Л. С. Выготский

что борьба развивается не на фоне идиллического и мирного ландшафта «научного» эмпиризма, а в обстановке напряженнейшей и острейшей научной войны, в которую вовлечено все, что есть живого в психологии. Нынешнее состояние психологической науки меньше всего напоминает пастораль. «На Шипке все спокойно» только для того, кто ничего не видит. В частности, в западной психологии проделана такая разрушительная критическая работа, что тот наивный и благополучный, докритический эмпиризм, который нам преподносят, кажется чем-то допотопным в европейской науке.

«Психолог наших дней подобен Приаму, сидящему на развалинах Трои»,— констатировал H.Н. Ланге, подводя итоги современного состояния психологии (1914, с. 42) Он же говорит все время о кризисе психологии, подобном землетрясению, «моментально разрушающему цветущий с виду город», и сравнивает падение ассоциативной психологии с падением алхимии. Действительно, кризис начался с падения ассоциативной теории; с тех пор твердая почва ушла из-под ног научной психологии, и началось землетрясение. Ныне мы присутствуем при чрезвычайно интересном и показательном изменении направления кризиса и главных борющихся сил. Если начало европейского кризиса ознаменовалось усилением идеалистического и субъективного момента (Э. Гуссерль ², А. Мейнонг,. вюрцбургская школа), то теперь кризис принял как раз противоположное направление.

Психология становится (и уже стала) материалистической в самом точном значении этого слова и ее метод — материалистическим, утверждает И. Эвергетов (1924). Если это и не вполне так, то, вне всякого сомнения, это верно указывает направление. Психология идет к тому, чтобы стать материалистической, хотя она еще не раз, может быть, на этом пути завязнет в идеалистическом болоте. Психология явно раскалывается на два направления: одно упирается в бергсонизм, заостряет и выпрямляет линию спиритуализма в пси-кологии, другое явно пробивается к монистическому и материалистическому построению биологической психологии.

Необходимо точно разобраться в той научной борьбе, которая происходит сейчас в западной психологии. Мы намерены опубликовать на русском языке важнейшие принципиальные работы, характеризующие каждое направление, и дать в одном из ближайших сборников обзор современных психологических течений на Западе *. Мы начинаем с наиболее влиятельного и интересного из всех направлений, так называемой гештальтпсихологии, одним из виднейших представителей которой является К. Коффка. Не задаваясь целью в настоящей заметке дать сколько-нибудь подробное изложение и оценку этой теории, мы ограничимся несколькими краткими замечаниями по поводу нее.

* Совершенно прав Эвергетов, когда свой обзор он озаглавил «После эмпиризма»,

100

По поводу статьи к. Коффки

Гештальтпсихология (теория образа, психология формы, структурная психология, как ее обычно переводят на другие языки) сложилась в течение последних 10 лет.Она давно уже вышла за пределы экспериментального исследования восприятия формы, с чего она начала и что до сих пор составляет главное ее психологическое содержание. Она пытается сделаться общей психологической теорией, как говорится в другой статье Коффки. Она распространяет свои выводы на сравнительную психологию и на психологию ребенка, на социальную психологию и на все пограничные науки и пытается пересоздать их принципиальные основы. Именно в качестве новой психологической доктрины новая теория противопоставляет себя, с одной стороны, эмпирической традиционной психологии (ассоциативной и вюрцбургской), а с другой—бихевиоризму. Именно как новое направление эта теория завоевывает внимание во всех странах: статьи о ней вы найдете во французских, английских, американских, испанских журналах, не говоря о немецких. Уже самая оппозиция гештальтпсихологии эмпиризму и наивному бихевиоризму, самая попытка найти синтетическую точку зрения на поведение и выработать синтетическую методику делают это направление чрезвычайно ценным нашим союзником в целом ряде вопросов. Это не значит, что наш союз очень долгий или очень прочный или принципиальный блок. Уже сейчас можно отчетливо наметить целый ряд точек нашего расхождения е этой теорией. Читатель найдет в статье Коффки изложение важнейших и критических, и 'положительных воззрений этой школы. Мы же отметим точки соприкосновения и расхождение ее с марксистской психологией, оставляя подробный разбор и оценку до другого раза.

1. Монистический материализм новой системы. Психика и поведение, «внутреннее и внешнее» (по терминологии В. Келера), феноменальные и телесные реакции (Коффка) не представляют собой две различные, разноприродны.е области. «Что внутреннее — то и внешнее» (Келер). Новая теория исходит из принципиального тождества законов, строящих «целые» (гештальты) в физике, физиологии, психике. Принимая диалектический принцип перехода количества в качество, новая теория применяет его к объяснению качественного разнообразия переживаний (феноменов). Сознательные процессы более не объявляются единственным предметом исследования; они сами понимаются как части более крупных психофизиологических целых процессов. Здесь «психические явления» эмпирической психологии окончательно утрачивают свое исключительное и изолированное значение. Психика рассматривается как «феноменальная сторона поведения», как его составная часть.

2. Синтетическая и функциональная методики исследования. Признавая единство, но не тождество, внутреннего и внешнего в поведении, психологи новой школы одинаково резко отказываются как от анализирующего самонаблюдения, которое само по себе не

101

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

может быть методом психологии и никогда не является ее глазным методом, так и от наивного объективизма в его крайней форме у Уотсона. Полностью присоединяясь к целому ряду обвинений интроспекции, выдвинутых бихевиоризмом, они признают ошибкой не учитывать вовсе «внутреннюю» сторону поведения (Коффка). Новая методика пытается обосновать функциональный субъективно-объективный метод, который охватил бы дескриптивную (описательно-интроспективную) ³ и функциональную (объективно-реактологическую) точки зрения.

3. Точки расхождения. При несомненном нашем совпадении с гештальтпсихологией во многом, касающемся разработки предмета и метода нашей науки, мы не можем закрыть глаза-и на точки расхождения, которые существуют между обеими системами и которые будут расти по мере развития обоих течений. Но это нисколько не обесценивает для нао новое течение. Мы вовсе не рассчитываем найти готовую систему марксистской психологии в западной науке. Было бы почти чудом, если бы она там возникла. Но об эти точки расхождения только острится острие новой науки. Мы многому научились в борьбе с эмпиризмом; уясняем сами себе немало, отталкиваясь от наивного бихевиоризма, заострим, вероятно, не одно положение марксистской психологии в споре с гештальттеорией и в ее критике. Критика, видимо, развернется по линии таких вопросов, как попытка новой теории избежать витализма и механицизма; как чрезмерное приближение проблем психики к теоретическим построениям и данным новейшей физики; как отсутствие социальной точки зрения, «интуитивная» теория сознания — и еще, и еще. Но не забудем, что самый факт возникновения на Западе такого течения, как гештальтпоихология, q несомненностью показывает, что объективные имманентные движущие силы развития психологической науки действуют в том же направлении, что и марксистская реформа психологии. Чтобы увидеть это, надо только посмотреть на развертывающийся принцип в психологии не через узкое окошко нашего спора с эмпиристами, а в масштабе мировой науки.

ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЙ МЕТОД В ПСИХОЛОГИИ¹

1. В поведении человека встречается целый ряд искусственных приспособлений, направленных на овладение собственными психическими процессами. Эти приспособления цо аналогии с техникой могут быть по справедливости условно названы психологическими орудиями или инструментами (по терминологии Э. Клапареда 2 — внутренняя техника, по Р. Турнвальду — modus operandi).

2. Эта аналогия, как всякая другая, не может быть проведена до самого конца, до полного совпадения всех признаков обоих понятий; поэтому заранее нельзя ожидать, что в этих приспособлениях мы найдем все до одной черты орудия труда. Для своего оправдания аналогия эта может быть верна в основном, центральном, наиболее существенном признаке двух сближаемых понятий. Таким решающим признаком является роль этих приспособлений в поведении, аналогичная роли орудия в труде.

3. Психологические орудия — искусственные образования; по своей природе они суть социальные, а не органические или индивидуальные приспособления; они направлены на овладение процессами — чужого или своего так, как техника направлена на овладение процессами природы.

4. Примерами психологических орудий и их сложных систем могут служить язык, различные формы нумерации и счисления, мне-мотехнические приспособления, алгебраическая символика, произведения искусства, письмо, схемы, диаграммы, карты, чертежи, всевозможные условные знаки и т. д.

5. Будучи включено в процесс поведения, психологическое орудие так же видоизменяет все протекание и всю структуру психических функций, определяя своими свойствами строение нового инструментального акта, как техническое орудие видоизменяет процесс естественного приспособления, определяя форму трудовых операций.

6. Наряду с естественными (натуральными) актами и процессами поведения следует различать искусственные, или инструментальные, функции и формы поведения. Первые возникли и сложились в особые механизмы в процессе эволюционного развития и общи у человека и высших животных; вторые составляют позднее приобретение человечества, продукт исторического развития и специфически человеческую форму поведения. В этом смысле Т. Рибо * называл непроизвольное внимание естественным, а произвольное —

ЮЗ

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

искусственным, видя в нем продукт исторического развития (ср. взгляд П. П. Блонского).

7. Искусственные (инструментальные) акты не следует представлять себе как сверхъестественные или надъестественные, строящиеся по каким-то новым, особым законам. Искусственные акты суть те же естественные, они могут быть без остатка, до самого конца разложены и сведены к этим последним, как любая машина (или техническое орудие) может быть без остатка разложена на систему естественных сил и процессов.

Искусственной является комбинация (конструкция) и направленность, замещение и использование этих естественных процессов. Отношение инструментальных и естественных процессов может быть пояснено следующей схемой — треугольником.

При естественном запоминании устанавливается прямая ассоциативная (условнорефлекторная) связь А — В между двумя стимулами А и В\ при искусственном мнемотехническом запоминании того же впечатления при помощи психологического орудия X (узелок на платке, мнемическая схема) вместо этой прямой связи А — В устанавливаются две новые: А — X и X — В\ каждая из них является таким же естественным условнорефлекторным процессом, обусловленным свойствами мозговой ткани, как и связь А — В\ новым, искусственным, инструментальным является факт замещения одной связи А — В двумя: А — X и X — ß,— ведущими к тому же результату, но другим путем; новым является искусственное направление, данное посредством инструмента естественному процессу замыкания условной связи, т. е. активное использование естественных свойств мозговой ткани.

8. Этой схемой поясняется сущность инструментального метода и своеобразие устанавливаемой им точки зрения на поведение й его развитие. Метод этот не отрицает ни одного естественнонаучного

104

ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЙ МЕТОД в психологии

метода изучения поведения и нигде не пересекается g ним. Можно один раз взглянуть на поведение человека как на сложную систему естественных процессов и стремиться достигнуть законов, управляющих ими, как можно действие любой машины рассматривать в качестве системы физических и химических процессов. Можно другой раз взглянуть на поведение человека с точки зрения использования им своих естественных психических процессов и способов этого использования и стремиться постигнуть, как человек использует естественные свойства своей мозговой ткани и овладевает происходящими в ней процессами.

9. Инструментальный метод выдвигает новую точку зрения на отношение между актом поведения и внешним _# явлением. Внутри общего отношения стимул — реакция (раздражитель — рефлекс), выдвигаемого естественнонаучными методами в психологии, ин струментальный метод различает двоякое отношение, существующее между поведением и внешним явлением: внешнее явление (стимул) может играть в одном случае роль объекта, на который направлен акт поведения, разрешающий ту или иную стоящую перед лично стью задачу (запомнить, сравнить, выбрать, оценить, взвесить что- либо и т. п.), в другом случае— роль средства, при помощи которого мы направляем и осуществляем необходимые для разрешения задачи психологические операции (запоминания, сравнения, выбора и т. п.). В обоих случаях психологическая природа отношения между актом поведения и внешним стимулом существенно и принципиально раз ная, и в обоих случаях стимул совершенно по-разному, совершенно своеобразным способом определяет, обусловливает и организует поведение. В первом случае правильно было бы стимул называть объектом, а во втором — психологическим орудием инструменталь ного акта.

10. Величайшим своеобразием инструментального акта, раскрытие которого лежит в основе инструментального метода, является одновременное наличие в нем стимулов обоего порядка, т. е. сразу объекта и орудия, из которых каждый играет качественно и функционально различную роль. В инструментальном акте, таким образом, между объектом и направленной на него психической операцией вдвигается новый средний член — психологическое орудие, становящееся структурным центром или фокусом, т. е. моментом, функционально определяющим все процессы, образующие инструментальный акт. Всякий акт поведения становится тогда интеллектуальной операцией.

11. Включение орудия в процесс поведения, во-первых, вызывает к деятельности целый ряд новых функций, связанных с использованием данного орудия и с управлением им; во-вторых, отменяет и делает ненужным целый ряд естественных процессов, работу которых выполняет орудие; в-третьих, видоизменяет протекание и отдельные моменты (интенсивность, длительность, последо-

105