Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
187495_621A5_gaydenko_p_p_proryv_k_transcendent...doc
Скачиваний:
3
Добавлен:
19.09.2019
Размер:
2.85 Mб
Скачать

щин, органическая целостность людей, объединенных на наци­ональной или религиозной основе. Ясперс считает, что каждый из этих типов организации имеет право на существование и вполне правомерен на своем месте. Однако задачу экзистенци­альной философии он видит в том, чтобы воспрепятствовать абсолютизации любого из этих трех уровней "я" и соответству­ющих типов коммуникации. Ибо все три уровня, по Ясперсу, не затрагивают самого глубинного ядра человеческой личности, а именно экзистенции.

2. Экзистенция: произвол или свобода?

Экзистенция — это то, что не может никогда стать предме­том, объектом, а потому не является и предметом не только научного познания, но и философского созерцания. Первое склонно отождествлять ее с наличным эмпирическим сущим, в лучшем случае — с сознанием вообще, а второе — с духом. Экзистенция, говорит Ясперс, не может быть "найдена" среди предметного мира, ибо экзистенция есть свобода. Именно в сво­боде коренится бытие самости (Selbst). "Нет свободы вне бытия самости. В предметном мире нет ни места, ни отверстия, куда она могла бы быть помещена" (7, II, 191). Отсюда вытекает важный для Ясперса принцип, который он формулирует с мак­симальной непреложностью: "или человек как предмет исследо­вания — или человек как свобода" (9, 50). Превращение челове­ка в предмет познания психологии, антропологии, социологии, политической экономии предполагает абстрагирование именно от его свободы, то есть от экзистенции. "Процессы, которые мы познаем социологически-каузально, — пишет Ясперс, — суть движения несвободы или движения к несвободе. Напротив, спонтанность свободы невыводима. Она не является предметом познания, ибо познание постигает события только в их предмет­ной объективности с точки зрения... необходимости. Хотя по­знание и может указать условия, при которых возможна свобо­да, последняя отнюдь не возникает из этих условий" (10, 304).

В своем понимании свободы Ясперс опирается на кантов-скую традицию. Как и у Канта, у Ясперса сфера свободы (умопостигаемый мир, как его называет Кант) не может быть предметом теоретического познания: он служит границей пос­леднего. Свобода у Ясперса, как и у Канта, отличается от индивидуального произвола: свободный поступок диктуется от­нюдь не частным эгоистическим интересом эмпирического ин­дивида. Ведь, по Канту, свободное действие требует преодоле­ния индивидом своей эгоистической природной склонности,

302

следуя которой он, напротив, действует в силу естественной необходимости.

Однако есть и существенное различие между двумя немец­кими философами. Для Канта, как известно, мир свободы, умопостигаемый мир, имеет свой закон, который, в отличие от природной необходимости, есть закон долженствования, т. е. обращен к человеческому сознанию в качестве нравственного требования — категорического императива, имеющего всеоб­щий и необходимый характер. Ясперс же исключает рассмотре­ние свободы с точки зрения всеобщности ее принципа. Ведь принцип всеобщности присущ только рассудку, он имеет, так сказать, внутримировой характер, свобода же как атрибут эк­зистенции выходит за пределы имманентного мира — не только природного, но и нравственного — и соприкасается с трансцен­дентным. Как раз трансценденция — освобождает: в этом пунк­те Ясперс следует не за Кантом, а за Киркегором. "Поскольку я постиг себя, исходя из свободы, я тем самым постиг свою трансценденцию, исчезающим явлением которой как раз и ока­зываюсь я в самой моей свободе" (7, II, 199).

Тут мы подходим к религиозному корню экзистенциальной философии Ясперса: ведь важнейшим отличием религиозного сознания является признание им существования трансцендент­ной реальности, с которой связана жизнь и судьба человека. "Экзистенция, — пишет Ясперс, — нуждается в другом, а имен­но в трансценденции, благодаря которой она, не создающая самое себя, впервые выступает как независимое начало в мире;

без трансценденции экзистенция становится бесплодным и ли­шенным любви демоническим упрямством" (11, 48). Через от-несенность к трансценденции свобода у Ясперса оказывается "связанной"; если по отношению к предметному миру экзистен­ция есть начало безусловное, то по отношению к трансценден­ции она есть "обусловленное". Но это — особого рода обуслов­ленность: ведь трансценденция абсолютно непостижима для разума. Тут, однако, имеет место тоже своего рода необходи­мость: не природная , и не нравственно-духовная, а личная, экзистенциальная.

Но именно устранение принципа всеобщности порождает у Ясперса трудность, с которой либерально ориентированный философ не может не считаться: оставаясь только на почве экзистенции, нет возможности отличить свободу от индивиду­ального произвола личности. Тут нет критерия для того, чтобы увидеть различие между Авраамом, приносящим по воле Бога в жертву своего единственного сына, и подпольным человеком Достоевского, заявляющего: пусть миру провалиться, а мне чтобы чай пить. Ведь оба находятся по ту сторону общезначи-

303

мых требований этики, по ту сторону добра и зла, по ту сторону разума. Ясперсу, начавшему свой путь с критики рационализма и сциентизма, в 30-е гг. пришлось столкнуться с нелегкой ди­леммой: или формальная рациональность бюрократизирующе­гося общества, не оставляющего места для экзистенции и свобо­ды, или бунт против разума, как его осуществлял Ницше. С приходом фашизма этот бунт принял зловещий характер. И вот в 1935 г. философ пишет работу "Разум и экзистенция", где пытается найти выход из этой дилеммы. "С экзистенцией неразрывно связано нечто другое, направленное на единство всех способов объемлющего. Это не новое целое, а лишь посто­янное требование и движение... Оно называется разумом" (11, 45). Определение разума как требования и движения — это кантовское его определение: разум здесь выступает в своей регулятивной, а не конститутивной функции. Ясперс вслед за Кантом определяет разум как беспокойство, которое непрерыв­но побуждает нас двигаться вперед, к созданию целостности, никогда ее при этом не достигая.

"Сегодня задача состоит в том, — писал Ясперс уже после войны, — чтобы подлинный разум обосновать вновь — в самой экзистенции" (9, 146). Ясперс сосредоточивается на том, чтобы раскрыть единство разума и экзистенции, тем самым возвраща­ясь к традициям классической европейской философии, которая от Платона и Аристотеля и до Лейбница, Канта, Гегеля именно в разуме видела высшую человеческую способность. "Связь между разумом и экзистенцией, — подчеркивает теперь Ясперс, — настолько тесна, что каждый из этих моментов оказывается утраченным, если утрачивается другой" (11, 48). Экзистенция, по Ясперсу, есть источник бытия, разум таким источником не является, однако без него экзистенция, "опирающаяся на чувст­во, переживание, слепой порыв, инстинкт и произвол, становит­ся слепым насилием..." (11, 49).

Тут Ясперс оказывается в полемике не только с Ницше, но и с Киркегором, противопоставлявшим разуму веру как начало иррациональное, коренящееся в воле, которую Киркегор в духе традиции Оккама и Лютера трактовал как предшествующий всякому разуму корень человеческого бытия. Ясперс очень хо­рошо понимал, как и почему пришел Киркегор к своему анти­рационализму: в той же работе "Разум и экзистенция" он прекрасно анализирует истоки и смысл Киркегорова понятия экзистенции. Однако как непосредственный практический опыт, возможность наблюдать идеологию и практику нацистского государства, так и собственно теоретические соображения побу­дили Ясперса к необходимости переосмыслить понятие веры. Вера не противостоит разуму, а существует в союзе с ним

304

_ таков его вывод. "Веру отнюдь нельзя рассматривать как нечто иррациональное. Эта полярность рационального и ир­рационального, напротив, запутала проблему экзистенции... То, что дух сознательно созидал себя на почве иррационального, было концом духа... Основой нашей веры не может быть то, что в своей сущности только негативно, иррационально, что вверга­ет во тьму безрассудства и беззакония. Философская вера, вера мыслящего человека всегда отличается тем, что она существует только в союзе со знанием. Она хочет знать то, что познаваемо, и понять самое себя" (9, 11—12).

Проблема разума и экзистенции — это проблема универ­сального и уникального, всеобщего и единственного. Теорети­чески она встает как вопрос об истине: как совместить всеобщ­ность истины с ее личным характером? Практически, как мы уже знаем, это проблема свободы в ее отличии от индивидуаль­ного своеволия. Разрешить вопрос о связи разума и экзистенции Ясперс пытается на той почве, на которой с самого начала строилась его экзистенциальная философия, — на почве ком­муникации. Общение людей, связь их с себе подобными — это структурный момент человеческого бытия. "Сравнение челове­ка с животным указывает на коммуникацию как универсальное условие человеческого бытия. Она настолько составляет его всеохватывающую сущность, что все то, что есть человек и что есть для человека... обретается в коммуникации" (11, 57). Вне коммуникации, стало быть, невозможна и человеческая свобо­да. "Моя собственная свобода может существовать только тог­да, когда свободен и другой, — повторяет Ясперс важнейший принцип Фихте. — Изолированное или изолирующее себя само­бытие остается простой возможностью или превращается в нич­то" (10, 352).

Экзистенция не может быть опредмечена, но она может, по Ясперсу, сообщаться с другой экзистенцией, и этого достаточ­но, чтобы она существовала не как субъективная иллюзия, а как реальность особого рода. Ясперс, таким образом, вернулся к своей исходной теме — экзистенциальной коммуникации, но уже под новым углом зрения: высшая форма коммуникации теперь предстала как способ соединения разума и экзистенции. Если экзистенция — это бытие, то разум вносит в нее начало понимания, освещения изначально темного бытия. Экзистенци­альная коммуникация в качестве своей предпосылки требует, по Ясперсу, всех выше рассмотренных уровней, типов коммуника­ции, но сама к ним не сводится. "Высшую ступень коммуника­ции нельзя осуществить изолированно, а только имея в качестве предпосылок низшие, которые она ограничивает и в то же время проникает собой... Коммуникация экзистенций соверша-

305

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]