Практика

1. В русле вашей творческой (зачетной) темы отберите любой из текстов СМИ.

2. Определите информационный повод, идею (концепцию) и проблематику текста.

3. Постройте систему оригинальных и прецедентных образов автора в связи с концепцией текста.

4. Определите приемы и средства создания образов в данном тексте.

5. Приготовьте краткое сообщение по результатам вашей работы (можно использовать электронную версию текста, презентацию как форму отчета о выполнении практического задания).

Тема 7. Роль морфологических средств в создании публицистического образа

Журналистские тексты содержат публицистические образы, которые, как говорит А. Тертычный, в отличие от художественных, «ограниченны “правдой факта”». Но документализм «не отрицает образность в публицистике … В публицистике выработана целая система художественно-выразительных средств, с помощью которых можно создать новые образы, ярче высветить тот или иной факт…»¹³⁸. К числу таких средств относятся ресурсы русской морфологии.Обратимся к возможностям морфологического яруса языка, чтобы проследить, как языковыми единицами можно создать законченный образ события, составить суждение о факте. Для анализа используем один из ярких газетных текстов Великой Отечественной войны – очерк Ильи Эренбурга «Каштанка» (25 июня 1942 г.).

1. Образные возможности существительного

Заголовок публикации представляет собой конкретное существительное, которое одновременно является и кличкой животного, и прецедентным именем, связывающим читателя с образным миром отечественной литературы XIX века.

Текст начинается существительными с обобщенным значением (выделены жирным шрифтом). Тут же общие наименования сменяются конкретными существительными (выделены курсивом): кличкой, названием породы собаки, конкретизацией ее экстерьера. Абзац завершает обобщенное существительное бойцов, которое как будто противопоставлено – через ряд конкретных существительных – обобщенному наименованию гитлеровцы. Абзац замкнулся, он как бы задал внутренний ритм и рисунок переплетения частного и общего, который будет характерен для всего текста.

По выделениям внутри текста можно проследить перебивку одной группы существительных другой группой. В разных отрывках текста эта перебивка будет разной по частотности. В начальных и серединных абзацах текста существительные будут перемежаться примерно в равных пропорциях (2, 5, 11, 12). В 1, 3, 4, 18 абзацах обобщенная и абстрактная семантика будет преобладать над конкретной. Как видим по нумерации частей, это «ударные» позиции текста – первый абзац, третье и четвертое сложные синтаксические целые (введение в тему разговора), концовка. Все остальные части текста (6–10, 13–17) содержат подавляющее большинство конкретных существительных (имена реальных лиц, названия географических и военных объектов, клички собак, наименования окружающих предметов, количественные числительные-субстантиванты, военную статистику, термины и терминологические сочетания, названия художественных произведений, наименования фронтов Великой Отечественной войны) и лишь начинаются с одного-двух обобщенных существительных, которые, как правило, рисуют фон для мини-рассказа об очередной «героине» очерка – собаке-воине (см. 8, 9).

Наиболее интересной чертой данного очерка является то, что одни и те же существительные обозначают то обобщенное понятие, то конкретный реальный объект, то прецедентный объект, то образ-символ.

Так, существительное собака, самое частотное в очерке, создает совершенно разные типы образа. Каждый из них рисует общее идейное полотно произведения, но преподносит ведущий смысл в разных ракурсах. Существительное используется как конкретное, творящее индивидуальный образ, когда называет породу животного, очередную «героиню» новой микротемы, создает описание военного тандема «хозяин – питомец»: нартовые собаки, собаки-водолазы, обстрелянная собака, немецкая собака, его [Козубовского] собака. Каждый иллюстративный образ в этом ряду работает на эффект правдивого повествования, репортажности. Частный образ фактографичен, схематичен, не развернут. Он создает динамику единого масштабного события, калейдоскоп частностей, вливающихся в гигантскую картину Великой войны.

В то же время существительное собака выступает как обобщенное по семантике слово, сохранившее в основе прямое значение домашнее животное семейства собачьих, используемое для охраны, охоты и других целей¹³⁹. Слово в этом значении выполняет нагрузку «множественности» в начале текста (1,2,3), когда автором заявлена идея в обобщенной, еще не детализированной форме. Оно несет нагрузку обобщенности в начале абзацев 8,9,10,16, когда автор говорит об отдельных, частных фронтовых эпизодах, о преимуществах «военных специализаций» собак и привязывает частные детали и частные рассуждения к общему разговору о роли животного в боевых действиях Советской Армии. Немного по-другому активизировано в тексте существительное Каштанка. В заголовке, как уже было сказано, оно представляет собой конкретное наименование, в котором, наряду с кличкой животного, прочитывается и прецедентная тема, и известная читателю минорная тональность чеховского рассказа. Заголовок дает представление о «героине» своеобразного «портретного» очерка Эренбурга – собаке, намечает круг образов, связанных с этим центральным персонажем.

В 15 абзаце, ближе к финалу, как будто замыкая круг исторических персонажей, появляется рыжий эрдельтерьер Каштанка, действительно принимавший участие в боях под Нарофоминском. Два конкретных образа, связанных друг с другом как прецедентный художественный и существовавший исторический, в финале объединяются в образ-символ.

В последнем абзаце интересно построено тройное композиционное «кольцо», создающее индивидуально-авторскую символику, не переходящую границы очерка Эренбурга, остающуюся в пределах именно этого произведения. «Кольцо» представлено тремя смысловыми «кругами» («круги» 1, 3 работают внутри текста, 2 – внутри последнего абзаца):

1) свой рассказ о событиях автор завершает условно-риторическим вопросом, с помощью которого вводит идею о верности собак людям в самых тяжелых жизненных испытаниях. Эта идея была намечена в начале произведения (3,4) и скрыто звучала в каждом его отрывке;

2) в этой части дважды повторяется слово рассказ; оно обыграно как многозначная единица: во-первых, обозначая тип изложения всей предшествующей публицистической военной истории автора, во-вторых, отсылая к жанру хрестоматийного чеховского произведения. Таким образом сведены в целое единой идеей собачьей преданности рассказ Чехова и очерк Эренбурга;

3) Имя «героини» литературного произведения соотнесено с символическим, максимально укрупненным и наполненным важным социальным смыслом обобщенным образом фронтовой собаки, спасающей раненого хозяина. Символический образ не выглядит пафосным, т.к., будучи многократно повторенным в очерке, вбирает в себя лучшие характеристики всех описанных в материале животных, в том числе образ связной собаки Каштанки.

Символ изменяет тональность текста: она из изменчивой, чередующейся нейтрально-минорной перерастает в последнем абзаце в мажорную. Текст получает высокое, патетическое звучание, идея прочитывается еще более явно, последние предложения текста сохраняются в памяти.

Итак, имя существительное создает в тексте Эренбурга несколько типов образов. Образы иллюстративные (нетропеические) имеют задачу создать эффект реальности, правдивости (автор обращается к действительным событиям, людям, существующим или существовавшим в определенном месте и времени). В тексте с этой целью возникают географические наименования, даты, имена людей, клички животных, числительные, терминологические сочетания. Перед читателем проходят более развернутые картины реальности, описания людей; эта конкретизация способствует уточнению смысла произведения, представляет единичные вещи и события, важные для идеи, как типичные явления действительности.

Факты и события, упомянутые в тексте, получают силу документа. Документ может сопровождаться мелкими деталями, дополнениями, подробностями, которые в образной (зрительной, визуальной, осязательной) форме дают возможность современникам восстановить событие в сознании, оценить происходящее, ввести его в свою картину мира.

Образы-обобщения возникают, когда лексема употреблена в своем прямом значении, на первый взгляд тоже служит иллюстрацией определенного содержания. В контексте, однако, возникает добавочное значение множественности, большого количества предметов данного класса, данной группы. Предмет конкретный, деталь частная лишаются присущих только им признаков и становятся типичными элементами общей категории. При этом категория, обозначенная существительным, вбирает в себя индивидуальные свойства и качества каждого описанного в тексте объекта группы. Активизируется множественная семантика конкретного существительного, несмотря на то, что часто существительное представлено формой единственного числа. Прямое предметное значение у слова остается, но не перерастает в метафорическое, символическое, а дополняется обобщенной, категориальной, родовой коннотацией.

Конкретные существительные с обобщенной семантикой множественности обычно либо открывают публицистический текст, либо работают в начале каждого сложного синтаксического целого, оформляя его вводную часть, либо заканчивают текст, придавая описанному объекту черты типичности и повторяемости.

Самый сложный способ употребления существительного у Эренбурга – создание словом символичного образа. Символичный образ может быть создан как с помощью слова с конкретным значением, так и с помощью абстрактной лексемы. В этом случае оболочка слова перестает ассоциироваться только с его прямым, буквальным значением. Предмет, названный словом, «представляет» нечто иное, служит знаком, указывающим на то содержание, которое далеко от самого предмета, которое присутствует в тексте именно этого материала. При этом связь существительного, его предметного (языкового) значения и символического (контекстуального) смысла выявляется вспомогательными средствами: иллюстративным рядом, типичными фактами, подчеркиванием доминирующих, социально важных признаков.

Символ может терять оценочность, тогда он призван не столько открыто воздействовать на читателя, дидактически формировать оценочную социальную позицию, сколько будить мысль, активизировать аналитические способности, определять свое отношение к факту в ходе рассуждений и умозаключений. С помощью символа автор может делать глобальные выводы о политике государства, о типичных чертах национального характера, поведения, т.д. Вовлечь читателя в совместное осмысление проблемы, проявить для адресата «скрытое» идейное значение материала помогает именно узнаваемость предмета, вобравшего в свою оболочку символический смысл.

Имена существительные выступают не изолированно, они связаны с другими словами в тексте; иллюстративная, обобщенная или символичная семантика существительного более определенно очерчивается с помощью других частей речи: прилагательных, причастий, наречий, глаголов, местоимений. Знаменательные части речи поддерживают, уточняют и развивают как индивидуальные, неповторимые, так и групповые, типичные признаки существительных. С их помощью детали, создающие образ, одновременно и укрупняются, и приобретают отчетливые очертания, участвуя в оформлении центральной идеи текста, в обрисовке факта.