторых общих по­ложений учения марксизма о государстве. Она получила распро­странение, — продолжал Сталин, — вследствие нашего непозво­лительно-беспечного отношения к вопросам теории государства..."¹.

В соответствии с этими установками общая теория права ("мар­ксистское правоведение") была повсеместно преобразована в тео­рию государства и права, ведущее место в которой заняли пробле­мы государства, особенно воспроизведение и комментирование ста­линских рассуждений о фазах и функциях социалистического го­сударства, содержащихся в том же докладе². Вопросы права с тех пор заняли второстепенное место в юридической науке, особенно в связи с установкой, что каждый специалист в любой отрасли на­уки должен быть "политиком-ббщественником"³.

Немалый хаос в правоведение вносили относящиеся к праву политические сентенции, направленные на обоснование очередных задач партии и правительства. Таковы, например, рассуждения Сталина о том, что "острие революционной законности" меняет свое направление на разных этапах развития общества. Восхваляя из­вестный Закон от 7 августа 1932 г.⁴, Сталин говорил: "Основная забота революционной законности в наше время состоит следо­вательно в охране общественной собственности, а не в чем-либо ином"⁵.

Главный вред сталинизма — не в теоретических нелепостях и несуразностях, а в массовых репрессиях, в создании режима беззакония, страха, террора и доносительства, в навязывании об­ществу антигуманных идей и соответствующего образа жизни. При­нудительное единомыслие, вопиющее расхождение демократиче­ских текстов Конституции СССР 1936 года и деспотической социаль­но-правовой действительности, официальная ложь и гнет партий­ного руководства загоняли общетеоретические науки в дебри ало­гизмов, схоластики, воспроизведения бессмысленных штампов⁶.

¹ Сталин И. Указ соч. С. 601.

² См. там же. С. 604—606.

³ Там же. С. 599.

⁴ См. Зеленин И. Е. "Закон о пяти колосках"; разработка и осуще­ствление // Вопросы истории. 1998. № 1. С. 114—123.

⁵ Сталин И. Указ. соч. С. 394.

⁶ В отраслевых юридических науках, изучающих и комментирующих кодексы, законы и другие нормативные акты, дело обстояло менее пе­чально. Существенной деформации более других отраслевых наук подвер­глось государственное право. Пострадали также исторические дисципли­ны, особенно история государства и права СССР.

240

Сущность права Проблемы теории и философии права

XX съезд КПСС (1956 г.) и критика культа личности ослабили, но не прекратили гнетущее влияние официальной партийно-государ­ственной идеологии на науку. Цензура и партийное руководство наукой и философией сохранялись во всем объеме. Были даже уси­лены установки А. Вышинского на глубокую политизацию право­ведения, на доскональное подчинение марксистско-ленинской иде­ологии не только общей теории права (к чему призывал Вышин­ский), но и всех отраслевых наук: "Все юридические науки без исключения — и общая теория государства и права, и каждая отдельная отраслевая юридическая наука, — писал М. С. Строго-вич, — непосредственно опираются на философию марксизма-ле­нинизма, черпают философские положения и основания непосред­ственно из сокровищницы марксизма-ленинизма... Всегда необхо­димо исследовать политическое содержание закона, его социаль­ное назначение.. "'

Толкуя законы как меру политическую, форму пропаганды, ряд идеологов и теоретиков по-прежнему считал главной задачей об­щей теории права (теории государства и права) разъяснение и тол­кование решений съездов партии и изречений партийных вождей. Марксизм-ленинизм оставался официальной, господствующей иде­ологией, но изучение и использование трудов классиков марксиз­ма-ленинизма в 60—70-е гг. свелось к чтению их нескольких про­изведений и воспроизводству примерно 50—60 цитат, переходящих из одного учебника или научного труда в другой. При этом цензу­ра распространялась и на подбор цитируемых суждений класси­ков. Даже ленинские произведения, опубликованные громадными тиражами, цитировать следовало с оглядкой на партийные уста­новки и цензуру, не пропускавшую рассуждений об "отмирающем государстве", "социалистическом полугосударстве", об опасности бю­рократизма и о борьбе с ним, в изобилии содержавшихся в со­чинениях В. И. Ленина. Развитие марксизма состояло порой в изоб­ретении, официальном провозглашении и пропаганде явно антимар­ксистских идей — такова, в частности, идея "общенародного госу­дарства", утвержденная XXII съездом КПСС. В научной и учеб­ной литературе насаждались алогичные, мистические понятия: "демократический централизм", "новая социальная общность — советский народ". Долгие годы отечественная общая теория права изучала не столько действующее право и логику юридических поня­тий, сколько пропагандистские лозунги, доклады и речи партий­ных вождей и комментаторов этих речей и докладов. Для общей характеристики данного периода очень подходит цитируемое в

¹ Строгович М. С. Философия и правоведение (некоторые методоло­гические вопросы юридической науки) // Сов государство и право. 1965 № 12. С. 76—77, 79.

241

Глава 7. Изучение права

современной философской литературе суждение Кондорсэ, что в Средневековье "речь шла не об исследовании сущности какого-либо принципа, но о толковании, обсуждении, отрицании или подтвер­ждении другими текстами тех, на которые он опирался. Положе­ние принималось не потому, что оно было истинным, но потому, что оно было написано в такой-то книге и было принято в такой-то стра­не и с такого-то века. Таким образом, авторитет людей заменял всю­ду авторитет разума. Книги изучались гораздо более природы и воззрения древних лучше, чем явления Вселенной"¹.

Механическое соединение философских (идеологических) и теоретических (научных) проблем породило пустопорожние рассуж­дения о воплощении в правоотношении диалектического закона единства и борьбы противоположностей, а также многолетние бес­плодные поиски особенностей "социалистических правоотношений", отличающих их от буржуазных правоотношений. Соединение юри­дических фактов в юридический состав, необходимый для возник­новения, изменения, прекращения правоотношений, считалось до­казательством диалектического закона превращения количества в качество, а диалектика формы и содержания усматривалась в бур­жуазной республике (форма), представляющей собой диктатуру буржуазии (содержание). "Клянясь в верности бессмертному уче­нию Маркса — Ленина и великому вождю Сталину, их творческо­му диалектико-материалистическому методу, — пишет В. М. Сы­рых, — советские ученые тех лет были по преимуществу догмати­ками, начетчиками и позитивистами, т. е. адептами тех буржуаз­ных теорий, которые они так неистово разоблачали и к которым высказывали самое негативное отношение"².

Как отмечено, отраслевые юридические науки (кроме госу­дарственного права) испытывали меньшее идеологическое давле­ние политического руководства и изучали реально действующее право.

Для специалиста по теории государства и права знание дей­ствующего права не было обязательным. Главным была пропаган­да марксистско-ленинской идеологии и политики коммунистичес­кой партии. Этим порождена идея, что наука о праве изучает не само право, а закономерности развития государства и права. К та­ким закономерностям были отнесены определяющая роль базиса по отношению к надстройке, влияние экономики на политику и пра­во (и наоборот), а также "перерастание государства диктатуры про­летариата в общенародное государство" (идея, призванная заме-

¹ Кондорсэ М. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. СПб, 1909 (цит по: Ильин В. В. Философия. М., 1999. С. 413).

² Сырых В. М. Логические основания общей теории права Том 1 М., 2000. С. 254—255.

242 Сущность права. Проблемы теории и философии права

нить сталинское учение о фазах развития социалистического госу­дарства), "возрастание руководящей роли партии", "развитие со­ветской демократии", "укрепление социалистической законности", "расширение прав и свобод советских граждан". Перечисление и комментирование этих закономерностей заменяло изучение действу­ющего права.

Оторванная от юридической основы и ориентированная на про­паганду господствующей идеологии и политики правящей партии, теория государства и права перерождалась в схоластическую и комментаторскую учебную дисциплину.

Редким явлением застойной эпохи остаются сохранившие ак­туальность труды по общей теории права таких специалистов в какой-либо отрасли права либо в его истории, как С. Н. Братусь, Н. Г. Александров, О. С. Иоффе, М. Д. Шаргородский, В. А. Тума­нов, Е. А. Флейшиц, Р. О. Халфина, С. Ф. Кечекьян, И. С. Перетер­ский, И. Б. Новицкий, А. А. Пионтковский, М. М. Агарков¹.

Заметным явлением в юридической науке стала дискуссия о понятии права².

Предпосылкой этой дискуссии было широкое обсуждение ми­ровой общественностью проблем права в связи с критикой тотали­тарных режимов. Еще в канун Второй мировой войны для юрис­пруденции стал сложным вопрос о существовании фашистской (или нацистской) законности. Если право — это предписание государ­ства, то, спрашивается, возможна ли законность на основе права, наделяющего администрацию широкой свободой усмотрения, пол­номочиями произвольно нарушать декларативно провозглашенные права и свободы граждан? В связи с судебными процессами над военными преступниками в 1945 и последующих годах вопрос о на­цистском праве был поставлен еще острее: можно ли признать пра­вомерным исполнение законов государства, предписывающих ге­ноцид и другие преступные нарушения прав человека? Было ли нацистское право, узаконяющее геноцид, правом, соответствующим уровню культуры современной цивилизации? Поиск ответа на эти вопросы стал могучим стимулом развития правовых учений, поис­ка критериев оценки правовых систем государств с точки зрения общечеловеческих ценностей, обсуждения проблем соотношения

¹ Большим событием научной жизни в эпоху застоя было переизда­ние в 1980 году произведений Е. Пашуканиса: "Общая теория права и мар­ксизм" (первое издание — 1924 г.), "Марксистская теория права и строи­тельство социализма" (1927 г.), "Гегель. Государство и право (к столетию со дня смерти)" (см.: Пашуканис Е. Б. Избранные произведения по об­щей теории права и государства. М., 1980).

² См.: О понимании советского права. Круглый стол журнала "Совет­ское государство и право" // Сов. государство и право. 1979. № 7, 8. См. также: Сов. государство и право. 1981. № 11, 1983. № 10; 1984. № 11; 1985. № 7; 1991. № 12 и др.

243

Глава 7. Изучение права

международного права (особенно пактов о правах человека) и внут­ригосударственного права.

В СССР и других странах социалистического лагеря гласное обсуждение таких проблем долгое время не приветствовалось и рассматривалось порой как обоснование возможности вмешатель­ства ООН во внутренние дела суверенных социалистических госу­дарств под предлогом защиты прав человека. Однако официальное признание пактов о правах человека и стремление выглядеть рес­пектабельно в глазах мировой демократической общественности побудили партийную цензуру не препятствовать обсуждению тео­ретических проблем права, стоящих далеко от текущей политики. Немалую роль играла возможность приписать отсталость и явные недостатки советской юридической науки А. Вышинскому, одиоз­ность которого была официально признана.

Основным результатом дискуссии о понятии права стали от­носительная раскованность теоретического мышления юристов, воз­никновение "широкой концепции права", рассматривавшей право­вые нормы в связи с правосознанием, общественными отношени­ями, правами и свободами человека и т. д. Ряд участников дискуссии выступал в традиционно-схоластической манере, но сама возмож­ность высказывать и обсуждать разные точки зрения, сопоставлять различные понятия и определения права означала существенный сдвиг в доктринальном сознании и в общей теории права. К тому же в ходе дискуссии был выявлен и подвергнут критике ряд су­щественных недостатков тогдашней теории права.

Однако попытка'провести дискуссию по проблемам теории го­сударства¹ оказалась неудачной. С самого начала дискуссия све­лась к воспроизведению идей о "перерастании государства дикта­туры пролетариата в общенародное государство", обоснованию руко­водящей роли партии и к абстрактным рассуждениям о развитии советской демократии. Вскоре дискуссия выродилась в обсужде­ние темы "Государство и идеологическая борьба"², сосредоточив­шееся на критике буржуазного государства и буржуазной идеоло­гии и на восхвалении происходящих в социалистическом обществе социальных процессов: становление новой интернациональной об­щности — советского народа, формирование советского образа жиз­ни, создание общенародного общественного мнения, стирания раз­личий между городом и деревней. Никакой пользы науке дискус­сия о государстве не принесла, а многие ее участники ныне отка­зываются от ранее высказанных взглядов.

¹ См.: "Круглый стол" журнала "Советское государство и право". Раз­работка проблем теории социалистического государства // Сов. государ­ство и право. 1983. № 7, 8.

² См.: Сов. государство и право. 1984. № 3, 4.

244

Сущность права Проблемы теории и философии права

Основным тормозом развития общей теории права и филосо­фии права в странах социализма было их подчинение официаль­ной государственной идеологии и текущей политике правящих партий, отождествление философии права с набором цитат из про­изведений классиков марксизма-ленинизма и партийных решений, а также стремление подогнать под этот набор общетеоретические понятия права.