IV предпочтение природного языка

[...] Невозможно сосчитать, сколь много способствует сиянию, славе и просвещению Государства попечение, которое прилагается к очищению языка, и поддержка превосходных писателей. Чем более общим становится вкус чтения, тем больше число полезных истин увеличивает, тем больше просвещение распространяется во всех слоях народа. Не многие пользуются преимуществами тщательного воспитания. Но все, привлекаемые прелестью чтения, тратят несколько минут, выкроенных из обычных упражнений или самого отдохновения, на возобновление прежних знаний или приобретение новых. Писатели, выводя под тысячью новых и приятных видов общие истинные нравоучения, наблюдения, учиненные над сердцем и разумом человеческим, важные правила Государственного благополучия, приучают хладнокровно рассматривать с большим вниманием все, что происходит вокруг нас. Они дают целому народу пространнейший образ видеть вещи, более откровенные в разуме, более кротости во нравах. В различных областях одного народа примечают великую разницу в общежитии и поведении людей, по мере того, как просвещение покровительствуется или утесняется. [...]

VIII учение истории

История не есть бесполезное знание маловажных приключений, которые случились с каким-нибудь частным человеком или обществом и влияние которых не простиралось далее тесных пределов, в которых они происходили. История, заслуживающая сие название, представляет народу сии великие семейства человеческого рода, проходящие постепенно различные возрасты и состояния, которые находятся между грубостью дикого, состоящего в непосредственном покровительстве природы и между просвещением гражданина, который силен соединением своим с тысячами, наслажда-

Г-

==584

МУРАВЬЕВ МИХАИЛ НИКИТИЧ

ется, в спокойном обществе, возвышеннейшим состоянием благополучия, какое только суждено человечеству. Отдалена от предрассуждений, от ненависти, от ласкательсгва. ревностна для одной добродетели, страшна для порока, История обязана истиной человеческому роду. Она представляет будущим поколениям примеры прошедшего. Так же как зажигают огни на островах и возвышениях посреди моря, усыпанного рифами, для избавления мореплавателя от неминуемого кораблекрушения, История подобным образом возносит светильник свой над преткновениями, которые угрожают Государствам бедствиями и разрушением. Она служит вместо опытности Государственному человеку. Никакая опытность не может заменить помощи, которую доставляет История. Правители были бы достойны сожаления и еще более несчастливы народы, если бы каждое новое поколение, лишенное сведения о предшествовавших делах, должно было бы запасать само для себя трудную и опасную опытность. История делает нас современниками отдаленнейшей древности. Можно сказать, что мы лучше знаем составление, пособия и несовершенства сих древних правлений, нежели те самые, которые были действователями: не потому, что им недоставало проницательности; но потому, что никакие предрассуждения времени, народного пристрастия, не изменяют в глазах наших настоящего свойства действий, и потому, что мы имеем выгоду видеть все происшествия, приведенные к заключению их и составляющие одно целое. Все причины имели полное действие и ничего не оставлено дополнить догадками. [...]

Все роды знаменитости исчезают перед славою: и мало быть Владетелем вселенной, нежели владычество сие не снискано достоинством и заслугами. Те, которые не были полезны на престоле, Сарданапалы, Калигулы, живут только для того в Истории, чтобы устрашать примером своих последователей. Вот для чего учение Истории принадлежит преимущественно к главнейшим учениям Государственного человека. Он должен неотменно занять в ней место свое; и ежели не заслужит быть примером подражания, так он осужден [будет] стоять примером отвращения. Он может выбрать в ней по собственной воле достойный образец, с которым душа его имеет более сродства и на который больше других желал бы он походить. Так как обхождение людей, с которыми каждый день обращаемся, передает нам их нравы и привычки, неприметно для нас самих; так равно История, доставляя нам обхождение великих людей, которые делали честь векам своим, возвышает души наши к подражанию делам их. [...]

5Î5

==585

МУРАВЬЕВ МИХАИЛ НИКИТИЧ

Но ежели великие люди всех народов служат нам примерами своими; насколько же несравненно больше должны нас возбуждать к похвальным деяниям предшественники наши, которые имели с нами [одних и] тех же предков и то же отечество? Какому Герою древности уступает сей Пожарский, который, презрев раны свои, превозмогающую силу неприятелей, слабость малого войска своего, повинуется признанию отечества и восстанавливает его из развалин, везде присутственен, все предвидя и все преодолевая своим благоразумием? Какой гражданин знаменитее сего Косьмы Минина, который из неизвестного мещанина становится спаси.телем отечества? Какой Государственный человек был великодушнее в общем несчастье, благоразумнее в правлении, чем Филарет Никитич, добродетели которого заслужили роду его царство Российское? Государство, спасенное твердостью и мужеством, возникло и увеличилось при бодром правлении Алексея Михайловича. Но силе нашей недоставало сияния искусств и вежливости нравов, которые сделались отличением Европы. Можно ли одному человеку переродить целый бесчисленный народ? Вот, что сделал Петр Великий. На целые стрлетия подвинул он Россию вперед, и то, что стоило долговременных опытов другим народам, он даровал, так сказать, в одно мгновение своему. Россиянам запрещало обыкновение преходить пределы своего отечества: он был первый Государь, который оставил престол, чтобы путешествовать и принести своею особою искусства и нравы. Россия не входила в равновесие Европы: царствование его заняло все ее деяния. Нелюбопытные предки наши полагали невежество в числе преимуществ знатности: Петр Великий заседает в Париже между Академиками и вводит науки в новую землю. Он сотворил у нас военное искусство, политику, купечество, рукоделье, мореходцев, предводителей, государственных людей. Изображение такого царства, противоположение древних народов с новыми, исчисление всегда того, что сделал Петр Великий и что после себя делать оставил, заслуживает ли внимания? Последовать стопам его по пространству России представляет ли разуму приятную и полезную пищу?

Сии рассуждения подают нам повод заключить не без основания, что ежели учение Истории вообще посвящает нас в таинства сердца человеческого, представляя нам страсти, беспрестанно воюющие против начал строгих и постоянных истины и благоразумия; то особенная история отечества привязует нас к нему неразрывными узами собственной нашей пользы, общественной славы, домашних примеров, ко-

==586

МУРАВЬЕВ МИХАИЛ НИКИТИЧ

торые столь часто превращаются в правила поведения и составляют дух народный. [...]