а о различных реальностях: историческая наука изучает челове­ка, а потому по своему методу и отличается от естественных наук. Чтобы понять историю, необходимо дать себе отчет в том, что же такое человек; в свою очередь, человеческое существование раскрывается через время, через историчность. Имеем ли мы тут дело с порочным кругом? Если проблема формулируется отвлеченно, то да; но в действительности тут налицо глубокая органическая связь двух понятий, и нужен конкретный анализ, чтобы раскрыть характер этой связи.

1. Коммуникация и ее виды

Проблема человека первоначально встала перед Ясперсом под особым углом зрения. Он начал свою деятельность как врач-психиатр и сразу же столкнулся с трудностью общения с душевнобольными пациентами. Тут впервые возникла для него тема общения, или коммуникации, которая проходит крас­ной нитью через все его философское творчество. А впервые эта проблема была обсуждена им во "Всеобщей психопатологии".

Ясперс обнаружил ограниченность того подхода к боль­ному, при котором его болезнь исследуется главным образом физиологическими способами и, стало быть, лечению подверга­ется его тело. Болезнь данного человека рассматривается как частный случай определенного заболевания. Однако при этом не учитывается, что "жизнь человека не есть нечто чисто объек­тивное, подобно жизни животного, а составляет одно целое с... душой, которая столь же зависит от тела, сколь со своей стороны определяет его" (7,1, 123). При таком "соматическом" подходе врач держит больного в полном неведении и заставляет полагаться лишь на его, врача, авторитет. Такая форма обще­ния врача с больным наиболее примитивна и наименее эффек­тивна, особенно в тех случаях, когда имеют дело с душевными заболеваниями.

Более высокая форма общения предполагает включение в поле зрения врача также и душевного состояния больного. "Больному не только сообщается все, что знает и думает врач, но каждое слово, каждое мероприятие, каждое действие в прин­ципе должно предприниматься с учетом его влияния на душев­ное состояние больного" (7,1, 125). Теперь врач имеет в качестве объекта не только тело пациента, он обращается к нему как мыслящему существу, апеллирует к его разуму, т. е., выражаясь в терминах современной Ясперсу философии, общается с ним на Уровне "сознания вообще", на котором все люди "равны между собой", — на уровне трансцендентального субъекта, говоря

297

языком Канта и неокантианцев. Врач при этом как бы превра­щает пациента в своего ученого коллегу, с которым обсуждает его состояние. Но фальшь этой позиции, по Ясперсу, состоит в том, что врач и пациент в действительности далеки друг другу, врач всегда сохраняет дистанцию и в любой момент может оборвать всякую коммуникацию, ибо, по словам Яспер-са, он "не говорит от своего собственного лица, а превращается в функцию процесса лечения" (7, I, 126). Метод психотерапии, созданный Фрейдом и его школой, не составляет, по Ясперсу, исключения: психоаналитик, несмотря на видимость коммуни­кации с больным, рассматривает его не как личность, а как исследуемый объект (см. 10, 183). "Психоанализ считает воз­можным постигнуть последние основы душевных импульсов, психотехника считает возможным направить их действие по желательному пути, Фрейд так же осваивает душу, как Эдисон — мертвую природу" (7, I, 215)*.

В этом втором случае, как и в первом, врач, замечает Ясперс, сознает, что он "натолкнулся на границу" (7, I, 126) и граница эта — сама личность пациента, которая остается вне поля зрения врача. Рассмотрение этого обстоятельства, по его собственному признанию, навело Ясперса на мысль, которая впоследствии легла в основу его учения. Вот как он ее фор­мулирует: "Человек как целое не объективируем. Поскольку он объективируем, он есть предмет... но в качестве такового он никогда не есть он сам. По отношению к нему как объекту можно действовать посредством внешних рассудочных установ­лений согласно правилам и опыту. По отношению к нему самому, т. е. как возможной экзистенции, я могу действовать только в исторической конкретности, в которой уже никто не есть "случай", но в которой свершается судьба. Теперь уже нельзя больше спутать объективно-предметное в человеке... в эмпирическом смысле с ним самим как экзистенцией, от­крывающейся в коммуникации" (7, I, 126).

Ясперс полагает, что только при отношении к человеку как экзистенции, т. е. при личном к нему отношении, врач может наиболее эффективно помочь своему пациенту. Только экзис­тенциальное общение, при котором больше нет отношения к больному как предмету, объекту, а есть подлинная внутренняя связь двух личностей, двух неповторимых судеб, — есть под-

* Ясперс вообще относится к психоанализу резко критически, считая это учение по-своему механистическим и материалистическим, и видит в нем серьезную опасность для современной культуры, посколь­ку оно абсолютизирует самые низкие вожделения человека. В психо­анализе "человек есть марионетка своего бессознательного; высветив последнее, он становится его господином" (6, 138).

298

линная предпосылка эффективного лечения. Можно сказать, что в основе такого общения лежит христианская заповедь "воз­люби ближнего, как самого себя": в самом деле, обращаясь к экзистенции человека, мы переходим в сферу религиозного. С точки зрения практической, когда врачу приходится иметь дело не с одним, не с двумя, а с множеством больных, эта заповедь едва ли исполнима. Но нет сомнения, что в основе Ясперсова призыва к экзистенциальной коммуникации — ибо ситуация "врач — больной" есть лишь наиболее яркий пример

— лежит понимание глубокого одиночества людей в эпоху ослабления между ними всех традиционных связей — религиоз­ных, национальных, семейных, наконец, духовных, объединяв­ших некогда научные сообщества, философские кружки, художе­ственные школы. В современном все более рационализирую­щемся обществе, особенно в протестантских странах, где тради­ционные узы между людьми становятся все слабее, а обострен­ное самосознание, внутренняя жизнь "Я", как правило, очень напряжены, проблема настоящего, подлинно-личного общения, той ничем не заменимой радости, которую дает взаимопонима­ние, преданность, верность в дружбе и любви, становится одной из самых острых. Таким образом, экзистенциальная философия претендует на домен, который искони принадлежал религии. Само понятие "экзистенции" в том смысле, как его употребляет Ясперс, возникло у одного из мыслителей XIX в., утратившего веру и глубоко страдавшего от этой утраты, — С. Киркегора. Не через разум, а именно через существование, через свой бытийный корень связан человек с Богом — таково важнейшее прозрение Киркегора, в основе своей протестантское, роднящее датского философа с Лютером. В своем поиске истинной ком­муникации Ясперс идет за Киркегором, создавая при этом концепцию различных уровней человеческого "я".

Первый уровень — это "я" эмпирическое, тот самый эм­пирический индивид, о котором, например, говорит Гоббс и французские материалисты, рассматривающие человека как часть природы, как тело. "Если я поставлю вопрос, что я имею в виду, когда говорю "я", то первый ответ будет гласить: "я"

— вот это тело, этот индивидуум, с неопределенным самосозна­нием, в котором отражается то, что я значу для окружающих:

"я" — это эмпирическое наличное бытие" (7, I, 13). На этом Уровне мы имеем дело с природным индивидом, стремящимся к удовлетворению своих потребностей, руководствующимся, как все живое, инстинктом самосохранения, ищущим удоволь­ствия и избегающим страдания, стремящимся обеспечить свое существование в будущем и способности к выживанию. Бытие эмпирического "я", говорит Ясперс, есть предмет изучения био-

299

логии, если внимание сосредоточено на телесной стороне чело­века, и психологии, если рассматривается сознание эмпиричес­кого индивида. Форма общения людей на этом уровне обуслов­ливается необходимостью их выживания: они объединяются перед лицом опасности, исходящей или от природы, или от враждебного народа, их объединение есть не самоцель, а средст­во, оно преследует исключительно утилитарные цели. Принцип утилитаризма, подчеркивает Ясперс, есть последовательно про­веденная точка зрения на человека как "эмпирическое наличное бытие". Поскольку природный момент в человеке действитель­но присутствует, постольку такой взгляд на человека вполне законен, если он не претендует быть единственным и высшим.

Наряду с описанием человека как эмпирической реальности его можно описать как сознание вообще — так преимущественно и брала его рационалистическая философия нового времени. "Сознавая свое Я, отличное от других Я и от предмета, на который направлено мое сознание, Я познаю себя активным и тождественным с самим собой во времени..." (7,1, 10). В каче­стве "сознания вообще" "я" лишено своего эмпирического оп­ределения, отличающего на природном уровне одного индиви­да от другого, оно выступает как тождественное с любым другим "я", являясь представителем сознания, как такового, некоторого надындивидуального начала, трансцендентальной субъективности, которая есть условие возможности объектив­ного бытия, условие предметности вообще. Как и неокантиан­цы, Ясперс называет этот второй уровень "я" предметным сознанием. "В предметном сознании мне даны способы пред­метного знания в категориях; я постигаю то, что противостоит мне как определенное предметное бытие, и признаю в качестве общезначимого возможное опознание всего наличного в мире" (7, I, 10)*. "Сознание вообще" есть объект изучения логики и трансцендентальной философии, а предметный мир, условием существования которого оно является, изучается естественными науками. Именно сознание вообще выступает в качестве субъек­та научного знания. Связь людей на уровне "сознания вообще" осуществляется через закон, который каждый признает в качест­ве справедливого. Равенство всех перед законом — это лишь общественный эквивалент тождественности всех "я" на уровне сознания вообще; формальное право и формальное равенство составляют содержание закона. По мысли Ясперса, коммуника­ция людей на основе права и коммуникация их как ученых

*"При такой коммуникации, — пишет Ясперс, — возникает прагматическое понятие истины: истина — то, что для всех наиболее полезно" (11, 54).

300

в области научных исследований имеет одну и ту же предпосыл­ку — единство "сознания вообще". У эмпирического "я" есть одно преимущество перед "сознанием вообще": эмпирический индивид действителен и существует во времени, тогда как трансцендентальное "я" лишь значимо; свою вневременность оно приобретает, жертвуя своей действительностью.

В сущности, описание уровней "я" дается Ясперсом как описание определенных этапов развития философской мысли;

сознание вообще — не что иное, как рассудок немецкого иде­ализма, и в своей критике ограниченности рассудка Ясперс солидаризируется с Кантом, Фихте, Гегелем. Понятно, что более высоким по сравнению с рассудком является уровень разума, или духа, который Ясперс определяет как "целост­ность... мышления, деятельности, чувства" (11, 33). Именно .стремление к целостности есть отличительная черта духа, как его определяла классическая философия от античности до Кан­та и Гегеля. "В отличие от вневременного сознания вообще.

— пишет Ясперс, — дух опять есть временное событие; в качест­ве такового он сходен с наличным бытием (живым, непосред­ственно-эмпирическим "я"), но в отличие от последнего он движется с помощью рефлексии знания, а не как биологичес­ки-психологическое событие" (11, 33).

На уровне духа каждый индивид выступает как момент в жизни целого; именно целое, олицетворяющее собой идею

— народ, нация, государство, — определяет место и значение индивида. "Коммуникация в сфере духа, — говорит Ясперс,

— есть создание из общественной субстанции идеи целого. Отдельный индивид сознает себя стоящим на своем месте. имеющем особый смысл внутри целого, и определяется послед­ним. Его коммуникация — это коммуникация отдельного члена с организмом. Он отличается от всех остальных, но составляет с ними одно в объемлющем их порядке" (11, 54). Если индивиды как представители "сознания вообще" связаны между собой тем, что есть в них тождественного, то в качестве носителей духа они объединены тем органичнее, чем своеобразнее каждый из них: органическая целостность есть "тождество различных" Это тип коммуникации более высокий, чем связь эмпирических индивидов посредством взаимно приносимой пользы или связь людей, признающих общий закон.

Ясперс, как видим, описал три типа социальности, три способа организации общества: во-первых, организация на ос­нове частного интереса изолированно взятого индивида. во-вторых, организация формально-правовая, где каждый рас­сматривается лишь в том измерении, в котором он равен любо­му другому; в-третьих, организация типа неформальных об-

301