Послесловие

будушего опасность расщепления изучаемых ею явлений на две сферы, якобы подчиненные принципиально различным закономерностям — естественнонаучным и культурно-историческим. Перед его глазами была картина кризиса психологии, порожденного, как он неоднократно писал, конфронтацией «биотропного» (ориентированного на науки о природе) и «социотропного» (ориентированного на мир-культуры) направлений. Перед ним постоянно брезжила проблема синтеза этих направлений.

Сосредоточившись на изучении специфики инструментальных форм и функций поведения (т. е. таких, где организующим началом является психологическое орудие или знак), в работе «Инструментальный метод в психологии» Выготский решительно выступал против их отрыва от естественных, натуральных. «Искусственные (инструментальные) акты не следует представлять себе как сверхъестественные или надъестественные, строящиеся по каким-то новым, особым законам» Искусственные акты суть те же естественные, они могут быть без остатка, до самого конца разложены и сведены к этим последним, как любая машина (или техническое орудие) может быть без остатка разложена на систему естественных сил и процессов» (с. 104).

Настаивая на том, что искусственное созидается из тех же сил и процессов, что и естественное, Выготский стремился избежать дуализма. И хотя его сравнения не всегда звучат убедительно, нельзя забывать об основном векторе его поиска. Он видел опасность противопоставления высших и низших уровней организации поведения и в то же время чувствовал потребность объяснить качественные различия между этими уровнями. Главную задачу в данном случае он усматривал в. том, чтобы проникнуть в механизм возникновения психологических новообразований.

Сначала он искал этот механизм в пределах перестройки отдельных функций» например преобразования непроизвольной памяти в произвольную, механической памяти в логическую и т. д. В дальнейшем он оценивает такой подход как недостаточный для объяснения закономерностей развития психики. Он выдвигает положение о том, что именно благодаря психологическим орудиям в ходе исторического формирования человеческого поведения изменяются межфункциональные связи и отношения, формируются межфункциональные системы.

Выяснение того, как складываются и преобразуются эти системы, выступило в качестве новой задачи психологического исследования, которую Выготский попытался решить прежде всего на наиболее близкой ему проблеме взаимоотношений между мышлением и речью. Но здесь в его психологических воззрениях наметился поворот, связанный с тем, что речь выступила в качестве фактора, который регулирует не только мыслительный процесс, но деятельность сознания в целом как специфически человеческую форму психики.

В новом ракурсе выступил вопрос об отношении сознания к поведению, ропрос, стоящий в центре интересов Выготского с тех пор, как он в поисках путей построения объективной психологии перешел от изучения эстетических реакций к выяснению возможностей, которые открывает в плане научного познания психики рефлексологическое направление.

Сначала он выделил особую роль речевого рефлекса (отличного, как помнит читатель, от остальных рефлекторных реакций и со стороны стимула, и со стороны исполнительного, двигательного, звена). Затем слово, трактуемое в качестве одной из главных разновидностей культурного знака, приобрело значение психологического орудия, вмешательство которого превращает (наряду с другими знаками) натуральный, непроизвольный психический процесс в произвольно управляемый, или, точнее, самоуправляемый. Попытка понять характер взаимодействия различных психических процессов побудила Выготского задуматься над инструментальной ролью слова при формировании функциональных систем. Но по-прежнему оставался загадочным вопрос о носителе, «хозяине», этих систем, едином психическом «субстрате», в котором укоренены восприятие и память, чувство и воля. Предполагалось, что таким «субстратом» на уровне человека является сознание.

442