«Вам, дорогие киноманы!

Знаменитому россиянскому писателю и сценаристу Пухальцеву голливудский гений Твентин Карантино заказал сценарий нового блокбастера на русскую тему, предложив на выбор любую пьесу модного автора А. Чехова.

Правда, “Чайку” он отверг сразу, так как понимал, что после “великого и ужасного” Хичкока с его “Птицами” ничего мало-мальски гениального в этой тематике сделать уже нельзя.

– Прекрасная возможность раскрыть этим поглотителям поп-корна, что такое загадочная славянская душа и какова в деле российская творческая интеллигенция, – азартно шептал Пухальцев, обливаясь слезами над несчастной судьбой трех провинциальных барышень в своем талантливом изложении.

Через месяц сценарий был готов, и Пухальцев, подстегиваемый давно и моментально разметавшимся авансом, отправился на смотрины к далеким американским братьям по разуму. Встретили его радушно, но по-деловому, в студии уже был приготовлен стул с надписью на импортном языке “PUCHALCEV”.

Карантино был в восторге от сценария и начал строить планы на “Оскара”.

– Все о’кей, – хлопнув по плечу заокеанского коллегу, сказал через неделю великий режиссер. – Но мы с тобой увлеклись, совершенно забыли о политкорректности, придется чуть-чуть подправить. Одна из сестер, я думаю, Мэри, должна быть черной, тьфу-ты, афро-американкой, к тому же Глуппи Вольберг, которой я думаю отдать эту роль, будет хлопотно каждый день гримировать под евро-американку.

– Да, но ведь все трое – родные сестры, это биологически невозможно!

– Вообще-то для американской науки проблем нет, но это сильно увеличит бюджет фильма. Может быть, она родилась от суррогатной матери? О! Есть отличный ход. Их отец – потомственный алкоголик-педофил, и однажды мать в отчаянии отдалась негру, тьфу-ты, афро-американцу, конечно, вот все и сойдется как нельзя лучше, можно будет смастерить забавные сексуальные сцены...”

– Но, простите, секс...

– Да, старик, ты прав, что вспомнил о правах секс-меньшинств, я думаю, старшая сестра будет не просто старая дева, она – трансвестит и делала операцию по перемене пола у знаменитого XX, с которого мы возьмем кругленькую сумму за скрытую рекламу.

– А младшенькая? – прошептал в полуобморочном состоянии Пухальцев.

– А ты не так прост, я понял твою задумку! – в восторге закричал Карантино. – Как я сам не догадался: конечно же, она – дебил от рождения, все время будет ездить в инвалидном кресле новейшей конструкции. Сексуальные сцены в движущемся кресле снимем с четырех камер, этого не было даже у Спилберга! Открываются сумасшедшие возможности для эксперимента, это будет дико смешно!

И он, будучи еще и гениальным актером, гениально же изобразил скрюченное тельце с косоглазым личиком, высунутым языком и вяло разбросанными ножками. Но тут же пружинисто вскочил со стула, на спинке которого было написано “KARANTINO”, и деловито сказал:

– Пусть молодежь видит, к чему приводит алкоголизм. Только сможем ли мы на эту роль заполучить Мадонну? Хотя нет, она не потянет, тут нужен интеллект Джоди Фостер, университетское образование.

– Но ведь младшую сестру безумно любит аристократ, офицер в отставке, трудно поверить, что он питает нежные чувства к парализованной идиотке.

– Так он же наркоман! Вечно обкуренный и обколотый, он ничего не видит вокруг. За что и был выгнан из армии. Вот кто меня волнует, так это их брат Эндрю, вялый тип, играет на скрипочке, как-то он мне не очень понятен. Я думаю, ему надо придать побольше энергии, задора, если уж он так любит музыку, пускай читает “рэп” под барабаны. Молодежь валом повалит на фильм.

Режиссер размечтался и, не глядя на поникшего соавтора, начал выдавать идеи по раскрутке фильма: футболки, пивные кружки, пакеты для мусора, электронная игра, конкурс на лучший дизайн презерватива “Три сестры”. Американский заштатный городок в глубинке – Москва, куда почему-то так стремились сестры, будет включен в модный туристический маршрут...

– Да, – взвился Карантино. – А саундтрек! Тут рэпом не обойдешься.

– Может быть, Эннио Макаронне? – слабо пискнул Пухальцев.

– Нет, нам нужен кто-нибудь, кто знает все семь нот.

– В конце концов, предлагаю что-нибудь из русской классической музыки, в фильме должен быть хоть какой-то русский след! – задиристо выкрикнул вконец ошарашенный сценарист.

– Ну, русский след у нас будет такой, что не объедешь. Полковник расквартированного в городке полка морских пехотинцев, который и совратил нашу Мэри, оказался русским сотрудником КГБ, перевербованным ЦРУ, которое забрасывает его в Краснодарский штат, где тот будет работать по легенде председателем президента. Но это все потом, потом, уже в продолжениях: “Три сестры-2” и “Три сестры-3”.

– Это какой-то абсурд, я ничего переписывать не буду! – прокричал, гордо выпрямившись, Пухальцев упоенному собой и радужной перспективой Карантино.

– Да, кстати, вот утвержденная сумма твоего гонорара, – сказал жизнерадостный гений и энергично протянул несчастному строптивцу салфетку с написанными цифрами.

НЕМАЯ СЦЕНА, КРУПНЫЙ ПЛАН

– А не ввести ли нам в сценарий парочку маньяков или, на худой конец, серийного убийцу? – взглянув на убедительные нули, подхалимски предложил Пухальцев.

5. ЗАНАВЕС»⁷⁰.Образ события.

Для характеристики, оценки события (в том числе превентивного, например, выборов) в современных текстах может использоваться многослойный цитатный фон, взятый из разных источников. Если цитатный объем хорошо продуман, систематизирован и поддержан автором по мере развертывания текста, то он, работая на центральную идею текста, способен и оправдать различные приемы (инкрустации, «маски», схемы поведения), и обосновать появление метафоричного образа, например, как у В. Аграновского в «Водиле»: «козленок в столовой миске» – «молодой премьер, прикормленный правительством»:

«<…>Наконец, широкая дверь загона открылась, но ни один баран не сдвинулся с места. Когда стало ясно, что добровольно они в цех не пойдут, к ним в загон запустили старого козла, которого сочувственно называли Сусанычем (в честь Ивана Сусанина). На комбинате Сусаныч работал штатным водилой <…> Козел вошел в загон, как в дом родной, проник в самую гущу баранов, покрутился там, о чем-то сладко поблеял, и, представьте, явилось чудо - бараны повалили в цех забоя. Они так торопились, что шли двумя этажами - по спинам своих же соплеменников. Такое дружное и страстное желание умереть лично я предпочел бы увидеть не наяву, а во сне или в фильме «Праздник святого Йоргена».

<…>Именно в этот день был последний выход на арену водилы Сусаныча. То ли козел обленился, то ли закончился его контракт и ему пришла пора уходить на «заслуженный отдых».

<…> И вдруг вижу (перед уходом) самое потрясающее: в уголочке кровавого зала в большой столовой миске сидит маленький козленочек, который должен заменить предшественника. Вид у него был безучастный, спокойный, он привыкал к запаху крови и душераздирающему блеянию. Что с него взять, если он козел?

Не будем делать далеко идущие социальные выводы, поставим точку. Только что Дума утвердила молодого премьера, около года до этого посидевшего «сусанчиком» в правительственной миске<…>»⁷¹.Образы значимых фактов и событий из жизни отдельного государства, региона, города, семьи, личности в совокупности создают «сиюминутный» образ окружающего мира:

Гражданским уже стал посёлок Чистые Ключи Шелеховского района, сообщили в пресс-службе регионального правительства. Кроме того, военное ведомство готово передать леса Министерства обороны РФ, расположенные на территории Иркутской области. На месте ИВВАИУ власти намерены создать суворовское училище, здания ИВВАИУ в течение месяца будут переданы в областную собственность.

На днях губернатор Сергей Ерощенко встретился в Москве с заместителем министра обороны РФ Русланом Цаликовым. Военное ведомство согласилось на передачу 21 военного городка Приангарья в муниципальную собственность. В первую очередь в течение месяца гражданским отойдут городки в Усольском районе в посёлках Средний и Белореченский, в Братском и Нижнеудинском районах и в Иркутском микрорайоне Зелёный. Военный городок Чистые Ключи Шелеховского района уже передан в собственность муниципального образования, сообщили в пресс-службе регионального правительства <…>

Кроме того, решена судьба городка бывшего ИВВАИУ. Здесь появится суворовское училище. В течение месяца будет принято решение о передаче зданий ИВВАИУ в собственность области <…>

Также на встрече губернатора с замминистра было принято решение о передаче в собственность региона лесов Министерства обороны, расположенных на территории Приангарья. Губернатор отметил, что после передачи лесных территорий области у правительства появится возможность взять под контроль сохранение, воспроизводство, рациональное использование и обеспечение пожарной безопасности этих угодий. Кроме того, при сдаче в аренду участков в бюджет поступят дополнительные налоги⁷². 6. Образ вещи, отдельной детали или части реального предмета.

Образы окружающего предметного мира, важных для социального события реальных предметов дают возможность показать отношение к ним героя или автора, создать оценочный фон, провести сравнительно-аналитические параллели или оформить метафорический сгусток публикации.

Часто предмет, его часть, яркая деталь вводится в публикацию в качестве инкрустации. Это может быть узнаваемый штрих, взятый из литературного произведения, деталь из области быта, цитата известной персоны или художественного персонажа. Знакомый элемент откладывает отпечаток на восприятие журналистского текста, строит оценочное поле материала, в свою очередь наполненного инкрустациями из современной политической, бытовой сферы.

Например, выражение «административный восторг» из романа «Бесы» Ф.М. Достоевского (ч.1, гл. 2) ⁷³, применимое к характеристике должностного лица, которое использует свою власть для самоутверждения, накладывает оценочный отпечаток на действия краевых властей во время проведения Красноярского экономического форума. Непрямая ироническая оценка усилена дополнительным «вещным» рядом (аккредитационная карточка на английском языке, интерьеры в стиле hi-tec, робот-банкомат, модные гаджеты), процедурными деталями (четыре дегустации блюд сибирской кухни):«Вчера открылся X Красноярский экономический форум (КЭФ). Рожденный по инициативе бывшего губернатора края Александра Хлопонина, он за 10 лет приобрел статус самого представительного подобного мероприятия за Уралом <…>

Участие премьера в форуме, по мнению местных наблюдателей, имеет важное политическое значение для главы региона. «Лев Кузнецов – губернатор медведевского призыва, поэтому для него приезд руководителя кабинета министров имеет серьезный смысл. Если он рассчитывает на продолжение своей губернаторской карьеры, то поддержка второго человека в государстве ему явно не помешает, хотя последнее слово в судьбе губернаторов сегодня в любом случае остается за Путиным», – полагает политолог Сергей Комарицын <…>

Красноярцы тщательно готовились к приему высоких гостей. Обслуживают форум 800 человек, половина из них – волонтеры. Примечательной особенностью КЭФа стало активное использование английского языка. Так, корреспондент «НГ» на своей аккредитационной карточке не обнаружил ни одного русского слова. Интерьеры форума со вкусом оформлены в стиле hi-tec. Технологический крен виден во всем. Один из ведущих банков страны презентовал участникам КЭФа забавного робота-банкомата. Возможно, организаторы учли, что премьер неровно дышит ко всяческого рода модным гаджетам.

В пятницу планируется прием у главы Красноярска Эдхама Акбулатова на тысячу персон, где гостей угостят блюдами сибирской кухни. Организаторы провели перед форумом четыре дегустации, чтобы не разочаровать VIP-персон. Из области извечного российского «административного восторга» стоит отметить, что в январе у красноярских чиновников появилось желание снести ветхие здания по пути следования кортежа Дмитрия Медведева. Но от этой идеи пришлось отказаться, поскольку за несколько недель до старта КЭФа всех жителей бараков не удалось бы переселить в новые дома. К следующему форуму, вероятно, ничто уже не будет огорчать взоры высокопоставленных гостей»⁷⁴.7. Образ времени и места.

Образ времени и места журналистского текста соотносится с конкретным временем и местом, поэтому текст газеты воспринимается как пестрый документ о реальных людях, живущих рядом с автором и героем.

«Пространство и время являются системой координат журналистского текста. Журналистский текст четко определен во времени, в нем доминирует настоящее время. Прошедшее и будущее, как правило, четко фиксированы, обозначены. Можно говорить о пространственно-временной определенности, конкретности журналистского текста…Последовательность событий «прошлое – настоящее – будущее» в линейном времени соответствует реальной последовательности событий объективной действительности в реальном времени и является характерной для журналистского текста»⁷⁵. Связь между автором, героями, пространством, временем в СМИ установлена абсолютно четко (датировка выхода в свет газеты, журнала, программы) и во многих случаях дополнительно оговорена автором:

В конце августа этого года я со старшим ребенком ехал в Крым через Киев. На киевской окраине, где живут мои старые друзья, кипит вокруг станции метро стихийный букинистический рынок…У одного сухощавого старика, похожего на Николая Гринько, увидел я десятитомник Салтыкова-Щедрина, за который просили десять гривен⁷⁶. В журналистском тексте действуют композиционные приемы проспекции или ретроспекции, замедления или активизации сюжета, действие может прерваться или открыться в будущее, однако естественный хронотоп без труда восстанавливается читателем. Любое отступление от естественного течения времени обосновано и оговорено автором, как, например, у В. Аграновского в очерке «Крытые матом»:

Начну со странной мысли, взятой из собственного ночного дневника, рожденного в далеком юношестве: «На том свете легче сколотить компанию из порядочных людей: выбор богаче!» Симптоматическая запись. Был я хоть и решительным юношей, но не без царя в голове. Про таких говорят: «ума палата». Интересный «фрукт».

И вот я уже в финале. Последний забег. Позади долгая жизнь и, самое главное, терпимое отношение к таким понятиям, как чье-то не-доброжелание, зависть и даже репутация (которая по Владимиру Ивановичу Далю означает: добрая или дурная слава человека). Где слава? Конечно, среди людей, проще сказать: в общественном мнении. Читатель и без меня знает: нет человека, прожившего жизнь без доброго поступка, как нет и такого, который уберег бы себя от греха.

А случилась со мной такая история. Это было лет двадцать пять назад: я работал спецкором «Комсомольской правды» <…>⁷⁷. Образ времени создает инкрустация в совокупности с другими приемами. Например, создать целостный образ эпохи может гармоничное сочетание простых номинаций ярких предметов (иллюстративных образов), отсылка к прецедентной персоне и цитатам из произведений этой персоны, к имени классика отечественной литературы, фрагментам дневниковых записей:

«Вставьте сочетание слов: «севрюга второй свежести» Чехов в поисковик nigma. ru и убедитесь, что тысячи наших соплеменников перепутали севрюгу с осетриной, а Булгакова с Чеховым»⁷⁸.Квазицитата, внутри которой спрятана знакомая с детства формула, известные со школьной скамьи, но кощунственно перепутанные имена классиков отечественной литературы, соседство со всем этим электронных терминов и жаргонизмов помогает понять авторскую задачу: только одним фактом показать духовную деградацию общества, потерю современниками уникального и неповторимого богатства – ощущения красоты, силы и мудрости русского литературного слова, составляющего основу национальной культуры.

Образ советского времени, с детства знакомой местности, уходящей деревенской культуры быта, глубокого, выразительного и философичного языка русской деревни встает со страниц материалов местной прессы, посвященных сибирской этнографии и фольклористике.

«– Мы голодные были, а всегда с песнями работали, – вступает в разговор Анна Илифировна Рудых, 1932 года рождения <…>

Не-ет, у нас не воровали и не обзывали друг дружку. На большие праздники только гуляли. На пять человек бутылку водки поставят, кто-то на гармошке, на балалайке играет, и никаких драк не было. Все у церкви собирались, там большая площадь была. Скакули там стояли, их делали из большой чурки, на неё гибкую доску клали и подскакивали с обеих сторон. Исполин – это высокий столб, а на нём три верёвки – это качели. Как развернут тебя шестом в самый верх – и летишь. Иногда и прибьёт к столбу, страшно. Ой, интересно было. Всякие игры были, например, в бабки играли. Мячик из коровьей шерсти скатают ребятишки и бегают с ним. Или пьесу составят и выступают. Всё умели сами делать.

8. <…>Хлеба вообще не было, чем могли, тем и жили. Крапиву варили, кислицу – ягоду собирали. Картошку выкапывать не успевали. Весной ходили, собирали гнилую картошку, заваривали её киселём и ели. И колос ходили собирать. Так за это ещё сам бригадир ловил, отбирал. Мы ребятишками были, от Келоры за десять–тринадцать километров ходили на поле собирать ржаные колоски. Ночью, крадучись, измолотим и потом уж в суп из крапивы да лебеды потихоньку подбрасывали и ели. Днём услышат, что молотим, придут и отберут. Масло по восемь килограммов государству сдавали, яички, шерсть от овец – всё сдавали. Останется пахта да простокваша – на этом только и жили. Мама кожу замочила, чтобы чирки нашить, так они приехали, даже кожу квашеную забрали. Я замуж вышла через пять лет после войны, у свекрови моей корова была за налоги описана. А потом эта корова наелась сена до оторочки, ну до самого горла, или сурепицы, может быть, наелась да воды потом опилась и пропала. Перитонит у неё случился. Ой, всякое пережили. А теперь-то что не жить?! Так здоровья нету»⁷⁹.Образ автора-рассказчика.

Часто в текстах «журналист создает столь яркий образ героя-рассказчика, что он вполне может заслонить собой информационный повод, приведший к написанию материала…То, как сказано, оставляет в тени то, что сказано»⁸⁰. Так, в современных комментариях читателя в гораздо большей степени, чем фактологическая основа, привлекает форма речи, словесное мастерство автора-колумниста. Такие материалы стилизованы, они часто создаются в сказовой манере от первого лица.

В зарисовке А. Колесникова печальные события, все чаще происходящие в местах семейного отдыха, спрятаны за бытовую сюжетную картинку. В подтекст уведена череда трагических информационных поводов, а в тексте живо описана узнаваемая ситуация – выбор места проведения детского праздника:

«26 февраля у Маши день рождения. Разум ее мечется в поисках решения, как его провести. Есть два, можно сказать, взаимоисключающих предложения: на катке и в аквапарке.

Это и в самом деле грандиозная проблема. Ведь хорошо бы на катке, но у ее одноклассницы Кати день рождения чуть раньше. И она уже решила позвать всех на каток. Можно было бы в аквапарке, но у Насти день рождения на несколько дней позже, а она уже решила провести его в аквапарке <…>

– Лучше, наверное, каток, – бормочет она. – Позову всех из класса (к счастью, класс-то хоть небольшой. – А.К.)... Одного не позову...

– Кого? – интересуюсь я.

– Да Стаса. Его девочки спросили, хотел бы он влюбиться в меня, а он сказал, что хотел бы.

– Так что плохого?

– Да? А знаешь, зачем? Сказал, для того, чтобы потом уйти и разорвать мне сердце.

– Так, значит Стаса не берем, – закипаю и я.

Тут ее мама говорит, что она не согласна отвечать за весь класс на катке <…>

Она подходит ко мне через час:

– Я придумала.

– Давай.

– Надо во вторник съездить на каток, а в субботу в аквапарк. В "Ква-ква-парк". Иначе, боюсь, не получится. Все остальное хуже.

С этим-то я согласен. И я беру тайм-аут до завтрашнего дня. И утром узнаю, что накануне в "Ква-ква-парке" утонул девятилетний мальчик. Написали, что, пока его мама ходила в сауну, он снял спасательный жилет и утонул на глазах у изумленных спасателей.

– Ну вот и решился вопрос, – рассказываю я Маше. – Ты теперь и сама туда не пойдешь. Остается каток.

Она, пораженная, слушает эту жуткую историю и растерянно кивает.

Вечером, когда я резервирую столики в кафе на катке, мне рассказывают, что накануне одна девочка упала и сломала там руку, хотя занималась с инструктором. Я снимаю заказ и рассказываю об этом Маше.

– Так, значит, опять в "Хэппилон"?..– горько спрашивает она меня. – На кьюзар? С автоматами бегать?

– Есть еще один вариант, – вдруг вспоминаю я.— Аэродинамическая труба, где люди летают... На Симферопольском шоссе...

– О, – говорит Маша, – отлично. Только ты, пожалуйста, до этого времени интернет не смотри и ни с кем ни о чем не разговаривай»⁸¹.Образ рассказчика ориентирован на стандартные представления о главе семейства, решающем бытовые проблемы. Центральный герой текста – журналист («от первого лица»), однако материал касается не его персоны, а участившихся случаев травматизма и детской смертности по вине взрослых людей, халатно относящихся к своим обязанностям.

Читатель, откликается на разговор об общественно значимом, но важная тема при этом звучит без дидактики и назидания. Социальная информация погружена в глубину текста. Выступив в ролевой партии отца-рассказчика, журналист средствами скрытой оценки выражает свое отношение к печальным фактам и к их освещению в прессе.

В журналистских текстах автор не только определяет концепцию, структуру, жанровую форму, языковое наполнение, но и создает свой образ в тексте, соотнося его с фактографичным образом героя. Исследователи отмечают, что в СМИ «автор и персонаж противопоставлены как реально существующие личности, имеющие свои субъектно-речевые планы. При этом целостность текста не разрушается, так как в модальном отношении роль журналиста является доминантной, решающей»⁸². Примером яркого сопоставления автора и героя может служить известный фельетон Абрама Аграновского «Филозофия Шаи Дынькина», в котором обозначены две речевые партии, рисующие контрастные по философии и прагматике образы собеседников:

Шая Дынькин признал меня искренним другом. Шая Дынькин занимается рыбой, я - литературой. Он уже совсем старый еврей, я еще молодой человек. Вся его жизнь в прошлом, моя - в будущем. Он - философ, я - реалист. Он - "внепартийный аполитик", я - коммунист. Он грамоту едва знает и имеет "швистящее произношение", а я воспитался на классиках. Одним словом, сплошные контрасты. Но если бы вы знали, какие мы с ним друзья! - Искренний друг познается в беде, - говорит Дынькин, - и я вижу, что вы мне друг.

- Хотя убеждения наши расходятся, - отвечаю я, - тем не менее...

- Что вы говорите, убеждения? Убеждения - ветер. Сегодня дует в лицо, завтра в макушку. Я тоже имел убеждение: хотел в Палестину. Сорок лет хотел только в Палестину, но пришла революция, по всей стране подул ветер, и я не попал в Палестину. Вот вам ваши убеждения. Вы еще совсем молодой человек, чтобы так говорить...

Пять часов вечера. Дынькин свободен. Мне тоже спешить некуда. Сидим и беседуем. Как хорошо с другом, даже в Бобровицах! Дынькин излагает свой взгляд на нэп. Он давно уже обещал поговорить со мной на эту тему⁸³.«<…> в журналистском тексте автор в большинстве случаев находится в центре ситуации и является внутренним интерпретатором, центром идентификации лиц, точек пространства, отрезков времени в тексте, обеспечивает селекцию необходимых языковых средств»⁸⁴. Журналист показывает, как строится сюжет, насколько важен центральный образ текста, т.е. предлагает читателю метатекст. Например, в эссе «Свет за дверью» Д. Быкова находим:Я затягиваю вступление, оттягиваю главное, потому что сейчас, вот сейчас, пока я это пишу, Игорь Юрков остается, по сути дела, собственностью двух-трех людей. Но пора – и вот он выходит к своему читателю, поэт, чья судьба мучит меня вот уже пятнадцать лет⁸⁵. Метатекст усложняет архитектонику произведения, но в то же время приближает авторские интересы к интересам читателя, включает адресанта и адресата в одно интеллектуальное поле, еще теснее сопрягает «рассказ в рассказе» с важными сиюминутными событиями.

Итак, авторы часто используют первичную («нецитатную)» и прецедентную образность, чтобы сделать оценку события более понятной, обоснованной, компактной. Удачно подобранный и профессионально включенный в текст образ выражает коннотативные оттенки смысла, умело убеждает читателя, создает определенную тональность публикации, доставляет интеллектуальное и коммуникативное удовольствие.

В завершении подчеркнем, что здесь упомянуты наиболее активные образы, встретившиеся в федеральных и местных газетах и журналах последнего времени.