Interview 2

ИНТЕРВЬЮ С ВЛАДИМИРОМ СОЛОВЬЕВЫМ

Жить литературным трудом в Америке непросто. Даже всемирно известный писатель Василий Аксенов должен ходить на службу: профессорствует в одном из университетов Вашингтона. Владимир Соловьев и Елена Клепикова живут исключительно на литературные гонорары. Они - соавторы, кроме того - муж и жена. Хотя правильно было бы сказать наоборот. Их писательская пара - единственная в своем роде (не мужском или женском - смешанном). Их документальные романы о Борисе Ельцине, Юрии Андропове, Владимире Жириновском переведены на 13 языков и изданы в 14 странах мира.

Писательский тандем представлял Владимир Соловьев - самолично.

1- Володя, мы встречались с вами ни много ни мало - 8 лет назад. Вы тогда предсказали развал Союза, отстранение Горбачева от власти, приход Ельцина. Мне не остается ничего, как, учитывая ваш провидческий дар, спросить: что будет, скажем, ровно через три года, в январе 2001-го?

- Явно не будет Ельцина. Дай Бог ему здоровья, но в качестве президента его не будет. Точнее: его уже нет в этом качестве. Он президент номинальный, на уровне английской королевы, или того меньше, потому что Россия находится, я бы сказал, на автопилоте. Настоящего правителя нет! Одно время Ельцин был арбитром между враждующими силами в российской олигархии, сейчас он не является таковым. Почему мне удалось угадать, что кончится Советский Союз, кончится Горбачев? Политические явления, политики обычно задерживаются на исторической сцене дольше положенного. По сути, уже тогда, когда вы брали у меня интервью в Москве, Горбачев был бывшим Президентом. Ельцин сейчас тоже бывший. Его команда, включая Черномырдина, Чубайса, - бывшие люди, чудом, с помощью каких-то каверз, интриг удерживающиеся у власти. Но практически они не являются властью в России.

2- Кто же тогда является?

- Автопилот, инерция, удерживающая страну от окончательного развала. Что есть критерий власти? Критерий империи - захваты, расширение границ и тому подобное. В нашем случае критерием является судьба человека, россиянина. Она плачевна. Эта судьба с приходом Ельцина не улучшилась, она ухудшилась. Все надежды, связанные с Ельциным, исчезли. Во вчерашней "Нью-Йорк таймс" известный политолог Уильям Сефайр предсказывает не только то, что Ельцин будет заменен, но и кем. Он дает три варианта замены. Цитирую: "Покупаемые и продажные Лужков и Лебедь; криминальные и коррумпированные Чубайс и Черномырдин; демократически настроенные прозападные Немцов и Явлинский". Наиболее вероятной Сефайр считает третью пару. Мне кажется, он ошибается. Я думаю, президентом России в исторически обозримых пределах будет Лебедь. Он популярен в народе - такой популярности нет ни у одного другого политического деятеля.На Лебедя делает ставку не только часть интеллигенции, но и "криминальная олигархия., как называет Сефайр Березовского, Гусинского и Ко. Это достаточно умные люди, чтобы не ставить на проигрышную карту: Немцова и Явлинского.

3- О вашей книге об Андропове Ельцин отозвался положительно. Вам этот отзыв помог? А может, помешал?

- Я не гражданин России, поэтому в отзыве Ельцина особенно не нуждаюсь. Ельцину специально перевели когда-то куски этой книги, опубликованной сперва по-английски. Тогдашний помощник Ельцина Суханов рассказывал нам, что президент слушал книгу и наслаждался. Мне неудобно так говорить о собственном тексте, но это слова Суханова.

4- А вашу книгу о себе Ельцин читал?

- Да. Мы приехали в Москву, когда у нас было написано 75% книги. Ельцин говорит помощникам: "Президент я или не президент? Могу я прочитать книгу о себе?" Книга была ему, конечно, предоставлена. И пресс-секретарь Президента Павел Вощанов мотался между Белым Домом и Кремлем, возил рукопись, а потом ее вызволял. Ельцин был огорчен, что в неоконченной книге ничего нет об августовском путче - он хотел знать нашу точку зрения на те события. Во время путча Ельцин занял вполне определенную, но осторожную позицию. В ней были и правильность, и красота, и - опереточность: выступление с танка и все такое. Наша книга о Ельцине была, я бы сказал, панегирической. Если бы я сейчас писал книгу о нем, она была бы более критической.

5 - Но не могу не спросить вас о книге Коржакова? Вы ее читали?

- Не всю, отрывки. Очень полезная книжка. Вообще, любое раскрытие кремлевских тайн полезно.

6 - Ну, а как начет присяги, воинской чести?

- Единственная присяга в бывшем Советском Союзе, в России - воинская. Личной присяги не существует - и это правильно. Ибо появляется противоречие: а если президент оказался преступником или сумасшедшим? Вы должны быть присяге верны? Присяга верности - дешевка, не более того. Те отрывки из книги Коржакова, которые я читал, были мне интересны, ничего дурного в моральном смысле я в них не увидел. Недостаток книги в том, что, критикуя Ельцина и его окружение, себя из этой критики Коржаков как бы извлекает. Автор является таким же объектом критики, как и остальные. Он такое же дерьмо, если других называет дерьмом. Он описывает какие-то подробности? Публика должна знать подробную информацию о такой публичной фигуре, как Ельцин. Келейная жизнь президента страны невозможна! Здесь, в Америке, показывают кишечник, мочевой пузырь президента - это нормально. Для чего это делается? Нация должна знать: способен ли этот человек прожить долго? Не повлияет ли состояние его мочевого пузыря на государственные дела? Если повлияет - такого человека надо отстранять от власти.

7 - В Москве я косвенным образом столкнулся с Лимоновым. В чем, на ваш взгляд, причина его политического буйства?

- В том, что Лимонов - эпатажный человек. У него было слишком много неудач, в том числе литературных: он не стал всемирно известным бестселлеристом. И возник страх пожилого человека, что его забудут. Я не воспринимаю фашизм Лимонова всерьез, впрочем, как и фашизм Жириновского. Они оба - актеры на одной сцене. Поэтому Лимонов и написал книгу "Лимонов против Жириновского". Что касается Лимонова-прозаика, то он прозаик очень хороший. "Это я, Эдичка" в определенном, стилевом смысле, - революционная книга. Все или почти все, написанное им до 1991 года - смело, независимо, хотя и с элементами эпатажа.

8 - Вы следите за современной российской прозой?

- В России настает бабий век: бабы здорово оттесняют мужиков. Первой назову Людмилу Петрушевскую. Не все, что она пишет, мне по душе, но это, несомненно, новаторская проза. Еще одна Людмила - Улицкая. Ее повесть - "Сонечка" - прелестная вещь. Слабость "Медеи и ее детей" в опоре на стереотипы: грек должен быть таким, а еврей - этаким. Но и эта вещь - талантливая. Меня удивляет, что до сих пор ни одна букеровская премия не досталась женщине, хотя эти авторы были на нее номинированы.

9- Улицкая получила "Малого Букера". "Большого" как вы знаете, получил Анатолий Азольский. Вы не назвали ни Викторию Токареву, ни Татьяну Толстую. Забыли?

- Забыл сознательно. Токарева очень симпатичная, приятная сочинительница мелодраматической беллетристики, но до настоящей прозы это не дотягивает. Толстая же пишет мало. То, что я читал, написано густо, хорошо, но те две писательницы мощнее Толстой. Феминизация происходит не только в России. В лондонских театрах, в индустрии развлечений самые высокие премии получают женщины. Вообще у меня такое ощущение, что наступает век матриархата, может быть, и в политике, что не так плохо. Во всяком случае, не было бы такой мрази, как война в Чечне. Женщины этой войны не допустили бы.

10- О существовании критика Владимира Соловьева я узнал по стихотворению Евгения Евтушенко, посвященному вам. Какова история этого стихотворения?

- Когда-то я упрекнул Женю в многословии, и он тут же, как человек мобильный, отзывчивый ответил этим стихотворением.

11- А вам не хочется пойти как-нибудь на лекцию Евтушенко? Я бывал. Это - маленький спектакль.

- Да. Многие хвалят. Но я ни на чьи лекции не хожу, даже на лекции Бродского не выбрался. Я - домашний крот. Компьютер - моя лекция, любовница, что угодно. Ни на что другое я не способен.