§ 48. Все сущее в любом смысле и в любом регионе как индекс, указывающий на субъективную систему корреляции

При этом углублении исключительно в многообразие субъективных способов явления, которыми нам заранее дан мир, перед нами уже сейчас — хотя рассматривали мы, собственно, только мир восприятия, да и в нем только те­лесную его сторону — вновь и вновь брезжит понимание того, что дело здесь идет не о случайных фактах, что, ско­рее, ни один мыслимый человек, каким бы мы его мыслен-

но ни представляли, не смог бы опытно познавать мир в других способах данности, нежели в описанной нами в об­щих чертах непрестанно подвижной относительности, как мир, заранее данный ему в его сознательной жизни и в его общности с остальным человечеством. Наивная, само со­бой разумеющаяся уверенность в том, что каждый вообще видит вещи и мир такими, какими они для него выглядят, застилала, как мы увидели, обширный горизонт достопри­мечательных истин, которые в своем.своеобразии и в своей систематической взаимосвязи никогда не попадали в поле зрения философии. Корреляция между миром (миром, о котором мы когда-либо говорим) и субъективными спосо­бами его данности никогда (а именно до первого прорыва «трансцендентальной феноменологии» в «Логических ис­следованиях») не возбуждала философского удивления, несмотря на то что она явственно дает о себе знать уже в философии досократиков, а также (хотя и только как мотив скептической аргументации) у софистов. Эта корреляция так никогда и не пробудила собственного философского интереса, так и не стала темой собственной научности. Всегда оставалось само собой разумеющимся, что каждая вещь выглядит для каждого по-разному.

Но как только мы начинаем точнее следить за тем, как выглядит та или иная вещь в своих действительных и воз­можных изменениях, и последовательно обращать внима­ние на заключенную в ней самой корреляцию между внеш­ним видом и внешне выглядящим как таковым, и коль скоро мы при этом рассматриваем изменение также и как пере­мену значимости интенциональности, протекающей в Я-субъектах и при формировании их общности, у нас вы­рисовывается четкая, все более разветвленная типика — и не только в отношении восприятия, не только для тел и для доступных исследованию глубин актуальной чувственно­сти, но и для всего (и каждого) сущего, заключенного в пространственно-временном мире, и для его субъектив­ных способов данности. Все находится в такой корреляции

222

со своими присущими ему и никоим образом не всего лишь чувственными способами данности в возможном опыте, все имеет свои модусы значимости и свои особые способы синтеза. Опыт, очевидность — это не пустая всеобщность, он дифференцирован по видам, родам, региональным ка­тегориям сущего, а также по всем пространственно-вре­менным модальностям. Сущее в каждом конкретном или абстрактном, реальном или идеальном смысле имеет свои способы данности, а в стороне Я — его способы интенции в модусах значимости, куда относятся и его способы субъек­тивных изменений последней в ее синтезах согласованно­сти или несогласованности, примененной к отдельному субъекту или интерсубъективной. Мы уже заранее видим (уже первые пробы показывают это с очевидностью), что эта многогранная, сбивающая с толку, повсюду вновь диф­ференцирующаяся типика корреляций не есть всего лишь факт (пусть и констатируемый во всеобщности), но что в этом фактическом заявляет о себе сущностная необходи­мость, которую надлежащим методом можно преобразо­вать в сущностную всеобщность, в мощную систему новых и в высшей степени удивительных априорных истин. За что бы ни взялись, каждое сущее, которое имеет для меня или для любого мыслимого субъекта значимость как сущее в действительности, есть тем самым, коррелятивно и с сущ­ностной необходимостью, индекс, указывающий на его систематические многообразия. Каждое сущее индицирует идеальную всеобщность действительных и возможных способов опытной данности, каждый из которых есть явле­ние этого одного сущего, и притом таким образом, что в ка­ждом действительном конкретном опыте осуществляется непрерывно наполняющее интенцию опытного познания протекание способов данности из этого тотального много-образия.¹ Но последнее, как горизонт возможных протека-

¹ Первое обнаружение этого универсального априори корреляции между предметом опыта и способами данности (в ходе разработки «Логи­ческих исследований» примерно в 1898 г.) настолько глубоко потрясло

223

ний, которые могут быть осуществлены помимо актуаль­ного, само тоже принадлежит каждому опыту и реализую­щейся в нем интенции. Для того или иного субъекта эта ин­тенция есть cogito, cogitatum которого в отношении того, «что» и «как» сознается, составляют способы данности (по­нимаемые в самом широком смысле), которые, со своей стороны, производят в себе, как свое единство, «представ­ление» одного и того же сущего.