Глава II о воинских делах

Военный люд — стена и твердое забрало царству [...]. О солдатех и о драгунах надлежит весьма великое попечение иметь, и пилно того смотрети, дабы они пищею и одеждою были не скудны, а егда тем будут довольны, то они и в службе будут исправнее; и сего ради яко главных полков, так и последних и нововыбранных полков, вси не были бы ни голодни, ни холодни. [...]

Обаче надобно служивой люд беречи, чтобы им нужда ни хлебная, ни одежная некасалася. Зело от них слышно, еже к ним на месяц и по десяти алтын не приходит; то чем ему прониматися, где ему взять шуба и иныя потребности, и харчу на что ему купить? И в таковой скудности будучи, как ему не своровать и как ему из службы не бежать? Нужда пригонит к побегу, а иной и изменить будет готов. [...]

Я мню: аще бы пищею и одеждою довольни были, то чаю, что и служба у них вдвое споряя была. А егда голоден и холоден, и ходит скорчася, то он какой воин, что служа воет? [...]

Глава III о правосудии

Бог правда: правду Он и любит. Аще кто восхощет Богу угодить, то подобает ему во всяком деле правда творити;

==393

ПОСОШКОВ ИВАН ТИХОНОВИЧ

наипаче бо всех чинов надлежит судьям правда хранити не токмо в одних делах, но и в словах лживо ничего не говорити, но что прилично к правде, то и говорить, а лживых слов судья никогда не говорил бы.

Понеже судья судит именем царским, а суд именуется Божий; того ради всяческий судья подобает ни о чем тако не старатися, яко о правде, дабы ни Бога ни Царя не прогневати. [...]

А буде судья поведает суд правдивый и нелицеприятный по самой истине яко на богатаго, тако на самаго убогаго и безславнаго, то от Царя будет ему честь и слава, а от Бога милость и царство небесное. [...]

Мой ум не постигает сего, како бы прямое правосудие устроити; но елико ми Бог дарует, готов, написав предложити, токмо не без страха есмь о сем, еже аз весьма мизирен и учению школьному неискусен, и како по надлежащему достоить писать, ни следа несть во мне, ибо самый простец есмь, но токмо возложився на Его Божию волю, дерзнул мнение свое изъявити простотным письмом. [...]

А кто хощет прямо Его Императорскому Величеству порадеть, то людей его паче себя надлежит беречь, чтоб в убожество не приходили, и того ради ни малаго бы убытку им не чинили. Всякому судье надобно недреманно смотреть за всеми непрестанно; то и смекать, как бы правду прямую учинить, и чтоб никого не озлобить и не разорить. [...]

А наши судьи нимало людей не берегут [...] и тем небрежением все царство в скудость приводят; ибо в коем царстве люди богаты, то и царство то богато; в коем царстве люди будут убоги, то царству тому не можно слыть богатому. [...]

Мнеся мнит: паче всякаго дела надлежит старатися о правом суде, и аще правосудие у нас уставится, то все люди буду боятися неправды: всему добру основание — нелицеприятный суд! Тогда и собрание Царския казны будет сугубо. [...]

И правосуднаго ради уставу надлежит древняго суда уложение и новоуставленныя гражданския и военныя, печатныя и письменныя, новостоявшиеся и древния указныя статьи, собрать, и по приказам из прежних, вершенных дел, выписать такие приговоры, на которыя дела ни в Уложенье ни в новоуказных статьях решения не положено. И к таковым вершениям применяясь надлежит учинить пункты новые, дабы впредь такия дела не наизусть вершить. [...] И к тем Русским разсуждениям прежним и нынешним приложить из Немецких судебников, и кои статьи из иноземных уставов

Î-

==394

ПОСОШКОВ ИВАН ТИХОНОВИЧ

будут к нашему правлению пригодны, то те статьи взять, и присовокупить к нашему судебнику.

И написав тыи новосочиненные пункты всем, народом освидетельствовать самым вольным голосом, а не под принуждением, дабы в том изложении как высокородным, так и нискородным, и как богатым, так и убогим, как и высокочинцам, так и низкочинцам, и самым земледельцам, обиды бы и утеснения от недознания коегождо их бытия в том новоисправленном изложении не было. [...]

И написав совершенным общесоветием, предложить Его Императорскому Величеству, да разсмотрит его умная острота. И кии статьи Его Величеству угодны, то те тако да и будут; а кии непотребны, тыи да извергнутся, или исправить по пристоинству надлежащему. [...]

Правосудное установление самое есть дело высокое, и надлежит его так разсмотрительно состоити, чтобы оно ни от какого чина незыблемо было. И того ради без многосоветия и без вольнаго голоса никоими делы невозможно; понеже Бог никому во всяком деле одному совершеннаго разумия не дал, но разделил в малыя дробинки, кому-ждо по силе его: овому дал много, овомуж менее. [...]

И аще и с самым многотрудным многосоветием учинена она будет, вскоре печатать их не надлежит, но первее попробить на делах; и буде никакой вредности в правлении том не будет, то быть ему тако; а буде в какой статье явится некакая неисправность, то о ней надлежит поразсудить и поправить ее; и того ради не худо бы года два — три посудить по письменным или по печатным маленьким тетрадкам. И донеле же тоя новосочиненная книга строится, многия бы статьи и опробились. [...]

И аще суду и всякому правлению, как его правити, совершеннаго основания письменнаго не учинить, и в том правлении самыя неподвижныя твердости не устроить, то колико о правом суде не старатися, а правосудия прямаго уставити будет невозможно.

А и основание положа, мнится мне, надлежит утвердить его жестоким указом и недвижимым. [...]

И аще в таковой твердости неподвижно правосудие годов пять — шесть постоит неизменно без нарушения, то все, яко малочинцы и худородные, тако и великочинцы и великородные и заслуженные люди будут страшны, и не токмо по прежнему обиды чинить, но и неправд будет остерегаться, и со всяким тщанием будут делать правду.

И ради самыя твердости в судах и во всяком правлении, чтоб то правосудия ни много, ни мало судьи не колебались, 39Ϊ

==395

ПОСОШКОВ ИВАН ТИХОНОВИЧ

надлежит учинить особливую канцелярию, в которой бы правитель был самый ближний и верный Царю. Еже бы он был око Царево, верное око, иже бы над всеми судьями и правителями был вящий, и за всякими бы правительми смотрел властительно, и никогоб он кроме Бога да Его Императорскаго Величества не боялся. [...]

И донежеле прямое правосудие у нас в России не устроится, и всесовершенно не укоренится оно, то никакими мерами от обид богатым нам быть, яко и в прочих землях невозможно, такождо и славы добрыя нам не нажить; понеже все пакости и непостоянство в нас чинится от неправаго суда и от нездраваго разсуждения, и от неразсмотрительнаго правления и разбоев. [...]