§ 39. Своеобразие трансцендентального эпохе: тотальное изменение естественной жизненной установки

Каким же образом предданность жизненного мира мо­жет стать собственной и универсальной темой? Очевидно только через тотальное изменение естественной установки, изменение, при котором мы уже не живем по-прежнему, как люди естественного вот-бытия, постоянно осуществляя значимость предданного мира, а напротив, постоянно воз­держиваемся от этого осуществления. Только так мы можем прийти к превращенной, новой теме «предданности мира как такового»: мир чисто и исключительно как этот [die]

200

мир, и с таким смыслом и бытийной значимостью, какие он имеет в нашей сознательной жизни и приобретает во все но­вых обличьях. Только так мы сможем изучить, что есть мир как значимость почвы естественной жизни со всеми ее пла­нами и привычками и, коррелятивно, что в конечном счете есть естественная жизнь и ее субъективность, т. е. чисто как субъективность, функция которой состоит тут в осуществ­лении значимости. Жизнь, производящая [leistende] значи­мость мира, свойственную естественной жизни мира, не мо­жет быть изучена в установке естественной жизни мира. По­этому требуется тотальная смена установки, требуется осу­ществить единственное в своем роде универсальное эпохе.

§ 40. Трудности в понимании подлинного смысла

Осуществления тотального эпохе. Соблазн превратно понять

Его как постепенно осуществляемое воздержание

От всех отдельных значимостей

Универсальность эпохе в отношении совокупной естест­венно-нормальной жизни действительно отличается ни с чем не сравнимым своеобразием, с которым прежде всего и связаны его спорные моменты. С самого начала не ясно, как его выполнить так, чтобы оказаться на высоте приписывае­мого ему методического свершения, которое при всей своей всеобщности все еще нуждается в прояснении. Здесь, как мы убедимся, есть соблазн стать на тот или иной ложный путь, который, конечно же, не приведет к цели, соблазн не­правильного понимания того, как должно быть осуществле­но это эпохе,— в чем можно достичь ясности уже заранее.

Для того чтобы представить себе, как нам выполнить вы­шеупомянутую тотальную смену установки, поразмыслим еще раз о том, каким способом осуществляется естественная, нормальная жизнь: мы движемся здесь в потоке все новых опытов, суждений, оценок, решений. В каждом таком акте Я направлено на предметы своего окружающего мира, так

201

или иначе занято ими. Именно они осознаются в самих этих актах, то чисто как действительности, то в различных мо­дальностях действительности (например, как возможные, сомнительные и т. д.). Ни один из этих актов, вместе с заклю­ченными в нем значимостями, не изолирован, они с необхо­димостью имплицируют в своих интенциях бесконечный го­ризонт неактуальных значимостей, тоже участвующих в этой текучей подвижности. Многообразные завоевания прежней активной жизни не лежат мертвым осадком, и постоянно сознаваемый при этом, только в тот или иной данный мо­мент нерелевантный, полностью остающийся без внимания фон (например, задний план поля восприятия) все-таки тоже функционирует во всех своих имплицитных значимо-стях; хотя в данный момент все это не актуализировано, оно охвачено постоянным движением модусов непосредствен­ного или опосредованного пробуждения и модусов воздейст­вия на Я, иногда переходя в активную апперцепцию и по мере своей значимости вмешиваясь во взаимосвязь актов. Поэтому то, что в тот или иной момент сознается активно, и, коррелятивно, активное осознание [BewuBthaben], направ­ленность-на-это, занятость-этим всегда бывает окружено ат­мосферой немых, скрытых, но тоже функционирующих зна­чимостей, живым горизонтом, в который по своей воле, ре­активируя давние приобретения, схватывая сознанием вне­запные апперцепции и переводя их в созерцания, может вне­дряться актуальное Я. Итак, в силу этой постоянно наличест­вующей текучей горизонтности [Horizonthaftigkeit] каждая значимость, напрямую осуществляемая в естественной жиз­ни мира, всегда уже предполагает другие значимости, непо­средственно или опосредованно обращается к необходимой подоснове темных, но время от времени доступных нам, ре­активируемых значимостей, которые в своей совокупности, а также вместе с соответствующими им актами составляют единственную неразрывную жизненную взаимосвязь.

Это соображение важно для прояснения способа, кото­рым осуществляется универсальное эпохе. Ведь мы видим,

202

что если воздержание от осуществления значимостей про­ходит в несколько отдельных шагов, то эпохе не может привести к цели.

Воздержание от осуществления отдельных значимостей (подобно тому, как оно в силу теоретических или практиче­ских требований выполняется в критических процедурах) лишь создает для каждой из них новый модус значимости на естественной почве мира; ничто не изменится к лучше­му и в том случае, если мы, следуя заранее принятому уни­версальному решению, захотим практиковать воздержание в отношении всех наших собственных и чужих значимо­стей, какие отныне только будут представать перед нами, по отдельности, и пусть даже in infinitum.

Но помимо этой универсальности пошагового воздер­жания возможен и совершенно другой способ универсаль­ного эпохе, а именно такого эпохе, которое одним разом прекращает совокупное осуществление значимостей, про­низывающее всю естественную жизнь мира и все (скрытое или явное) сплетение этих значимостей, т. е. то осуществ­ление, которое как единая «естественная установка» и со­ставляет «обычную» жизнь, жизнь «напрямую». Благодаря воздержанию, которое приостанавливает осуществление всего этого до сих пор без помех протекавшего способа жизни, достигается полная перемена всей жизненной уста­новки, обретается совершенно новый способ жизни. Дос­тигается установка над предданной значимостью мира, над бесконечным нагромождением его значимостей, скрыто фундируемых опять-таки на каких-либо значимостях, над совокупным потоком многообразного, но синтетически объединенного, в котором мир имеет и вновь обретает свое смысловое содержание и бытийную значимость. Другими словами, мы получаем тем самым установку над универ­сальной жизнью сознания (жизнью отдельных субъектов и жизнью интерсубъективной), в которой для тех, кто ведет наивную простую жизнь [Dahinlebende], мир существует «тут», как бесспорно наличествующий, как универсум на-

203

личного, как поле всех уже приобретенных и вновь учреж­даемых жизненных интересов. Все они посредством эпохе" сразу выводятся из игры, а вместе с тем приостанавливает­ся и вся естественная простая жизнь, ориентированная на действительности «этого» [«der»] мира.

Теперешнее, «трансцендентальное» эпохе (и это тоже следует принять во внимание), конечно, понимается как хабитуальная установка, принять которую мы решаемся раз и навсегда. Стало быть, это никоим образом не прехо­дящий, случайно и в отдельности повторяемый акт. И здесь вновь справедливо все то, что мы сказали о предыдущем эпохе, сравнив его с профессиональными установками: именно, что в свое «профессиональное время» оно хотя и «выводит из игры» все прочие интересы, но вовсе не отме­няет их способ бытия как наших интересов (и наш способ бытия как «интересантов»), как если бы мы отказались от них или же только принимали бы в расчет их дальнейшее поддержание и т. д. Нельзя забывать и о том, что мы гово­рили, возражая против его обесценивания и уравнивания с другими профессиями, а также о возможности радикально изменить все человечество посредством этого эпохе, про­никающего в глубины его философии.