Третьяков иван андреевич

(ок. 1735—1779) — профессор права Московского университета. Родился в Твери в семье церковнослужителя. Учился в Тверской духовной семинарии, которую окончил в 1761 г., после чего поступил в Московский университет. Отсюда он как студент, проявивший большие способности, был отправлен (вместе с С. Е. Десницким) в Англию, в университет Глазго, где после защиты диссертации «О позыве на суд» был удостоен ученой степени доктора права. В 1768—1776гг. в Московском университете И. А. Третьяков преподавал юриспруденцию.

Сохранились только три речи Третьякова, произнесенные им в разные годы на торжественных актах в университете: «Слово о происшествии и учреждении университетов в Европе на государственных иждивениях...», «Слово о римском правлении и о разных оного переменах...», «Рассуждение о причинах их обилия и медлительного обогащения государств как у древних, так и у нынешних народов...»

Третьяков отвергал учение о республике Платона, Аристотелеву «Политику», утопию Т. Мора (без упоминания его имени) и английского писателя ХУП в. Д. Гаррингтона — предшественника приверженцев утопического социализма. Вместе с тем он признавал, что каждая из форм правления имеет свои недостатки, доказывал, что из всех форм наиболее совершенной является монархическое правление: при нем великие публичные дела и «важные предприятия» совершаются скорее и счастливее, чем в республиках. Идеалом монархии выступала возглавляемая премудрым человеколюбивым государем просвещенная монархия, в которой царствуют уставы, узаконения и правосудие, являющиеся источником всеобщего блаженства народов.

==491

ТРЕТЬЯКОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ

СЛОВО

О РИМСКОМ ПРАВЛЕНИИ И О РАЗНЫХ ОНОГО ПЕРЕМЕНАХ, В ПУБЛИЧНОМ СОБРАНИИ ИМПЕРАТОРСКОГО МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА, БЫВШЕМ ДЛЯ ВСЕРАДОСТНОГО ДНЯ ВОСШЕСТВИЯ НА ВСЕРОССИЙСКИЙ ПРЕСТОЛ ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, ВСЕПРЕСВЕТЛЕЙШЕЙ, ДЕРЖАВНЕЙШЕЙ, ВЕЛИКОЙ ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ АЛЕКСЕЕВНЫ, САМОДЕРЖИЦЫ ВСЕРОССИЙСКОЙ, говоренное этого же Университета

Свободных наук Магистром, Юриспруденции Доктором и Профессором ИВАНОМ ТРЕТЬЯКОВЫМ июня 30 дня, 1769 года

Нет, слушатели, действительного средства ко приведению правления в такое совершенство, которым бы всяк, с первого до последнего в обществе, доволен был. Отзывающиеся, в древних и нынешних Историях, народный повсеместно вопль и роптание, каковые происходили от неудовольствия на правительствующих; поднимающиеся часто от негодования на правление внутренние треволнения, от которых государства больше, нежели от неприятельских нападений разорялись; примечаемые притом разные самых правлений перемены, для которых они, акибы восходящими и нисходящими казались; стоящие, наконец чрез множество веков покоящиеся, многочисленные и ныне не обретаемые народы, которые от разных и непредвидимых причин в правлении упали, и никогда обратно восстановлены не были; сии, и подобные сим примечаемые в государствах явления доказывают неоспоримо правительствующих невозможность ко приведению своих областей в совершенное и непоколебимое состояние. Монаршеское, Аристократическое, Посполитое и смешанное из сих, четвертое, были издревле и ныне находятся у народов правления, и сколько каждое из сих, имели своих неудобностей, от которых они в упадок приходили, сие также свету небезызвестно. Некоторые испытатели натуры и великие умы принимались исследовать, какое точно правление споспешествует народному благополучию и какие суть дей-

Ϊ-

==492

ТРЕТЬЯКОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ

ствительнейшие средства к утверждению спокойствия и общего благополучия в отечестве. Однако из всех таких опытов и наблюдений то только нам известно, что наслаждающиеся области одними выгодами, недостаток претерпевали в других. Как, например, в Монаршеском правлении великие публичные дела и важные предприятия скорее и счастливее совершаются нежели в Республике. Другие, напротив сим, писатели политические, не утверждаясь на опытах в том, что есть по времени и по месту возможным для произведения в действие, выдумывали такие Республики и правления, каковые, кроме как только в их мыслях, нигде в свете не обретались*. Одни из сих писатели по-видимому приуготовляли только сердца человеческие, к восприятию мечтаемого ими изрядного правления, другие взяв свои наблюдения из опытов, доказывали свету явные неудобности и выгоды, какие точно в разных правлениях и в течение оных на самом деле оказывались; и в нынешние времена, в которые столько строгость и твердое рассуждений доказательство наблюдается, опытом доходит до всего, особенно в правлении, за надежнейшее и ближайшее к делу средство почитается. Однако узнать точные причины, какие нечувствительно вкрадываются в правление и бывают произведением всенародного злополучия, равномерно как и выводить из оных общие предосторожности, требуется проницательного дарования и довольного упражнения в Истории и делах государственных. Ибо в таком предприятии случаются не одни, но многие, и совокупно с разными содействующие причины, из которых сколько каждая преуспевает пред другими, доподлинно и узнать почти невозможно. [...]

О РИМСКОМ ПРАВЛЕНИИ

Римское правление натурально разделялось на три разные периода.

Первый от создания Рима простирается до пресечения Королевского, после чего, введена форма правления общенародного.

Второй от пресечения Королевского до разорения Республики, которая при Кесарях уже в Монархию превратилась.

Третий от разорения Республики до конечного падения Империи.

Первого содержания писатели примечания достойными были в Англии Mr. Harrington's Ufleana and Algernon fidney upon gouerment; второго пример составляет Платонова Республика, Аристотелева Политика и автор вымышленного государства Utopia.

49"1

==493

ТРЕТЬЯКОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ

О ПРАВЛЕНИИ В РИМЕ КОРОЛЕВСКОМ

[...] В самых древнейших известиях мы находим, что Римляне были под предводительством Короля, который превосходил других полководцев и в доверенности и уважении преимущество имел.

Но сколько б Королевская и Сенатская власть ни велики были, однако в известных приключениях: на примере таких, которые что-нибудь заключают опасное, и где многоважит единодушие, заблагопринято стараться исходатайствовать согласия от всех членов и каждого колена порознь. Почему самые важнейшие дела в общем собрании народном конечное решение получали.

И сим то образом многие власти в Римском правлении сначала были, но так разделены, что иные у Короля, иные у Сената, а прочие остались в руках народа.

О ВЛАСТЯХ КОРОЛЕВСКИХ

[...] В древнем правлении Римском Королевская власть по большей части состояла в том: 1) он главную команду имел над войсками, 2) был властен созывать и Сенат и народ, 3) избирать Сенаторов мог по своему произволению, 4) о благочестии первой должен иметь попечение, 5) наконец, Верховным Судьей был, гражданских дел и криминальных.

О ВЛАСТИ СЕНАТСКОЙ

[...] Патриции, по причине высокого достоинства Сенаторов и своего от них происхождения, себя одних почитали достойными знаменитые занимать места, и высокие в правлении принимать звания. Почему во время правления Королевского Сенатские власти, кажется, были следующие: 1. Сенатское согласие ко всем важнейшим делам в правлении требовалось, и в обыкновенных случаях без народного, оно одно, было довольно и действительно.

2. Народом уже решенные дела они оспорить могли.

3. Наименование Королей в их рассуждении состояло; напоследок Сенаторы и Патриции: они одни в знаменитые, как военные, так и гражданские чины производимы были и себя только способными к тому считали.

О ВЛАСТЯХ НАРОДНЫХ

Хотя Король и Сенат, как уже показано выше, имели уважение и власть великую в народе; в поведении однако

==494

ТРЕТЬЯКОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ

некоторых особенных дел нужно было искать у него согласия изъявительного и единодушия.

1. Так, когда Король с Сенатом вознамерились на опаснейшие отважиться предприятия, они многократдо старались просить народного к тому согласия, дабы сим будучи ободрены, усерднее в предпринятых мерах поступили. Почему народ, по предложению от Сената, на мир и войну соглашался.

2. Когда Король и Сенат согласны на какое особенное учреждение, о котором должно целому обществу знать: сие, не полагалось, чтоб какую силу закона имело; покамест не предложено было народу, и от него подтверждения не получило. Сим образом Народ Римский содержал законодательную власть при окончании. Напоследок в избрании Короля, который бы должен быть их Верховным Градоначальником, Сенатское наименование требовало чаемого подтверждения народного. Также утверждают, что народ имел право выбирать в чиноначальники: но сие разуметь должно в рассуждении некоторых званий; какие же были, о том не известно.

Почему Римский Народ поначалу многие имел власти, из коих ' по предложению от Сената власть имел мир заключить и войну объявить, ² власть издавать законы, которые и Сенату показались непротивны. Наконец, по кончине Королевской их согласие потребно к подтверждению наследника. [...]

О ПРАВЛЕНИИ РИМСКОМ ВО ВРЕМЯ РЕСПУБЛИКИ

[...] Законодательная власть отправляема была тремя различными собраниями: 1) древним собранием целого народа, разделенного на полки, per Comitia tributa, 2) собранием всего народа, допущенного по центуриям, per Comitia Centuriata, 3) сходьбищем одного простого народа без Патрициев: и чрез долгое время безпрерывное, о многих важнейших вопросах между Патрициями и чернью, прение не окончилось: в котором из сих собраний, а особенно из сих двух последних, в коем решить должно дело. Патриции издревле захватили было к себе все чины в правлении и достоинства; и ведение всех, как военных, так гражданских дел и духовных, единственно принадлежало к ним; однако и разночинцам мало-помалу начали дозволять доходить сперва только до некоторых чинов, а напоследок они способными и достойными казались вступать во все чины, и даже до того, что из них и в Сенаторы выбирали: так сделалось, что между различными состояниями в рассуждении сего у Римлян никакого

==495

ТРЕТЬЯКОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ

отличия не осталось. Таким образом во время последних периодов Римской Республики главные в правлении власти, кажется, разделены были этим порядком.

1. Народ имел власть делать законы, учреждать мир и объявлять войну; судить или прямо сами собою, или назначая судей.

2. Сенат по большой части имел власть исполнительную, распоряжал государственною казною, старался о приуготовлениях, потребных к продолжению войны, и соблюдении покоя и тишины в государстве.

3. Войска в ведении Консулов состояли; они же право имели созывать Сенат, равно как вышеупомянутые большие собрания, заключающие весь народ.

А поскольку Римляне завоевания свои простирать вдаль и распространять свои владения продолжали, то постепенно вводили себя в обширнейшие и труднейшие предприятия. Между тем богатство со всех сторон в город ввозимое, натурально произвело роскошь и нравовежество. Народ, опознав изобретения и науки, к прохлаждению жизни принадлежащие, нужды и требования свои умножили; на простоту и воздержанность своих предков начали взирать оком презрительным, и час от часу больше подвизаться в изыскании забав, вдаваться в небрежение, слабость и вожделения. Noftri principes, говорит Цицерон, digito fe caelum putent attingere, fi multi borbati in pifeinis tint, qui ad manum accédant * по рассуждению Римского возвышения в довольстве и чистоте, граждане отчасу большее сопротивление оказывали в оставлении прохладия и забав, и вступать в тяжести и походы военные им было несносно. [...] Пременение нравов у народа Римского принудило их великие войска держать неподвижно; необъемлемая обширность их земель и безпрестанные войны, в Которые они входили, требовали великих армий для защиты и расширения их завоеваний. А как тщетно ожидать, чтоб в лучших обстоятельствах люди, такие, которые живут дома во всяком довольствии, пожелали идти на сражение, так часто, как потребует употребить их общество; нужным быть делом стало набирать воинов из числа бедных людей, которые кроме сего, другого к пропитанию средства не имели: и когда довольное число войск таким образом набрано и военному искусству обучено, прибыльнее показалось содержать их в службе безотпускно, нежели при каждом новом предприятии беспокоиться о наборе их.

Обширные владения, которые себе Римляне оружием стяжали, принудили их разделить земли свои на различные

Epift. aj Att. T. 1,2. Mably on Rome, pag. 61.

Ï-

==496

ТРЕТЬЯКОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ

провинции, и ко всякой из оных поставлять Губернатора, для содержания в. повиновении и сбора податей, на них налагаемых. А дабы должность такого существа совершеннее исполнена была, занужно также почли Губернатору вручить войско, довольное к предварению мятежей и сохранению власти его. Також многократно заблагопринимали снабдить его и многолюднейшею армиею для продолжения войны с соседними народами.

Сим образом некоторые Провинциальные Губернаторы в состоянии быть стали до чрезвычайно высокого достигнуть степени власти и уважения. Беспорядки государственные, и предприятия военные, в которые они вступали, требовали, чтоб Правители продолжались в той же Губернии, и управляли теми же самыми войсками чрез множество лет бессменно. Снискав грабежом и исторжением безмерное богатство, нетрудно им было стяжать совершенную независимость воинов от правления, и учинить их послушными своим высокоумным намерениям, воеже поработить отечество.

Отсюда-то свое ведет начало и выходящая из пределов власть, которую в последние времена Республики одержали Марий, Сулла, Крассус и Помпеи; и которая сих высокоумных Полководцев в состояние привела посягнуть на вольность народную: отсюда также зависит и конечное древнего установления разрушение, которое напоследок Юлий Кесарь и Август совершили.

О РИМСКОМ ПРАВЛЕНИИ ПРИ ВЛАДЕНИИ КЕСАРЕЙ

Август действительно учинился самовластным, хотя и дозволил народу удержать некоторую тень древних привилегий: он пользовался всеми теми прерогативами, которые в прежние времена Диктатору иметь дозволялось: мир заключать, войну объявлять в его власти состояло; всех войск считался главнокомандующим, подати собирал со всей Империи, всеми военными чинами располагал самопроизвольно; также главный Судья как в гражданских, так и криминальных делах был, между духовными о религии пекущимися был же первый. Его Особа почиталась священною и неприкосновенною; его поступки законам подвержены не были, ниже какою человеческою властию могли быть ограничены.

Помощью этих столь важных прерогатив Август совершенное над правлением одержал самовластие. Между тем оказываемою скромностью и снисходительством старался сокрыть обширность своей власти: отвергнул и те великолепные титулы, которые ему народом были приносимы, и не

49~?

==497

ТРЕТЬЯКОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ

согласился достоинства Императорского принять, как только на десятилетний период; быть свидетелем во храмах, правосудие совершающих: ниже в пред осуждение себе вменял то, чтоб говорить перед судьями за таковых, которые были обличаемы; в правлении дел многократно советовался с Сенатом и позволял им управлять кротчайшими и спокойнейшими провинциями Империи; Собраниям народным попрежнему продолжаться дозволил, и, по-видимому, довольствоваться древними привилегиями: делать законы и избирать своих начальников.

Тиберий, сказывают, власть законодательную от народа перенес в Сенат. Удобность, с которой он мог собрать Сенат и над их предприятиями надзирать, вероятно, побудительною причиною была сего нового учреждения.

Следующие Кесари, видя, что народ час от часу смиряясь явно к уничижению привык, начали быть откровеннейшими, и уверены о своих самовластных поступках, напоследок и без всякого притворства оказывали власть в учреждении законов, произведении в чины, и распоряжении всех других должностей государственного правления. Таким образом Римское правление учинилось самовластным равномерно как другое какое, которое в древние или нынешние времена найти можно.

Сей образ Римского правления сам собою натурально клонился к разрушению от перемен, которые после произошли в положении и нравах народных.

Высокое состояние и неописанное богатство покушением быть не немогли, чтоб от тяжестей воинской жизни Кесарь не уклонялся, и забавы придворные не предпочел свыше той славы, которую снискать мог бы оружием: не упоминая того, что ему невозможно Самому персонально управлять многими войсками, которые в одно время в различных частях империи содержались. А как многократно нужда требовала поручать войска Вельможам, ожидать надлежало, чтоб в каждой из различных армий возродилось воинов усердие к своему Полководцу, которому они служить привыкли усерднее, нежели Кесарю, которого они редко видали и никакого почти с ним союза не имели.

Первые Кесари безмерное имели богатство, которое им можно было истощать на стяжание усердия от своих вельмож и сохранение доверия и власти в народе; преизбыточествуя в великих богатствах и народ, наитяжчайшие дани давать в состоянии был: и каждое новое завоевание ими учиненное к государственной казне приносило приращение. Но в последние века сии сокровища постепенно уменьшаясь, наконец в истощение пришли.

Ϊ-

==498

ТРЕТЬЯКОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ

После, как империя распространилась до известной величины, Кесарь вынужден был прекратить завоевания впредь и довольно трудным нашел соблюсти то, что уже приобретено. Посему мы находим, что Адриану заблагорассудилось лучше оставить некоторую часть из земель, завоеванных его Предецессором и сократить пределы Римской империи, дабы тем способнее можно было защитить и соблюсти ее остатки.

С другой стороны обстоятельства народные требовали постепенного уменьшения в податях, на них налагаемых.

Безмерная роскошь, которая усилилась между римлянами при окончании Республики, и при основании империи, явное участие в истощении их имуществ оказывала; подвизаясь беспрестанно в приведении забав в большее совершенство, и поборствуя друг с другом в чистоте и великолепии, натурально привели себя до издержания отчасу больших и излишнейших иждивений и, выйдя за пределы своих доходов, мало-помалу пришли в состояние бедное и скудость.

Между тем, как богатые и достаточные свои имущества истощали, простой народ к трудам и работе, только и средствам богатство в государство приносящим, худоеж старание прилагал: им не учиться стать подражать господам своим, и быть ленивым и развращенным.

Так презрение труда учинилось почтенным и рассеялось по всем состояниям с великого до малого; а как большая часть народа была отвращена от военной службы, потому и старались удаляться от тех званий, к коим требовалось некоторого напряжения, как телесных, так и душевных сил; беспечные и нерадивые привычки, которые прибывали и делались всемирными, были непреоборимым препятствием каждому бодрому предприятию; и всякого рода труд несносным игом стал народу, которого прохладное и забавное житие истощило.

Следы сего празднолюбия и развращения нравов показались с первоначала в свободных Науках, которые и малое некоторое неблагоприятное обстоятельство скорее всего заразить может. Римское остроумие в науках начало ослабевать со времен Августа, и в краткое потом время, кажется, по большей части исчезло.

Падение художественных наук следовало за тем на некоторое малое расстояние, хотя не столько чувствительно, и медлительнее; однако было известно и необходимо. Так что в последнем веке Империи большая часть обывателей, как явствует, возвратилась назад в первобытное невежество и варварство, в котором мы видели их в первых веках от создания Рима.

49"5~~

==499

ТРЕТЬЯКОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ

По таким причинам Кесарь приходил час от часу в 'большую трудность промыслить денег для содержания войск и очищения иждивении государственных: от чего натурально следовало ожидать, чтоб сие произвело пропорциональное уменьшение в его доверенности. Отдаленные части Империи начали снимать с себя иго власти его, и требовать несколько облегчения и независимости под предводительством некоторого полководца, который между ними находился, и который их принял под свое покровительство. Таким образом Римское правление постепенно приближалось к той Аристократической форме, в которой оно спервоначала во владение королевское являлось.

Трудность Императору сохранить власть свою подала причину к соединению многих особ вместе для верховного дел правления. Диоклезиану заблагорассудилось наименовать не только товарища царствовать с собою совокупно, но также назначить двух Императоров для вспоможения себе в управлении провинций и для одержания наследства в правлении Империи.

Несколько времени спустя новый престол в Константинополе воздвигнут был, что самое произвело постояннейшее деление между государствами, восточным и западным. Всякое из них впало в разные руки правителей, которые впредь отличались и напоследок сделались совсем друг от

друга независимыми.

Таково было состояние Римского правления, когда на него со всех сторон нападения сделали варварские и немецкие народы, которые в различных провинциях поселились и произвели столько независимых Государств, которые мы ныне в самом цветущем состоянии находим. [...]

Печатается по: Третьяков И. Слово о Римском правлении и о разных оного переменах...—М.: Печатано при Императорском Московском университете, 1769.—С. 3—5, 8, 10, 12. 13, 16, 19,21—26.

К оглавлению

==500

00.htm - glava32

десницкий

семен ЕФИМОВИЧ

(ок. 1740—1789) — ученый, юрист. Родился на Украине, происходил из «нежинских мещан». Образование получил в Троице-Сергиевской семинарии и на юридическом факультете Московского университета. В 1761 г. Академией наук командирован для дальнейшего изучения права в Англию, в университет Глазго. В нем слушал лекции Адама Смита, произведшие на него огромное впечатление. В Глазго Десницкому была присвоена степень доктора права (1767). По возвращении в Россию преподавал в Московском университете (с 1773 г.— профессор). В 1783 г. был избран членом Российской Академии наук.

За период преподавательской деятельности Десницкий написал целый ряд статей и докладов, в которых изложил свои достаточно радикальные предложения по проблемам политико-юридических преобразований в государстве. Будучи убежденным, что, чем совершеннее становится жизнь народов, тем больше требуется законов, он ратовал за создание в России целостной системы законов. В предложениях о кодификации «всероссийских прав» Десницкий предусматривал фиксацию прерогатив монарха, государственных учреждений, определение прав подданных, особенно отношений между помещиками и крестьянами, судьями и подсудимыми, родителями и детьми и т. д.

Отвергая как аристократическую, так и «народную» (т. е. демократическую, республиканскую), а также смешанные формы правления, Десницкий «приноравливал» свои предложения относительно законодательной, исполнительной и судебной власти к российскому «монаршему состоянию». Принцип разделения властей в толковании Монтескье представлялся ему неприемлемым: он предлагал только разграничить функции («предел») «властей». Политико-правовая теория Десницкого оказала большое влияние на развитие просветительских идей в России, на развитие политической мысли.

50Ϊ

==501

ДЕСНИЦКИЙ СЕМЕН ЕФИМОВИЧ

СЛОВО

О ПРЯМОМ И БЛИЖАЙШЕМ СПОСОБЕ К НАУЧЕНИЮ ЮРИСПРУДЕНЦИИ, В ПУБЛИЧНОМ СОБРАНИИ ИМПЕРАТОРСКОГО МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА...

говоренное... июня 30 дня 1768 года

[...] И если кто еще желает из прошедшего и настоящего узнать, каким путем и до коликого величества доходил и возвышается ныне росс, тот может из истории уверен быть, что и он к достижению своего благополучия имел подобные греку и римляну желания, которые дабы счастливо совершить, призывал бога и человеков на помощь. Божиим и человеческим пособием подкрепляемый и ревностию к своему отечеству воспаленный, он издревле мужественно ополчался против иноплеменных и совокупленными силами и оружием чрез множество веков защищался от неприятельских нападений. Во многих своих предприятиях росс имел непрепобедимые и внутри и вне отечества препятствия, которые подвергали жизнь его и правление разным переменам и крайнему опасению. Частые перемены и великие затруднения уменьшали в нем одну только силу, а не разум, довольный к изысканию средств для отвращения общего благополучия. Ибо хотя он иногда, препобежденный большею силою и не единожды наподобие римлянина страшных Ганнибалов у себя во вратах видеть имел несчастие, однако, и обуреваемый такими напастями и воздыхая под игом работы чужия, имел своих Сципионов и поборников великих, под которых предводительством он, аки некий исполин, приходя сквозь горы, огонь и воду, наконец, простер свои завоевания до таких границ, к которым и смертных род еще приближиться не смел. [...]

У всех народов и во всяких государствах примечается издревле и поныне склонность и дарование к различному упражнению; и что люди в ином государстве, не последуя толикому многоразличному и природному в них стремлению желаний, одно военное упражнение за величественное почитают и к оному все свое старание прилагают, тому бывают причинами смежное со многими такого народа поселение и долговременное оного с начала закоснение в войне с соседними народами'. В противном случае и в других обстоятельствах народы по своей склонности, охоте и дарованию избирают себе разный образ жития, и от такого многоразличного упражнения обыватели купно с целым отечеством

toi

==502

ДЕСНИЦКИЙ СЕМЕН ЕФИМОВИЧ

несравненно больше прославляются и бывают не только себе, но и целому свету несказанно полезнейшими. Сие не в предосуждение военачальному в государствах чиноположению сказано, но только здесь для доказательства общему всех рассуждению предлагается то, что при мирном состоянии и что во брани народы за главное правило наблюдать и к чему большее, в обоих случаях, старание прилагать должны, дабы таким обоюдным во все обстоятельства проницанием могли заблаговременно узнавать, к чему больше их отечество преклоняется, в чем оного большая сила и крепость и в чем прямое оного и общее всех благополучие состоит. Пленить и покорить многочисленные народы и распространить державу есть только доказать военное искусство и превосходную оного силу; но удержать безмерные завоевания в елиномысленном повиновении и с удовлетворением всенародным есть такое дело, которым неоспоримо доказывается человеческая премудрость и счастливое правительствующих дарование к совершению великих дел. [...]

Римляне своими продолжающимися победами и немощными сначала силами подобную Российской империю созидали. Они не в единое нападение на всех соседних, но покорив сперва один народ и вооружаясь потом на другой, распространяли свои завоевания. Сначала им всегда счастливо удавалось совершать свои намерения. Непрерывным и неизменным успехом своего оружия они довольно ободрены и заохочены были к непрерывной войне с окрестными народами. Победа у них всегда последовала за победою, и всякое завоевание было им воспалением к кичливости и горделивому мнению о своей военной славе, от чего напоследок то произошло, что у римлян одно только упражнение военное в мыслях, в славе и почтении было, а прочие упражнения, необходимо надобные при мирном состоянии отечества, в презрении оставлены. Ибо у всех народов, что большая часть людей за величественное признает, к тому у всех все желание и помышление стремится, и в том одном каждый всякого ревностно превзойти старается². По сей причине мы видим, что в государствах, в которых одна военная слава и военное чиноположение предпочитается во всем, свободные науки и художества благопоспешно не процветают, и сходно с сим заключением мы також видим, что у римлян при военном состоянии, которое у них чрез 700 лет продолжалось, никаких почти философов, стихотворцев, историков и знатных художников не было³. А когда такие науки и искусства в небрежении у военного народа, то в каком забвении и несовершенстве суд и истина у него оставлены бывают,

==503

ДЕСНИЦКИЙ СЕМЕН ЕФИМОВИЧ

когда оные одним мечом предписываются. Солдат с природы не любит и не терпит продолжительных и трудных исследований в тяжебных и криминальных делах; у него короткий раздел и решение в обоих случаях. «Разделяй и повелевай» (divide et impera) — у него только и правила главного для всего отечества; «даю, сказываю, приговариваю» (do, dico, addico) — был генеральный издревле у римских судей ответ на все и самые партикулярные дела, которые к сим трем только словам истцы приноравливать должны были; в противном случае и за одно слово вовсе удовлетворения своего лишались⁴. В нынешних судах, где только милость и истина совокупно присутствуют, натуры глас вопиет: «Отвори всем пути к блаженству, и пущай тот больше преимущества, чести и достоинства наслаждается в отечестве, который больше в оном тягости несет! Ограничь судью и судимого, да никто из них предписанного им предела не преходит! Утверди права, принадлежащие всякому с первого до последнего! Внемли с кротостию к немощному и обидимому и накажи низвержением сильного и попирающего нагло святость прав! Сделай, чтоб всяк в своем грехе достойно и праведно казнен был! Дозволь ходатайствующим с обеих сторон иметь свободный и публичный голос перед судом за судимых, дабы ничто в тайне, но откровенно и посторонним известно судимо было и исходило бы во свет для научения народного, поелику сим одним средством всяк нечувствительно научается всякому тому, чего ему в житии и во владении своем опасаться должно. Добродетельный кроме защищения перед судом ничего не ищет, и закон, сколько бы оного строгость не тяжела, не для его, но для преступников издается». [...]

О РОССИЙСКОЙ ЮРИСПРУДЕНЦИИ

Удивительно, что в России до сих времен никакого почти особливого старания к отечественной юриспруденции прилагаемо не было. Мы не имеем и поныне никаких сокращенных по примеру других государств наставлений российских законов; и хотя старинные сводные уложения и не однажды деланы были, однако за неимением совершенных и печатных трудный доступ есть к запертым в приватных хранилищах рукописным. Причиной тому, может статься, было то, что в России на природном языке все во всенародное известие издаваемо было, и в российских указах не было никогда таких трудных и невразумительных слов, какие примечаются в законах федеральных правлений⁵. Сверх сего, тому причиною было сначала немножество законов России

Г-

==504

ДЕСНИЦКИЙ СЕМЕН ЕФИМОВИЧ

и дел государственных. Ныне в России по причине множества дел, и внутри и вне государства происходящих, и по причине разных беспрестанно установляемых возобновлений законы и дела довольно умножились и требуют уже необходимо, чтобы сделаны были и напечатаны для общего всех знания краткие наставления всероссийских прав. Что нетрудно было сделать, показав, во-первых, главное всех российских прав разделение на права, происходящие от различного состояния людей в России, и на права, происходящие от различных и взаимных дел между обывателями российскими. В первой части показывать должно прерогативы монархов российских и права, дозволенные от них подданным своим, каковые суть между дворянами и крепостными, между родителями и детьми, между мужем и женою, между опекуном и состоящим под опекою, между судьею и судимым, где показывать должно всех департаментов и коллегий государственных учреждение и дела, к ним принадлежащие. Ко второй части российской юриспруденции относить должно права вещественные и персональные, то есть собственность, владение, наследие, право дозволенное, заклады, откупы, контракты и подобные сим права; и сверх сего все тяжебные и криминальные дела с назначенными по указам наказаниями к сей же части относить должно. Таким или подобным сему образом можно сделать наставления российских прав для общего знания и для удобнейшей практики в судах. [...]

РАССУЖДЕНИЕ

О ПРОИСШЕСТВИИ ПРЕИМУЩЕСТВА, ВЛАСТИ И СТАРШИНСТВА В НАРОДАХ, ОТ КОТОРЫХ ПРОИСХОДИТ ИХ ПРАВЛЕНИЕ

[...] Чтоб уразуметь происшествие правления, мы должны, во-первых, рассудить, какие случаются обстоятельства в обществе, которые советуют одному поддаваться власти и повелению другого.

Такие обстоятельства, которые натурально снискивают одному преимущество над многими и повиновение от всех, могут случиться в обществе трояким и отменным образом. Первое из таких обстоятельств случается в обществе одного человека превосходство в качествах телесных, как-то: его дебелость и крепость тела необыкновенная; второе обстоятельство такое случается в обществе одного человека превосходство в качествах душевных, как-то: его хитрость, проворство, предвидение, прозорливость и проч.; третие из

==505

ДЕСНИЦКИЙ СЕМЕН ЕФИМОВИЧ

таких обстоятельств случается в обществе одного человека превосходство в богатстве и изобилии всего.

1) Что и одно превосходство в телесных качествах в состоянии снискать довольное человеку преимущество и уважение, то случается у таких народов, которых состояние советует уважать и почитать такие качества, ибо в непросвещенном веке, когда еще науки и художества мало известны, дебелость и крепкое телосложение весьма надобны роду человеческому. Сие качество телесное премного им служит на войне, на уловление животных и в снискании нужного пропитания. Следовательно, такие только качества необходимо нужны для непросвещенных и варварских народов; сами они возносятся и в сих они с ревностью стараются превзойти один другого. Тот, кто несравненно превосходит всех своих сверстников в крепости и поворотливости своего сложения, чрез такое качество происходит в великую честь и достоинство. Такие качества в человеке, особливо когда случаются при каком жестоком телодвижении, .например: на войне, на уловлении и убиении зверей, заслуживают ему великую честь и славу у всех даже до раболепства. [...]

Сверх сего, непросвещенные народы отдаются под власть человеку превосходных качеств телесных не только с ослепленного своего удивления таковым его качествам, но також и с намерения для того, чтоб в таком своем подданстве снискать себе выгоду и покровительство в житии. Ибо у народов, которые за неимением ружейных изобретений не знают, как уравнить гиганта с пигмеем, превосходная крепость и сила телесная, без сомнения, должна оказаться с явным выигрышем в бою и в сражении. Следовательно, у таких народов немощный по принуждению поддается сильному и покоряется, опасаясь в противном случае худых следствий, которых он, будучи довольно уверен, с своим сопротивлением иначе всячески миновать не может. [...]

2) Превосходные качества суть и другие, которые еще большее уважение и преимущество человеку перед прочими снискивают, нежели те, что в теле примечаются; когда народы начинают хотя мало возвышаться в познании вещей, они вскоре опытом уверены бывают, что качества душевные несравненно превосходят телесные и что премудрость, хитрость и прозорливость сравниться не могут с одной скотской дебелостью и крепостью тела. [...]

[...] Сии дарования больше исходатайствуют* человеку преимуществ, нежели первые. При сем надобно знать, что люди в разуме, остроте и замыслах обыкновенно больше превосходными других кажутся, нежели каковы они в самом

==506

ДЕСНИЦКИЙ СЕМЕН ЕФИМОВИЧ

деле суть. Ибо мы, не имея средства никакого, по которому бы могли измерить такие дарования и поставить им точный предел, ослепленные и пристрастные часто отдаем почитание таким в человеке дарованиям, которых сами не понимаем, и увеличиваем оные больше, нежели оные в самом деле суть. Сие точно так случается и ныне везде в собраниях, где, если кто сыщется превосходнее прочих в изрядных разговорах, в приятных и замысловатых шутках, на того всех и глаза обращены, к того разговорам всех и уши наставлены, словом, того все больше уважают, нежель он достоин, и такой нечувствительно столько предуспевает над всей компаниею, что ему только одному внутренне от всех дозволяется подавать вид, какой хочет, всем и склонять всех в какое угодно самому мнение. Одного его разговоры и шутки со вниманием от всех восприемлются, когда других все, что ни говорят, с презрением часто мимо ушей у всех пропущается. [...]

При делах государственных, как-то при заключении трактатов и других подобных сим, люди великою надеждою себя ласкают в ожидании общего благополучия, когда такие их дела поручены бывают министру премудрому, искусному и прозорливому, и потому в сомнительных обстоятельствах и трудных делах правление поручается такому, который довольные уже в таком звании свои оказал дарования. Сходно с сим заключением и утверждением мы видим, что у всех народов невежественных и просвещенных превосходные качества душевные возводят человека на высокую ступень достоинств и власти. [...]

3) Но что больше еще из сих обстоятельств придает человеку чести, достоинства и преимущества, то есть превосходное человека богатство и изобилие во всем человеку достаточному и изобильному. По причине его безмерного богатства все пути отворены к достоинству и чинам; в таком состоянии он, будучи надмеру знаменит, привлекает взор на себя всех других нижнего состояния и меньшего достатка. [...]

К такому человеку люди в подданство идут не только с удивления на его великолепие, но больше еще для пользы и покровительства. Ибо человек такого величественного состояния, дабы показаться везде сходственно с его рангом и достоинством, принужден покупать премного вещей для великолепия своего и славы, и потому многие снискивают у его себе хлеб и пропитание, снабдевая его такими надобностями или отправляя ему те услуги, которые к такому его величественному состоянию надобны; а поелику он всегда требует премножество людей в службу для своего спокойствия, роскоши, прохлады и тщеславия, того ради

50^

==507

ДЕСНИЦКИЙ СЕМЕН ЕФИМОВИЧ

премножество бедных идут к нему в службу и тем снискивают у него себе пропитание. Если он пожелает сделаться еще больше знаменитым и властелином над всеми сообывателями и согражданами, для такого намерения он не щадит своего богатства. Чрез щедрое свое гостеприимство и задобрение, чрез хитрое подаяние своей милости и чрез многие свои ко всем одолжения и обещания он старается снискать и подкупить к себе премножество отступников и последователей. Таким образом, человеку, несравненному всем в богатстве, премножество бывает обязанных людей, которые принуждены отдавать ему честь и уважение. Некоторые раболепствуют ему от тщеславия, желая отличными сделаться его к себе милостью. Некоторые от благодарности то делают ему за полученные от него одолжения, когда другие служат и угождают ему, имея в намерении свой верный прибыток и ожидая представительством его снискать себе будущее благополучие. [...]

Превосходное також богатство действительное есть начало и основание всех чиноположений и оного разделения властей, которые столько ныне взошли в употребление во всех государствах. [...]

Печатается по: Избранные труды русских мыслителей второй половины XVIII века.— Т. I.— М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1952.—С. 187—233.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Греческие республики и нынешнее Великобританское государство, единственно по причине своего поселения на островах, на которых они неприятельским нападениям не столько подвержены бывают, вскоре по поселении военное упражнение одобрять перестали и, пользуясь таким выгодным положением мест, в купечестве, науках, и художествах упражняются. Напротив того, римские народы, будучи сначала в таком поселении, в котором их соседние народы всегда беспокоить могли, принуждены были прилежать к военному упражнению и ободрять оное чрез 700 лет. В России по той же причине военное искусство и упражнение в великом почтении и уважении. В других европейских государствах военное чиноположение отдано в торг охотникам, и ранги военные и команды покупают(ся) и продаются офицерами, которые сами и со всем войском бывают наемные. Впрочем, какой успех в рассуждении целого общества имеет стоящая армия, наемные войска и обыкновенно называемая милиция и какие суть лучшие средства к учреждению армии по времени и месту, — сие составляет предмет рассуждения натуральной юриспруденции.

² Сам Цицерон, который совсем не рожден быть солдатом и который публично говаривал «да уступит победа миру» (cédant laurea togae), принужден был, наконец, искать консульства единственно для того, чтоб получить себе публичный триумф и показать себя достойным

tos

==508

ДЕСНИЦКИЙ СЕМЕН ЕФИМОВИЧ

такого величественного состояния, к которому тогда у римлян каждый достигнуть старался. Conf. Ciceronis epistolam ad Marcum Catonem. [Ср. Письма Цицерона к Марку Катону.] Virgilius, Tibullus, Propertius, Ovidius, Horatius et Livius [Виргилий, Тибулл, Пропорций, Овидий, Гораций, Ливии] появились у римлян в мирное время при Августе.

⁴ Невежественный народ обыкновенно осуждает человека во всем, если только он в одном неправом явится; но человек рассудительный и просвещенный снисходительно принимает в рассуждение, что хотя иного требование несогласно бывает в одном, однако для того не должно лишать его своего удовлетворения, если только оное в другом явится вероятно.

⁵ У нас не было и издревле ни в тяжебных, ни криминальных делах таких невразумительных латинских и французских слов, каковые приняты в Англии и поныне наблюдаются. Например: quo warrante поручительство, гарантия]; sur concessit [уступка, примирение]; sur cognizance [подсудность, компетенция]; de droit tantum [особое право]; sur grand and render [о доказательствах и выводах]; praemunire [предупреждение]; mittimus [приказ о заключении в тюрьму]; habeas corpus закон о личной свободе]; distringas cirpus [приказ об описи имущества за долги]; capias [ордер на арест]. От таких странных форм у нас в судах еще не претерпевают затруднений, когда в Британии все оные столь строго наблюдаются, что и мужик у них иногда принужден просить секретаря: «Сделай мне habeas corpus или mittimus».

==509

дашкова екатерина романовна

(1743(4)—1810) — княгиня, общественный и политический деятель, писательница, одна из образованнейших русских женщин своего времени. Воспитывалась в доме дяди, видного государственного деятеля и дипломата М. И. Воронцова. Получила прекрасное домашнее образование. Принимала участие в дворцовом перевороте 1762 г., который привел на престол Екатерину II.

В 1769—1772 и 1776—1782гг. много путешествовала и жила за границей. Стала страстной поклонницей монархического строя Англии. Встречалась с видными политическими деятелями, писателями, учеными, в том числе с А. Смитом, Вольтером, Дидро, аббатом Рейналем. По возвращении в Россию в 1783—1797гг.— директор Петербургской Академии наук и президент основанной при ее участии Российской Академии наук. Внесла большой вклад в развитие отечественной науки. При Павле I была отправлена в ссылку.

В «Записках» Дашкова подробно рассказывает о своих просветительских взглядах, о различных этапах общественной деятельности, рисует широкую панораму политических умонастроений своих современников.

К оглавлению

==510

ДАШКОВА ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА

ЗАПИСКИ

1743—1810

[...] В Париже я пробыла всего семнадцать дней и не хотела видеть никого, за исключением Дидро. [...]

Обыкновенно же я выходила из дому в восемь и до трех пополудни разъезжала по городу, затем останавливалась у подъезда Дидро; он садился в мою карету, я везла его к себе обедать, и наши беседы с ним длились иногда до двух-трех часов ночи.

Однажды разговор коснулся рабства наших крестьян.

— У меня душа не деспотична, — ответила я, — следовательно, вы можете мне верить. Я установила в моем орловском имении такое управление, которое сделало крестьян счастливыми и богатыми и ограждает их от ограбления и притеснений мелких чиновников. Благосостояние наших крестьян увеличивает и наши доходы; следовательно, надо быть сумасшедшим, чтобы самому иссушить источник собственных доходов. Дворяне служат посредниками между крестьянами и казной, и в их интересах защищать их от алчности губернаторов и воевод.

— Но вы не можете отрицать, княгиня, что, будь они свободны, они стали бы просвещеннее и вследствие этого богаче.

— Если бы самодержец, — ответила я, — разбивая несколько звеньев, связывающих крестьянина с помещиками, одновременно разбил бы звенья, приковывающие помещиков к воле самодержавных государей, я с радостью и хоть бы своею кровью подписалась бы под этой мерой. Впрочем, простите мне, если я вам скажу, что вы спутали следствия с причинами. Просвещение ведет к свободе; свобода же без просвещения породила бы только анархию и беспорядок. Когда низшие классы моих соотечественников будут просвещены, тогда они будут достойны свободы, так как они тогда только сумеют воспользоваться ею без ущерба для своих сограждан и не разрушая порядка и отношений, неизбежных при всяком образе правления.

— Вы отлично доказываете, дорогая княгиня, но вы меня еще не убедили.

— В наших законах, — продолжала я, — существовал противовес деспотизму помещиков, и хотя Петр I и уничтожил некоторые из этих законов и даже целый порядок судопроизводства, в котором крестьяне могли приносить жалобы

51"î

==511

ДАШКОВА ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА

на своих помещиков, в настоящее царствование губернатор, войдя в соглашение с предводителем дворянства и депутатами своей губернии, может изъять крестьян из-под деспотического давления помещика и передать управление его имениями и крестьянами особой опеке, состоящей из выбранных самими дворянами лиц. Боюсь, что я не сумею ясно выразить свою мысль, но я много думала над этим, и мне представляется слепорожденный, которого поместили на вершину крутой скалы, окруженной со всех сторон глубокой пропастью; лишенный зрения, он не знал опасностей своего положения и беспечно ел, спал спокойно, слушал пение птиц и иногда сам пел вместе с ними. Приходит несчастный глазной врач и возвращает ему зрение, не имея, однако, возможности вывести его из его ужасного положения. И вот — наш бедняк прозрел, но он страшно несчастен; не спит, не ест и не поет больше; его пугают окружающая его пропасть и доселе не ведомые ему волны; в конце концов он умирает в цвете лет от страха и отчаяния.

Дидро вскочил при этих словах со своего стула, будто подброшенный невидимой пружиной. Он заходил по комнате большими шагами и, сердито плюнув на землю, воскликнул: — Какая вы удивительная женщина! Вы переворачиваете вверх дном идеи, которые я питал и которыми дорожил

целых двадцать лет!

Все мне нравилось в Дидро, даже его горячность. Его искренность, неизменная дружба, проницательный и глубокий ум, внимание и уважение, которые он мне всегда оказывал, привязали меня к нему на всю жизнь. Я оплакивала его смерть и до последнего дня моей жизни буду жалеть о нем. Этого необыкновенного человека мало ценили; добродетель и правда были двигателями всех его поступков, а общественное благо было его страстною и постоянною целью. Вследствие живого своего характера он впадал иногда в ошибки, но всегда был искренен и первый страдал от них. Однако не мне воздавать ему хвалу по заслугам; другие писатели, несравненно выше меня, не преминут это сделать.

[...] В назначенный день я поехала к князю в три с половиной часа; он уже ждал меня в гостиной и, кажется, был не только удивлен, но и слегка обижен на меня за то, что я назначила час для обеда, а не согласилась подчиниться его

капризам.

За столом он все время говорил о России и, заговорив

о Петре I, сказал, что русские ему всем обязаны, так как он

создал Россию и русских.

Я отрицала это и высказала мнение, что эту репутацию создали Петру I иностранные писатели, так как он вызвал

Tl 2

==512

ДАШКОВА ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА

некоторых из них в Россию, и они из тщеславия величали его создателем России, считая и себя его сотрудниками в деле возрождения России. Задолго до рождения Петра русские покорили Казанское, Астраханское и Сибирское царства. Самый воинственный народ, именующийся Золотой Ордой (вследствие того, что у них было много золота, так что им было украшено даже их оружие), был побежден русскими, когда предки Петра I еще не были призваны царствовать. В монастырях хранятся великолепные картины, относящиеся еще к тому отдаленному времени. Наши историки оставили больше документов, чем вся остальная Европа, взятая вместе.

— Еще четыреста лет тому назад, — сказала я, — Батыем были разорены церкви, покрытые мозаикой.

— Разве вы не считаете ни во что, княгиня, — возразил он, — что он сблизил Россию с Европой и что ее узнали только со времени Петра I.

— Великая империя, князь, имеющая столь неиссякаемые источники богатства и могущества, как Россия, не нуждается в сближении с кем бы то ни было. Столь грозная масса, как Россия, правильно управляемая, притягивает к себе кого хочет. Если Россия оставалась неизвестной до того времени, о котором вы говорите, ваша светлость, это доказывает — простите меня, князь, — только невежество или легкомыслие европейских стран, игнорировавших столь могущественное государство. В доказательство того, что у меня нет предубеждения против Петра I, я искренно выскажу вам свое мнение о нем. Он был гениален, деятелен и стремился к совершенству, но он был совершенно невоспитан, и его бурные страсти возобладали над его разумом. Он был вспыльчив, груб, деспотичен и со всеми обращался как с рабами, обязанными все терпеть; его невежество не позволяло ему видеть, что некоторые реформы, насильственно введенные им, со временем привились бы мирным путем в силу примера и общения с другими нациями. Если бы он не ставил так высоко иностранцев над русскими, он не уничтожил бы бесценный, самобытный характер наших предков. Если бы он не менял так часто законов, изданных даже им самим, он не ослабил бы власть и уважение к законам. Он подорвал основы уложения своего отца и заменил их деспотическими законами; некоторые из них он сам же отменил. Он почти всецело уничтожил свободу и привилегии дворян и крепостных; у последних он отнял право жалобы в суд на притеснения помещиков. Он ввел военное управление, самое деспотическое из всех, и, желая заслужить славу создателя, торопил

17 Заказ № 3622

==513

ДАШКОВА ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА

постройку Петербурга весьма деспотичными средствами: тысячи рабочих погибли в этом болоте, и он разорил дворян, заставляя их поставлять крестьян на эти работы и строить себе каменные дома в Петербурге; это было ужасно тяжело. Он построил Адмиралтейство, хотя вода в Неве так мелка, что на этих верфях строят только корпуса судов, которые затем с величайшим трудом и расходами заключают в камели и перетаскивают в Кронштадт, — этого он мог и не делать, зная, что даже большие или сильно нагруженные суда не могут дойти до Петербурга. При Екатерине II город увеличился в четыре раза и украсился великолепными строениями, и все это совершилось без насилия, поборов и не вызывая неудовольствия.

Я заметила, что мои слова произвели некоторое впечатление на Кауница. Ему, очевидно, хотелось заставить меня еще говорить, так как он заметил, что монарх, работающий самолично на верфи, представляет великолепное зрелище.

— Я убеждена, что вы говорите это шутя, — возразила я, — так как сами знаете, что время монарха слишком драгоценно, чтобы тратить его на работы простого мастерового. Петр I мог привлечь к себе не только плотников и строителей, но и адмиралов. Он пренебрегал своими прямыми и важнейшими обязанностями, работая в Саардаме, чтобы стать плотником и испортить русский язык, примешивая к нему голландские окончания и термины, которыми переполнены его указы и все, относящееся до морского дела. Ему незачем было посылать дворян изучать ремесла садовника, кузнеца и т. п.; каждый дворянин с удовольствием уступил бы двухтрех своих крепостных, чтобы научить их этому делу.

Князь Кауниц переменил тему разговора, чему я была рада, так как не хотела высказывать всего, что лежало у меня на сердце касательно Петра I.

Печатается по: Дашкова Е. Записки 1743—1810.—Л.: Наука, 1986.— С. 78—81, 126—128.

==514

00.htm - glava33

шнейдер

Яков (якоб) иванович

(годы жизни неизвестны) — выходец из Германии, профессор (сначала почетный, затем ординарный) Московского университета. В 1782—1788 гг. читал курсы по истории римского права, основам положительного законоведения и русскому праву. О деятельности после 1788 г. сведения отсутствуют. Существо политико-правовой концепции Шнейдера определяется его мыслью о решающем значении «науки законодательства» для мудрого правления, которая только одна может дать государствам силу, наставить государей и других правителей. До Французской революции 1789 г. профессор мог себе позволить совет — чтобы на престолах царей и в сердце каждого власть имущего были начертаны правила правления, сформулированные Монтескье.

Оригинально для своего времени звучала мысль Шнейдера о том, что нужны не только хорошие законы, но и средства к их исполнению. Примечательна также внешнеполитическая позиция профессора: он оценивал тогдашнюю европейскую обстановку как систему равновесия, которая сложилась после Вестфальского мира, заключенного по окончании Тридцатилетней войны 1618—1648 гг. Согласно этой системе, ни одна из действующих друг против друга держав не может привести другую к «конечному разорению». По Шнейдеру, в такой Европе могущество, богатство, важность и блаженство государств стали гораздо больше, чем прежде, зависеть от хорошего правления, от того, как защищена собственность граждан и обеспечена гражданская свобода, что обычно зависит от наличия хороших законов.

17'

==515

ШНЕЙДЕР ЯКОВ ИВАНОВИЧ

РАССУЖДЕНИЯ

НА МОНТЕСКИЕВУ КНИГУ О РАЗУМЕ ЗАКОНОВ, ИЛИ

УРОКИ ВСЕОБЩЕЙ ЮРИСПРУДЕНЦИИ, ПРЕПОДАВАЕМЫЕ В ИМПЕРАТОРСКОМ МОСКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ

Рассуждение О ИСТОРИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

[...] Продажа Индульгенций, то есть позволений грешить, и другие сим подобные соблазны возмутили человеческий дух: наконец сделались совсем нетерпимы. Как сие происходило, Лютер и Кальвин явились, их мнения с жадностию были приняты; посредством печатания книг, которое незадолго перед тем было изобретено, они с удивительною скоростию свое учение распространили бы, они восторжествовали бы везде, если бы Государи, удержанные сомнением или устрашенные великостью сея перемены, не рассудили, что это должно остановить. С. Престол, видя себя страшным падением угрожаема, все возмущает, возжигает церковные войны, которые продолжались через 130 лет и кончились миром Вестфальским. В сию то славную Эпоху Европа получила тот вид, который она ныне имеет; в сие время установилась Система равновесия, по которой держава на державу действует и не может одна другую привести к конечному разорению; образ правления в Германии, во Франции, в Италии, в Англии, в Швейцарии, в Голландии, в Испании и в северных державах утвержден на долгое время. Европа успокоилась. Музы, убегая безумного мусульмана, возвратились паки в Италию и прошли в Испанию, Францию, Англию, достигнув в наши дни даже до ледяного севера. Напряжение сил, свойственное народам оставляющим междоусобные войны, заставило разум их действовать всеми своими силами, чему примеров в спокойное время никак найти неможно. Прекрасные изобретения умножали каждый день сокровище познаний, которые мы получили от Греков и Римлян. Изящные и словесные науки очистили вкус, смягчили нравы, возбудили все пленяющие чувствования в сердце человеческом. Через мореплавание, соединяющее все части света, мы познали

il б

==516

ШНЕЙДЕР ЯКОВ ИВАНОВИЧ

нравы, обыкновения, законы, богослужения, о которых прежде никакого не имели познания. Заведены поселения, надлежало им дать законы, торговля распространилась, надлежало установить ее течение, художества умножились, надлежало ими управлять. Государства получили силы из сих различных источников и соблюдение их стало драгоценнейшим предметом правления. Могущество, богатство, важность и блаженство государства начали гораздо больше нежели прежде зависеть от хорошего правления, защиты собственностей граждан, от свободы народной, которая обыкновенно растет под тению хороших законов. С сего времени сия наука сделалась предметом размышлений разумных людей, ей предались с великою охотою; но предрассудки и невежество народное остановили ее успехи. Италия и Испания приняли правила политики вредной и пагубной, не позволяющей вводить просвещение; Катерина де Медицис принесла ее во Францию, и прочие Государи ее же отчасти приняли. В то время науку управлять определяли искусством содержать людей под игом повиновения, все публичные дела покрыты были мраком таинства, умножение народа, свойство и душа коммерции, денежные доходы в государстве были предметы или неизвестные и тем самим, которые управляли, или непроницаемою завесою от всякого закрытые. Путь к достоинствам означен был не доверенностию и ей сродным притворством: самой драгоценнейшей части Философии трудно бы было превзойти оныя, если бы Англия и Голландия противными правилами и открытым образом не достигли степени могущества и не приобрели бы богатств, которые другие народы иметь хотели.

Начали думать, что для усиления и обогащения государства надлежит ценить все его выгоды, какие оно может получить от своих народов, от своей земли и из своего местоположения, а, следовательно, все оное знать должно. Сие знание сделалось гораздо больше и важнее всех других: все, что служит ко блаженству человеческому, все прочие науки так с нею соединены, что, прервавши связь одной, должно обратиться всем в ничтожество. Усмотрено было всеми, что наука законодательства одна только могла дать такую государствам силу, о какой ограниченные умы едва помыслить могут; она должна наставить государей, министров и правителей народных, она должна показать все подробности правления, способы, благоприятствующие умнорению народа и возбуждающие к земледелию и трудам, чтобы пользоваться выгодами своего местоположения и чтобы таким образом все себе доставлять потребное. Сия наука

5 Г?

==517

ШНЕЙДЕР ЯКОВ ИВАНОВИЧ

сделалась самою пространнейшею и обширнейшею. По причине системы равновесия, наблюдаемого в Европе, которая из множества государств составляет одно тело и имеет влияние во все перемены, основательные законы, гражданские законы и управление более ныне соединены с народным правом и более от него зависят нежели прежде. Ничто не происходит такое в государстве, чтобы не касалось до всех других, и от перемен правления зависит благосостояние целой Европы.

Ныне уже нельзя надеяться умножить силу свою через опровержение других престолов; должно ожидать сего от мудрости правления: истина, о которой прежде смешенное имели понятие и которую Славный Монтеский ясно доказал. [...]

Печатается по: Шнейдер Я. Рассуждения на Монтескиеву книгу о разуме законов, или Уроки всеобщей юриспруденции, преподаваемые в Императорском Московском университете. — №1.—Иждивением Н.Новикова и Компании.—М.: Университетская типография у Н. Новикова, 1782.— С. 85—93.

==518