§ 44. Жизненный мир как тема теоретического интереса, определенная универсальным эпохе в отношении действительности вещей жизненного мира

Начнем наш новый путь, обращая теперь свой исклю­чительный, последовательно теоретический интерес к «жизненному миру» как ко всеобщей «почве» человеческой жизни в мире, а точнее — именно к тому, каким способом ему присуща эта всеобщая функция «почвы». Поскольку мы напрасно стали бы искать в мировой литературе иссле­дования, которые могли бы послужить нам в качестве предшествующих разработок,— исследования, в которых

209

эта задача понималась бы как задача собственной науки (конечно, науки весьма своеобразной: о презренной Зб^а, которая вдруг начинает претендовать на высокую роль фундамента для науки, для eniatiyiT]),— постольку нам придется начинать с самого начала. Как и во всех принци­пиально новых задачах, где нельзя руководствоваться даже аналогией, этому неизбежно сопутствует известная наив­ность. В начале будет дело. Оно внесет ббльшую опреде­ленность в пока еще не вполне ясное предприятие и в то же время, по мере его успешного осуществления, придаст ему ясности в деталях. Затем (и это будет вторым) потребуется методическая рефлексия, которая установит четкие грани­цы всеобщего смысла и пределы осуществимости такого предприятия, а также того, что уже достигнуто в отноше­нии этой цели.

Таким образом, мы хотим рассмотреть окружающий жизненный мир конкретно в его до сих пор не привлекав­шей должного внимания относительности и во всехсущно-стно принадлежащих ему способах относительности, рас­смотреть мир, в котором мы живем и что-либо созерцаем, со всеми его реальностями, но так, как они поначалу пред­стают перед нами в простом опыте и как они зачастую ко­леблются в отношении своей значимости (колеблются ме­жду бытием и видимостью и т. д.). Наша исключительная задача будет состоять в том, чтобы постичь именно этот стиль, именно эту всего лишь субъективную и будто бы не­постижимую «гераклитову реку». Стало быть, дело для нас не в том, действительно ли существуют вещи, реальности мира, и чтб они суть в действительности (в их действитель­ном бытии и действительном так-бытии со всеми их свой­ствами, отношениями, связями и т. д.), и не в том, чтб дей­ствительно представляет собой мир, рассматриваемый в тотальности, чтб вообще присуще ему, скажем, как априор­ная структурная закономерность или подобает ему соглас­но фактическим «законам природы» — ничто из этого не будет нашей темой. Мы исключаем, таким образом, все по-

210

знания, всякую констатацию истинного бытия и установ­ленных в отношении этого бытия предикативных истин, в каковых для своей практики нуждается деятельная жизнь (ситуативных истин), а также все науки, все равно, подлин­ные или мнимые, с их познаниями относительно мира, как он есть «по себе», в «объективной истинности». В тепереш­ней тематической сфере мы, конечно же, никоим образом не причастны и ко всем тем интересам, которые приводят в действие ту или иную человеческую практику, тем более что в силу своей укорененности в почве уже существующе­го мира она тоже всегда заинтересована в отношении ис­тинного бытия или небытия вещей, которыми занимается. Здесь, таким образом, имеет место такое универсальное эпохе, которое служит лишь для того, чтобы выделить тему дальнейших исследований, о возможных результатах кото­рых мы вообще-то еще не имеем никакого представления. Изначально этой темы требовала мотивация, возникшая из потребности прояснить очевидные достижения позитив­ных наук. От этой мотивации мы уже отдалились. Чтобы понять, как это может стать самостоятельной задачей, по­лем подлежащих разработке проблем, потребуются более глубокие осмысления.